Согласно проекту Учреждения Судебных уставов, окружные прокуроры и их товарищи назначались на должность министром юстиции по представлению прокурора судебной палаты. Государственный совет решил повысить авторитет высшего надзора в империи и установил назначение их высочайшей властью по представлению министра юстиции. Это должно было служить подтверждением того, что прокуратура не только в центре, но и на местах являлась «оком государевым», то есть выступала в качестве органа высшего надзора. Выполнение этой задачи требовало от лиц прокурорского надзора как политической благонадежности, так и известного профессионального опыта, поэтому для занятия этой должности был установлен не только образовательный ценз, но и различные сроки службы по судебному ведомству: для товарища прокурора окружного суда не менее 4х лет; для прокурора окружного суда – не менее 6и лет; для прокурора судебной палаты – 8 лет; для обер-прокурора – не менее 12и лет. Прокурору было позволено совмещать службу с занятием торговлей и другой деятельностью, если она была не в ущерб службе.
Лица прокурорского надзора подлежали дисциплинарному взысканию по усмотрения министра юстиции. Для обер-прокуроров в качестве меры воздействия выступало предупреждение, для остальных, кроме товарищей прокуроров окружного суда - предостережение, замечание и выговор без занесения в послужной список. А для последних – помимо вышеперечисленных мер – арест (до 7 суток), вычет из жалования, перемещение на низшие должности1. Такие различия составители уставов объясняли тем, что чем выше должна быть должность подлежащего ответственности лица, тем сильнее должна быть и самая ответственность, так что если на лица, занимающие низшие должности, можно за некоторые упущения налагать довольно значительные взыскания, то за те же упущения лица, состоящие в более важных должностях следует привлекать к ответственности в порядке суда уголовного2. Порядок поощрения установлен не был.
Второго октября 1864 года окончились обсуждения Судебных уставов на общем собрании Государственного совета. 20 ноября 1864 года они были утверждены царем и стали законами Российской империи, составив 16й том Свода1. Как и прежде, единого положения о прокурорском надзоре принято не было.
Таким образом, Судебные уставы, сохранив некоторые основы прежнего устройства прокуратуры, существенно изменили и повысили роль прокурорского надзора, приспособив его к первым шагам самодержавия в сторону буржуазной монархии. На русскую почву перенесли лишь те ее достижения, которые не подрывали основ абсолютизма. Впервые в уставах функции прокуратуры были ограничены судебно-следственной областью с целью повышения эффективности ее работы. Реорганизация прокуратуры имела прогрессивный характер. Это был шаг вперед по сравнению с пассивной дореформенной прокуратурой. Такая реорганизация являлась необходимой составной частью судебной реформы. Старая прокуратура не могла бы существовать рядом с новыми судами и адвокатурой. Она стала противовесом адвокатуре и органом, строго охранявшим интересы самодержавия. Реорганизация была вызвана стремлением самодержавия и либерального дворянства к установлению законности в стране, в то же время новая прокуратура стала более надежным инструментом самодержавия в борьбе с нарастающим революционным движением. Суть реорганизации в соответствии с основными принципами судебной реформы 1864 года, состоит в ограничении прокурорского надзора исключительно судебной областью, возложением на прокурора функций поддержания государственного обвинения в суде и в таком усилении надзора за дознанием и следствием, которые фактически превращают прокуроров в руководителей предварительного расследования.
Современное российское общество невозможно представить без адвокатуры, этот институт стал необходимым атрибутом повседневной общественной жизни. Между тем, в России адвокатура – сравнительно молодой институт, возникший в середине 60х годов XIX века в ходе судебной реформы. В XIX веке под адвокатурой в узком смысле было принято понимать правозаступничество, а в более широком смысле – совмещение правозаступничества с судебным представительством1.
В правящих кругах Российской империи всегда существовало стойкое предубеждение против адвокатуры. Долгое неприятие адвокатуры в России нельзя объяснить тем, что все правительство не проявляло заботы о состоянии законности. Факты показывали, что все было как раз наоборот – именно данная забота и порождала негативное отношение к адвокатам.
В России язык права по существу, совпадал с обыденным народным языком. Екатерина II, например, считала, что если законы русские писаны таким языком, что понятны всем и самому посредственному уму, зачем тогда в России нужен адвокат? Николай II видел в адвокатах врагов государственного строя. «А кто погубил Францию, как не адвокаты!» говорил он2.
