На рубеже III—IV вв. происходили коренные изменения в политических и социально-экономических условиях жизни римского общества. Соответственно менялось и право. Для нового римского права — назови его как угодно: «постклассическим» или «вульгарным» - классическая римская юриспруденция не подходила. Она, следовательно, должна была уступить место какой-то новой юриспруденции. И этот процесс смены юриспруденции одного вида на юриспруденцию другого вида как раз и происходил в IV—VI вв. Правильнее поэтому говорить применительно к названному времени об упадке не римской юриспруденции в целом, а лишь одного из ее вариантов, который зовется в юридической литературе «классическим». Упадок данного варианта юриспруденции означал, одновременно развитие другого ее варианта. Римская юриспруденция начинала очередной круг своей истории: она восходила к новой своей высоте, пусть и на ином уровне. И эту высоту можно определить совершенно конкретно и точно - систематизация римского права при императоре Юстиниане, первая половина VI в.
Когда упрощение римской юридической терминологии, утрату ею прежней четкости, сокращение правовых форм и т. п. представляют как упадок юриспруденции, то при этом забывают, что вIV—VI вв. население Римской империи было не таким, как в предшествующий период. Значительную часть его составляли так называемые «варварские» племена и, кроме того, сельские жители, для которых четкая, детализированная утонченная терминология классической юриспруденции была слишком сложной и непонятной. Требовалось приспособить язык римского права к уровню населения. Упрощение терминологии и другие сопутствующие процессы, протекавшие в сфере римской юриспруденции в рассматриваемый период, были необходимы именно для того, чтобы право могло эффективнее выполнять свою регулирующую роль. Юриспруденция таким образом приспосабливалась к новым реальностям общественной жизни.
Главным достижением римской постклассической юриспруденции явился, безусловно, свод Юстиниана. Его созданию предшествовало однако, по меньшей мере двухвековая кропотливая работаримских юристов, осуществлявшаяся по двум основным направлениям.
Прежде всего составлялись своды императорских конституций (законов)—так называемые кодексы. Первые образцы таких правовых памятников, которых ранее не знала римская юриспруденция, появились на рубеже III—IV вв. Составителями их были современники императора Диоклетиана юристы Григорий и Гермогениан, жившие, по дошедшим до нас известиям, в восточной части Римской империи.
Оригинальные тексты этих первых кодексов не сохранились, но об их содержании можно судить по трем фрагментам, которые вошли в другие правовые памятники. На основании отрывочных сведений специалисты делают вывод, что Григорианский кодекс, к примеру, был довольно обширным, состоял не менее чем из 19 книг.
Ссылки на Григорианский и Гермогенианский кодексы вошли впоследствии в самый авторитетный из памятников данного рода — в Кодекс Феодосия, составленный в 438 г. и включивший в себя все императорские конституции, изданные со времен императора Константина. Кодекс Феодосия являлся уже официальным сводом законов, он имел обязательную юридическую силу. Вместе с тем и этот правовой памятник, так же как предшествующие кодексы, служил в качестве учебного пособия при обучении праву. По замечанию Е. Э. Липшиц, «в инструкции императоров Феодосия и Валентиниана комиссии, которой было поручено составление Кодекса, предписывалось включить в него и те конституции, которые уже не была действующими; это делалось в качестве уступки юридическим школам, где изучалось и то, что уже не имело силы действующего закона».
Еще более значительным достижением римской юриспруденции постклассического периода стал сборник под названием «Бреварий Алариха».Он был создан в начале VI в. на территории Галлии при вестготском короле Аларихе II. В его содержание вошли: 1) 16 книг со значительными пропусками Кодекса Феодосия; 2) новые императорские конституции, изданные в дополнение к Кодексу Феодосия; 3) так называемый «сокращенный Гай», т. е. Институции» Гая в сокращенном изложении; 4) «Сентенции» римского юриста Павла; 5) Кодекс Григория в 13 титулах; 6) Кодекс Гермогениана в 2 титулах; 7) фрагменты из сочинений римского юриста Папиниана.
Все названные составные части Бревария, за исключением «сокращенного Гая», были снабжены толкованиями двух видов. Первый из них представлял собой сплошной комментарий к правовому материалу.Он прилагался к включенным в текст Бревария «Сентенциям» Павла. Второй вид комментария предполагал строгое следование объясняемому юридическому тексту, краткое изложение его содержания с указанием других, аналогичных, и отклоняющихся текстов. Так были прокомментированы императорские конституции, вошедшие в состав Бревария. По мнению русского правоведа В. Сокольского, данный вид толкования «весьма схож с тем, которому следовали глоссаторы», т. е. средневековые западноевропейские юристы.
