2) структура и стиль мышления, определяющие внутренние связи текста, его структуру и стиль;
3) характер активности личности писателя и характер его духовных потребностей и способностей воздействовать на людей и на общество.
Творчество — это процесс воплощения замысла в знаковую систему и вырастающую на ее основе систему образов, процесс объективации художественной мысли в художественном тексте, процесс отчуждения замысла от писателя и передачи его через произведение читателю, зрителю, слушателю.
2. Психологические механизмы художественного творчества
Память, воображение, вдохновение. Художественное творчество начинается с обостренного внимания к явлениям мира и предполагает «редкие впечатления» (Гёте), умение их удержать в памяти и осмыслить.
Важным психологическим фактором художественного творчества является память. У художника она не зеркальна, избирательна и носит творческий характер. Художественная одаренность сказывается в выборе объектов, достойных художественного внимания, в избирательности памяти, в умении извлекать из нее впечатления и включать в систему ассоциаций и связей, диктуемых творческим воображением. Живописец Р. Фальк учил своих учеников запоминать впечатления от натуры и затем писать этюды по памяти. Известно, какое значение имела память в творчестве М. Пруста. Считая, что действительность художественно формируется именно в памяти, он воскрешал прошлое и запечатлевал затем воспоминания в произведении. Важный элемент творческого процесса — воображение, которое позволяет комбинационно-творчески воспроизводить представления и впечатления, хранящиеся в памяти. Благодаря воображению в сознании художника возникают живые картины. Русский писатель XIX в. И.А. Гончаров писал: «...лица не дают покоя, пристают, позируют в сценах, я слышу отрывки их разговоров — и мне часто казалось, прости господи, что я это не выдумываю, а что это все носится в воздухе около меня и мне только надо смотреть и вдумываться»[11]. Воображение имеет много разновидностей: фантасмагорическое — у Э. Гофмана, философско-лирическое — у Ф.И. Тютчева, романтически-возвышенное — у М.А. Врубеля, болезненно гипертрофированное — у С. Дали, полное таинственности — у И. Бергмана, реально-строгое — у Ф. Феллини и т.д. Творческое воображение доставляет эстетическое наслаждение и этим отличается от галлюцинации. «Не отождествляйте внутреннее видение художника,— писал Г. Флобер И. Тэну,— с галлюцинацией. Мне хорошо знакомы оба состояния, между ними — пропасть. При настоящей галлюцинации вы испытываете ужас и ощущаете, что ваше «я» убегает и что вы умираете. При этом поэтическом видении, напротив, присутствует радость»[12].
Воображение творчески воспроизводит блоки представлений, впечатлений и образов, хранящиеся в памяти, комбинирует и рисует в сознании художника живые картины, которые он фиксирует в художественном тексте. При этом весь творческий процесс нацелен на читателя и ведется во имя передачи ему определенной художественной информации, во имя воздействия на него и формирования системы его ценностных ориентации.
Вдохновение делает творческий процесс особенно плодотворным. Вдохновение — специфически-творческое состояние ясности мысли, интенсивности ее работы, богатства и быстроты ассоциаций, глубокого проникновения в суть жизненных проблем, могучего «выброса» накопленного в подсознании жизненного и художественного опыта и непосредственного включения его в творчество, обостренная виртуозность в чувствовании формы. Вдохновение рождает необыкновеную творческую энергию, оно почти синоним творчества. Образом поэзии и вдохновения с древнейших времен является крылатый конь — Пегас.
В психологическом механизме творчества существенную роль играет момент внутреннего освобождения, которым разрешается потребность творческой индивидуальности в публичной исповеди или проповеди, желание поделиться с близким человеком глубоким переживанием, ярким впечатлением, существенной идеей.
Потребность во внутреннем освобождении, которая возникает в процессе творчества, выразительно описывает Данте: «Глаза мои изо дня в день проливали слезы и так утомились, что не могли более облегчить мое горе. Тогда я подумал о том, что следовало бы ослабить силу моих страданий и сложить слова, исполненные печали. И я решился написать канцону, в которой, жалуясь, скажу о той, оплакивая которую я истерзал душу. И я начал канцону: «Сердечной скорби...»[13]
Сознание и подсознание. Высокая роль подсознания в художественном мышлении приводила уже Платона и других древнегреческих философов к трактовке творчества как экстатического, боговдохновенного, вакхического состояния.
Для Гомера рапсод — певец, озаряемый свыше, а Пиндар называл поэта пророком муз.
