Василики представляют собой целую энциклопедию права, в которой все разделы законодательства Юстиниана объединены и распределены по тематическому принципу. Это тот же принцип, по которому построен и Кодекс Юстиниана. Внутри каждого титула эксцерпты из права Юстиниана располагались в определенном порядке, по большей части соблюдался хронологический принцип. Эксцерпты из Дигест располагались в начале, затем следовали законоположения Кодекса и, наконец, новелл. Такой порядок расположения многочисленных законоположений значительно облегчает пользование сводом. Василики были созданы не для того, чтобы заменить юстинианово право или дополнить его византийскими нормами, они представляли собой изложение юстинианова права, которое продолжало считаться действующим правом.
Рецепция норм римского права, осуществленная в «Василиках», соответствовала, разумеется, потребностям сильной императорской власти, ибо в законодательных нормах времен Юстиниана византийское правительство конца IX в. находило санкцию самодержавия; вместе с тем тщательная регламентация в «Василиках» купли-продажи, залоговых операций и т. д. была необходима для купечества и. ремесленников, которым римское право давало в готовом виде решение многообразных проблем, возникавших в условиях товарного производства. В отличие от этого, нормы Юстинианова права, касавшиеся статуса зависимого сельского населения, привлекались лишь спорадически, а терминология отношений зависимости в «Василиках» оказалась запутанной до бессмыслицы: составители этой компиляции, по-видимому, сравнительно мало интересовались положением дел в византийской деревне.
Еще более отчетливо политические тенденции правительства Стилиана Заутцы проявились в новеллах Льва. Выступая против провинциальной знати, законодатель в 84-й новелле запрещал правителям провинций приобретать недвижимость в подчиненных им областях; в 5-й новелле император осуждал стяжательство монастырей. Вместе с тем новеллы содержали ряд немаловажных уступок торгово-ремесленной верхушке: в 52-й новелле император проявлял заботу об увеличении денег в обращении, заявляя, что недостаток денег приносит вред торговцам, ремесленникам и крестьянам; 83-я новелла отменяла постановление Василия I, запретившего взимание процента; 80-я и 81-я новеллы содействовали развитию ювелирного и шелкоткацкого производства, ликвидируя некоторые ограничения, сковывавшие свободу мастеров: им разрешалось изготовлять для продажи украшения из золота, серебра и драгоценных камней, а также продавать лоскуты пурпурных шелковых тканей. Новеллы поощряли развитие торгово-ремесленных коллегий. Наконец, правительство Заутцы прямо поддерживало богатых купцов: так, купцы Ставракий и Косьма получили от Заутцы монопольное право на торговлю с болгарами, причем эта торговля была перенесена из Константинополя в Фессалонику, где купцы были более свободны от контроля администрации, нежели в византийской столице.
М. Я. Сюзюмов и Е.Э. Липшиц[39], отмечая своеобразие и сложность Василик, указывали, что этот источник очень важен и до сих пор значение этого сложного и всеобъемлющего для византийского гражданского права свода полностью не оценено. Одной из важнейших причин этого является отсутствие подлинно критического издания его текста.
В Василиках своеобразным образом сочетаются два различных типа юридических источников — памятники официального законодательства и плоды трудов юристов, комментировавших эти законоположения, причем некоторые такие комментарии включены в официальный текст. Кроме того, уже ранние рукописи Василик сопровождаются разного рода схолиями, окружающими тексты законодательных постановлений как бы цепями. Поэтому за древнейшими из этих схолий утвердилось наименование катен, подобных тем, которые встречаются в богословской литературе. Древнейшие схолии принадлежащие авторам, комментировавшим не текст Василик, а текст тех законодательных постановлений, которые были включены в Василики из свода VI в., были, так сказать, настолько «узаконены», что юристы XI в. часто рассматривали их, как равные по авторитету тем законам, которые были прокомментированы этими старыми юристами[40].
Другими словами, перед нами необычайно своеобразный по форме источник, представляющий очень большой интерес. Василики позволяют утверждать, что в Византии конца IX в. Имело место товарное производство и соответствующие ему юридические отношения.
Василики явились последним официальным законодательным сводом, созданным в Византии. Все последующие законодательные сборники носили неофициальный характер. Однако некоторые их них в силу присущего им авторитета позднее, уже после гибели самого Византийского государства, подобно официальным сводам, признавались действующим правом.
Книга Эпарха
Важным памятником права начала Х века является «Книга Эпарха», в которой изложены нормы, определявшие организацию, жизнь и быт византийских корпораций торговцев и ремесленников.