Любопытно, что оба вида толкования упоминает Юстиниан в своей конституции «О составлении Дигест» от 15 декабря 530 г. При этом его первый вид, заключающийся в пространном, подробном комментировании текста, Юстиниан запрещает, второй же - разрешает.
Другим важным направлением в деятельности юристов постклассического периода были переработка классического юридического наследия, его освоение с позиции изменившихся общественных условий.
Факты свидетельствуют о том, что изучению и переработке подвергались в основном сочинения таких юристов-классиков, как Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан. Переработка текстов названных юристов совершалась посредством замены одних терминов на другие, путем вставок или, напротив, пропусков каких-либо фраз. Иногда составлялись сокращенные варианты их произведений, в ряде случаев писались глоссы и комментарии.
В этой деятельности, осуществлявшейся римскими юристами в IV—VI вв., заметны зачатки тех приемов и способов обработки правового материала, тех методов юридического мышления, которые в средние века были развиты юристами западноевропейских стран - глоссаторами и комментаторами.
Как бы то ни былоко времени, когда император Юстиниан принял решение о систематизации римского права, постклассическими юристами был накоплен солидный опыт той работы, которой предстояло подвести величественный итог. Не принимая во внимание данного опыта, трудно, понять, как удалось немногочисленной группе юристов за сравнительно короткий срок - с 528 по 533 г. - осуществить столь огромный объем работ. Известно, что комиссией из десяти человек под руководством Трибониана был составлен в течение года свод императорских конституций - так называемый «Кодекс Юстиниана». Затем группа юристов из пятнадцати человек, опять-таки под началом Трибониана, за три года сумела создать свод изречений римских юристов-классиков, так называемые «Дигесты», состоящие из 50 книг. Одновременно с этим двумя профессорами права под руководством Трибониана был составлен учебник цивильного права — «Институции» Юстиниана.
По окончании указанных работ стало ясно, что за прошедшие четыре года Кодекс Юстиниана устарел: за этот период было издано более 200 новых конституций. В результате император создал новую комиссию, которая к концу 534 .г. составила другой Кодекс из 12 книг — «очищенный и обновленный».
Впоследствии (где-то с середины VI в.) стали появляться сборники императорских конституций, изданные уже после составления нового Кодекса, — так называемые «Новеллы».
Не вдаваясь подробно в содержание свода Юстиниана (это тема для особого исследования), остановимся на тех приемах обработки правового материала и способах его организации, которые были использованы при его создании.
Самым распространенным приемом приспособления классического римского права к новым условиям было простое расширение содержания юридической нормы за счет включения в нее новых понятий и терминов. Например, Кодекс Феодосия предусматривал специальный интердикт для защиты прав зависимых людей и рабов, лишенных владения, в отсутствие хозяина. Кодекс Юстиниана, повторяя данную норму, включил в число указанных лиц также колонов.
Как известно, классическим юристам было свойственно стремление к обобщению правового материала, в чем можно усматривать тенденцию к теоретизации юридического знания. В юриспруденции постклассического периода названная тенденция усиливается. Проявлением ее служит уже сам факт создания обширного свода римского права при императоре Юстиниане. Такой формы систематизации правового материала прежняя юриспруденция не знала.
Вместе с тем у юристов постклассического периода более ярко выражено стремление к общим определениям тех или иных правовых институтов. К примеру, в «Институциях» Гая не давалось определения обязательства. «Институции» Юстиниана определяют обязательство как «правовые узы, в силу которых мы связаны необходимостью что-либо исполнить в согласии с правом нашего государства»
Даже исследователи, склонные рассматривать перемены в римской юриспруденции в IV—VI вв. в качестве выражения ее упадка, признают, что систематизация римского права при императоре Юстиниане - безусловный шаг вперед в развитии юриспруденции. «Без всякого сомнения, уровень юридической мысли в юстинианово время был значительно выше, чем он мог быть раньше, в V столетий. Язык юстиниановой канцелярии, хотя и является все еще напыщенным и многословным, однако намного более точен, чем тот, который употреблялся в предыдущие два столетия, и очевидно, что люди, составлявшие Корпус Юрис, а также те, кто был в состоянии работать со сложной литературой, воплощенной в Дигестах, были диаметрально противоположны тем, кто составлял или пользовался литературой, сохранившейся от более ранних веков». Такими словами характеризуют римскую юриспруденцию постклассического периода английские правоведы X. Иоловиц и Б. Николас в книге «Историческое введение в изучение римского права».
5. Список используемых источников.
1. Томсинов В.А. Юриспруденция в духовной культуре Древнего Рима (древнейший период). // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1995, № 1.
2. Томсинов В.А. Юриспруденция в Древнем Риме (классический период). // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1995, № 2.
3. Томсинов В.А. Юриспруденция в Древнем Риме (постклассический период). // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1995, № 6.