Эстетика романтизма абсолютизировала роль бессознательного в творческом процессе. Ф. Шеллинг писал: «...художник непроизвольно и даже вопреки своему внутреннему желанию вовлекается в процесс творчества... Подобно тому как обреченный человек совершает не то, что он хочет или что намеревается сделать, но выполняет здесь неисповедимо предписанное судьбой, во власти коей он находится, таким же представляется и положение художника... на него действует сила, которая проводит грань между ним и другими людьми, побуждая его к изображению и высказыванию вещей, не открытых до конца его взору и обладающих неисповедимой глубиной»[14].
Процесс рождения стихов, по словам И. В. Гёте, выглядит так: «Заранее я не имел о них никакого представления и никакого предчувствия, но они сразу овладевали мною и требовали немедленного воплощения, так что я должен был .тут же на месте, непроизвольно, как лунатик, их записывать»[15].
В XX в. подсознательное, в творческом процессе привлекло к себе внимание 3. Фрейда и его психоаналитической школы. Художник как творческая личность был превращен психоаналитиками в объект самонаблюдения и наблюдения критики.
Художник, по мнению фрейдистов, личность, сублимирующая свою сексуальную энергию в область творчества, которое превращается в тип невроза. Фрейд полагал, что в акте творчества происходит вытеснение из сознания художника социально неосуществимых потребностей и устранение тем самым реальных жизненных конфликтов. По Фрейду, неудовлетворенные желания — побудительные стимулы фантазии. Роль бессознательного в творческом процессе абсолютизируется психоаналитиками, а в бессознательном преувеличивается роль сексуального начала.
Американский психолог Ф. Беррон обследовал с помощью тестов группу писателей и пришел к выводу, что у писателей эмоциональность и интуиция высоко развиты и преобладают над рассудочностью. Из 56 испытуемых 50 оказались «интуитивными личностями» (89%). В контрольной же группе, где были люди, далекие от художественного творчества, обладающих развитой интуицией оказалось в три с половиной раза меньше (25%)[16].
Бессознательное хотя и важный, но далеко не единственный фактор в механизме художественного творчества. В творческом процессе взаимодействуют и подсознание, и сознание, и сверхсознание, память и воображение, потребность в исповеди и проповеди, эвристические, суггестивные, просветительские наклонности, природный дар и приобретенный навык. Ф. Шиллер писал: «Бессознательное в соединении с рассудком и делает поэта-художника»[17].
Сознание, определяет многие существенные стороны творчества. Оно контролирует цель, сверхзадачу творчества и основные контуры художественной концепции произведения, высвечивает «светлое пятно» в творческом мышлении художника и организует весь его опыт вокруг этого света, обеспечивает самонаблюдение и самоконтроль художника, помогает ему самокритично проанализировать, оценить черновой вариант и довести его до совершенного осуществления замысла. Сознание помогает художнику провести самокритический анализ всего своего творчества и сделать выводы, способствующие дальнейшему росту мастерства.
Особенно важна роль сознания при создании крупномасштабных произведений. Миниатюру можно исполнить и по наитию, крупное же произведение нуждается в серьезном обдумывании. Л.Н. Толстой писал по поводу «Войны и мира»: «Вы не можете себе представить, как мне трудна эта предварительная работа глубокой пахоты того поля, на котором я принужден сеять. Обдумать и передумать все, что может случиться со всеми будущими людьми предстоящего сочинения, очень большого, и обдумать мильоны возможных сочетаний для того, чтобы выбрать из них 1/1000000 — ужасно трудно»[18]. Значение сознательного начала при работе над «Братьями Карамазовыми» подчеркивал и Ф.М. Достоевский: «Теперь же подводится итог тому, что 3 года обдумывалось, составлялось, записывалось... Верите-ли, несмотря что уже три года записывалось — иную главу напишу да забракую, вновь напишу и вновь напишу»[19].
Подсознание под влиянием различных жизненных впечатлений рождает во всяком творческом процессе (не только художественном) огромное число вариантов решения проблемы, образов, мыслительных связей между явлениями. Интуитивное эстетическое чувство, чувство гармонии и красоты заставляет отобрать из этого огромного числа наиболее красивые решения и образы. Механизм интуиции тесно связан с эстетикой. Французский математик А. Пуанкаре подчеркивал, что отличительное свойство математического ума нужно искать не в логике, а в эстетике[20]. Об этом же говорит и современный американский математик С. А. Пейперт[21]. Идеи, которые переходят из подсознания в сознание, не всегда правильны, так как в подсознании нет логических критериев истины. Именно красота есть критерий передачи образов из подсознания в сознание, где осуществляется строгая проверка полученного из подсознания материала. Рожденный подсознанием, отобранный и организованный эстетическим чувством, образ поступает в сознание. Здесь он логически выверяется, просветляется разумом, обрабатывается (аргументируется, домысливается, обосновывается, связывается с культурным фондом и обогащается им).