Как и все сборники, «Книга Эпарха» имеет основную часть и многочисленные добавления, вставки из более поздних постановлений. Основная часть, безусловно относится к правлению ЛьваV1(«Философа») и возможно, что, если не считать добавлений, относится к 911—912 г., т. е. к последним годам правления Льва VI.[41]
Лев VI известен как продолжатель кодификации сборника законов «Василики». Лев VI был образцом «гражданского» императора, он хорошо знал церковное и светское законодательство, особенно, интересовался вопросами семейного права.
«Книга Эпарха» вводила строгие ограничения приема в цех, требуя 5 поручителей. Она представляла собой вполне самостоятельный свод сухих канцелярских распоряжений правительства, касающихся ремесленных цехов. «Книга Эпарха» есть свод всевозможных mandata — постановлений императора, обращенных к эпарху города в течение IX и Х веков.
Если это так, то ценность «Книги Эпарха» как будто значительно снижается. Картины внутренней жизни цеха «книга» дать не может. В ней находятся только различные мелкие распоряжения, запреты и т. д. В основном это правильно. Но тем не менее в «Книге Эпарха» есть и ценный материал, рисующий внутреннюю жизнь цеха, особенно в I главе — о цехе нотариусов — табулляриев. Это — действительный устав цеха, который фиксирует установившиеся обычаи и правила устройства и быта этого цеха (церемонии, связанные со вступлением в цех нового члена, правила вежливого обращения членов цеха со своими товарищами, порядок ученичества и т. д.).
«Книга Эпарха» не представляет собою законченного труда. Некоторые части «Книги» являются воспроизведением новеллы Льва VI (первые три параграфа устава о нотариусах). Запрещения, введенные в связи с отказами принимать tetarteron, могли возникнуть лишь при Никифоре Фоке. Наряду с уставом цеха нотариусов имеется инструкция для легатариев, строительный устав (XXII), мелкие распоряжения и запреты. Это справочная книга, которая состояла из разного рода узаконении, коими должны были руководствоваться чиновники «секрета» городского эпарха.
«Книга Эпарха» включила уставы только тех цехов, которые входили первоначально в сферу государственной монополии (шелк, ювелирное дело, снабжение). Но и эта точка зрения не сможет объяснить подбора профессий. Миквиц пытается доказать, что в основу «Книги эпарха» положено два принципа: 1) обеспечение всеобщего порядка и снабжения и 2) обеспечение главным цехам их монопольных привилегий. Но и это объяснение не может считаться убедительным. Остается полагать, что сборник составлен применительно к тем постановлениям, которые были изданы в правление императора Льва VI и что сборник вовсе не имел задачи стать кодексом для торговли и ремесла, поэтому и нельзя ожидать от «Книги Эпарха» всеобъемлющего содержания.
Как показывает введение, целью этих постановлений было установление «справедливой цены». Содержание книги в общем соответствует этому введению. Установление условий, регулирующих покупку товаров. и их распродажу, встречается почти во всех статьях (32 раза).
Установление правил, регулирующих отношения со строительными рабочими, явились актом, значительно ухудшающим положение лиц наемного труда в интересах городской и чиновной знати. Но, тем не менее, остается все-таки неосвещенной большая часть византийского ремесла и торговли.
Необходимо отметить также то обстоятельство, что большая часть «Книги Эпарха» не отражена в последующем законодательстве Византии. Многие термины («салдамарии», «прандиопраты», «отониопраты», «метаксопраты», «мелатрарии») почти не встречаются в византийской литературе. Поражает также то, что «Книга Эпарха» сохранилась только в одном списке. Все это говорит за то, что большая часть «Книги Эпарха» была попыткой ввести некоторые новшества в цеховое устройство, но что с изменением условий (может быть в связи с проникновением итальянского купечества), большая часть норм и правил «Книги Эпарха» в дальнейшем применения не имели.
«Книга Эпарха» с одной стороны, безусловно, покровительствует ремесленным сообществам; с другой стороны; берет под контроль деятельность этих сообществ.
Отличие византийских цехов Х века от римских коллегий главным образом выражалось в том, что римские коллегии регулировались государством в основном лишь постольку, поскольку коллегии выполняли обязательные «литургии»; византийские же цехи подвергались государственному регулированию во внутренней их жизни, — круг деятельности, качество производства, размеры, закупка сырья и материалов, — все состояло под контролем эпарха. Притом основной целью этого контроля являлось, с одной стороны; укрепление византийского государственного аппарата, а с другой,— сохранение привилегированного положения зажиточной прослойки константинопольских ремесленников и торговцев, той прослойки, которая являлась солидной, существовавшей до конца XI в.; поддержкой византийской государственности. Как пишут З.В. Удальцова и К.А. Осипова: «Византийский город времен книги Эпарха» был уже во многом новым феодальным городом, хотя и сохранял античные традиции».[42]