Адвокат – посредник между судьей и обвиняемым, или истцом и ответчиком. Согласно господствующему в русской правящей элите мнению, адвокаты были сродни посредникам в торговле, которые используют посредничество лишь для своей собственной выгоды, не заботясь об интересах общества. Следовательно, адвокаты не только не способствуют поддержанию законности в обществе, но и препятствуют ему. Почву для таких мыслей создает судебная практика Российской империи. Функции адвокатов выполняли «ходатаи» (подьячие, стряпчие, отставные служащие различных государственных канцелярий и прочие), их функции законодательно не были регламентированы. По сути дела судебное представительство существовало не в качестве юридического института, а лишь в качестве обычно-правового. Судебное представительство являлось свободной профессией. Каких либо требований в виде образовательного и «нравственного ценза» к поверенным не предъявлялось. Они защищали своих клиентов за определенную плату, порой, не зная законодательства, а уповая лишь на подношение нужному должностному лицу. Благодаря деятельности таких «ходатаев» процветало взяточничество.
В 50х годах XIX века необходимость судебной реформы стала очевидна. Органической ее частью должен был стать институт адвокатуры. Вопрос об адвокатуре концентрировал на себе общественное внимание. К. П. Победоносцев писал в «Русском вестнике»: «Без адвокатуры нет правосудия»1.
Органами правительства официально были засвидетельствованы недостатки дореформенного судебного представительства и правозаступничества. Считалось, что без присяжных поверенных решительно невозможно было введение состязания в гражданском процессе и уголовном судопроизводстве с целью раскрытия истины. Термин «присяжный поверенный» использовался как синоним термину «адвокат».
К середине XIX века сформировалось убеждение, что состязательный процесс – самый древний, естественный и единственный способ судопроизводства. Необходимое условие введения состязательного процесса – есть учреждение сословия присяжных поверенных2.
В 1850 году «Особый комитет при II отделении собственной Его императорского Величества канцелярии» под председательством графа Д.Н. Блудова приступил к подготовке проекта уставов гражданского и уголовного судопроизводства. В 1857 году Государственный совет обсудил основные начала судебных преобразований, разработанных II отделением. Особая комиссия, работающая под председательством Блудова, не думала о создании адвокатуры как более и менее самостоятельного института. Функцией судебных представителей и правозаступников предполагалось наделить присяжных стряпчих.
К 1859 году был готов «Проект положения о присяжных стряпчих», состоящий из 32 статей1. Согласно проекту к званию этому допускались лица безукоризненного поведения, с успехом окончивших курс юридических наук. Замечания, вынесенные Государственным советом на проект, послужили основанием для его нового пересмотра. Он так и не был утвержден.
После отмены крепостного права правительство решило вплотную заняться конкретной работой по подготовке судебной реформы. Государственный совет в 1862 году утвердил «Основные положения о преобразовании судебной части в России» и приступил к разработке Судебных уставов, которые должны были состоять из Учреждений Судебных уставов, уставов гражданского и уголовного судопроизводства и о наказаниях, налагаемых мировыми судьями2. При составлении Судебных уставов особое внимание привлекал к себе вопрос о состязательности в уголовном судопроизводстве. Отмечалось несовершенство законов, действовавших в этой области.
При утверждении «Основных положений» судебной реформы было приказано выработать «Положение о присяжных поверенных» и внести его отдельно на рассмотрение Государственного совета. Это стремление возникло в связи с назревшим убеждением, что новые уставы нельзя привести в действие без учреждения адвокатуры. С другой стороны существовало опасение, что на первое время не найдется достаточно юристов, удовлетворяющих условия, проектируемых для принятия присяжных поверенных. При разработке «Основных положений» Государственной канцелярией высказывалось, что «для правильного действия будущих уставов судопроизводства гражданского и уголовного необходимо, чтобы ко времени введения оных были, по возможности, готовы присяжные поверенные». Государственная канцелярия одновременно с выработкой проекта судопроизводства составила и временные правила о присяжных поверенных. Правила эти состояли из четырех статей и заключались в том, что лица, кончившие курс учения в высших учебных заведениях, хотя бы и не юридического факультета, но прослужившие по судебному ведомству не менее трех лет, на таких местах, на которых можно получить практические сведения в производстве и решении судебных дел, принимаются в число присяжных поверенных в течение первых шести лет. Вторую группу составляли лица, кончившие курс учения в высших учебных заведениях по юридическому факультету. Третья группа - секретари Сената и лица, не кончившие воспитания в высших учебных заведениях, но занимающие по ведомству Министерства Юстиции должности не ниже 7 класса. Четвертая группа – присяжные стряпчие при коммерческих судах1.