Совокупные потери общества, как доказал Г. Беккер, минимизируются тогда и только тогда, когда вероятность раскрытия преступления и тяжесть наказания таковы, что правонарушителями становятся лишь те лица, которые склонны к риску. Если обратиться к уравнению чистого дохода от преступления, то данное условие означает, что этот доход (R) не должен быть больше нуля. Тогда:
О > S - pD, или pD> S.
Иначе говоря, ожидаемые потери от преступления (pD) должны превышать доход от преступления (принцип "преступление не оплачивается"). Это уравнение является основополагающим при выработке рациональной политики сдерживания преступности.
Из данного уравнения очевидно, что степень наказания и его тяжесть являются благами-субститутами, то есть взаимозаменяемыми: назначение тяжелых наказаний при низкой раскрываемости преступлений также дает сдерживающий эффект, как и назначение слабых наказаний при высокой раскрываемости преступлений. При этом эмпирические исследования уточняют, что увеличение на 1% вероятности осуждения сильнее удерживает от преступления, чем увеличение на 1% тяжести наказания.
Большинство преступников несут наказание в виде отбывания тюремного заключения; однако это означает, что общество наказывает не только преступника, но и само себя, поскольку заключенный находится на государственном обеспечении, ничего не производя. "Преступник, сидящий в тюрьме, не способен быть производительным, - пишет по этому поводу П. Рубин, - и он порождает некоторые издержки, в то время как никто не получает в результате выгоды". Подобные ситуации, когда происходит не просто перераспределение благ, а абсолютное их сокращение, экономистам хорошо известны (они наблюдаются, например, в результате монополизации производства), их называют омертвленными издержками (dead-weightcost). Поэтому Г. Беккер полагает, что штрафы эффективнее тюремного заключения, поскольку при применении штрафов не возникает омертвленных издержек.
Однако требует дополнительного анализа вопрос, будут ли равны сдерживающие эффекты тюремного заключения и равного ему по величине наносимого материального ущерба денежного штрафа. Априори можно предположить, что, поскольку пребывание в тюрьме наносит репутации правонарушителя невосполнимый и трудно оцениваемый в деньгах урон, то замена тюремного заключения денежным штрафом должна производиться с коэффициентом редукции, большим единицы. (Например, год тюремного заключения следует считать эквивалентным штрафу в размере средней зарплаты, потерянной за два года.) Кроме того, последовательная замена сроков тюремного заключения штрафами затруднительна из-за того, что у разных правонарушителей ценность их времени сильно различается. Видимо, некоторое "омертвление" общественных ресурсов есть неизбежная плата за необходимый обществу сдерживающий эффект.
При анализе экономической эффективности системы наказаний речь не может не идти об обоснованности высшей меры наказания -смертной казни. Этот вопрос обсуждается очень давно, и, к сожалению, голос эмоций слишком часто заглушает голос рационального разума. Экономисты рассматривают проблему смертной казни, как всегда, при помощи своей излюбленной Фемиды жизнь человека, уникальную и невозобновимую. Однако экономисты парируют этот аргумент, поскольку готовы оценивать и затраты, и выгоды смертной казни именно в жизнях людей - таким образом, на обе чаши весов Фемиды ставятся одинаковые гири.
Экономический анализ проблемы применения смертной казни стал одной из главных тем научных поисков американского экономиста-криминолога Айзека Эрлиха. В своих работах он доказывал, что применение смертной казни обусловливает сильный сдерживающий эффект, сокращающий криминальное насилие и, в частности, количество совершаемых преступниками убийств. А. Эрлих сравнил количество убийств и смертных казней в различных штатах США, элиминируя другие факторы данных расхождений. Его исследования показали, что между количеством смертных приговоров и числом убийств существует четкая обратная зависимость: каждая казнь убийцы предотвращает от 7 до 15 убийств.
Заключение
Основополагающим, для институциональной экономики, является тезис о роли наказания как сдерживающего фактора влияющего на количество преступлений. Если задуматься, то станет ясным, что повышение раскрываемости преступлений и тяжести наказаний может и не вести непосредственно к снижению преступности.
Во-первых, усиление активности правительственных правозащитных органов ослабит активность рядовых граждан по самозащите. В результате произойдет перераспределение ресурсов от частной к государственной правоохранительной деятельности, а привычный для граждан уровень безопасности может практически не измениться.
Во-вторых, существует эффект вытеснения: временное или локальное усиление сдерживающих мер ведет к перемещению преступной деятельности в другие периоды времени или в другие регионы. Так, усиление государственного контроля за банковской деятельностью в развитых странах привело к формированию оффшорных зон, где контроль за движением банковских вкладов практически отсутствует, что позволяет беспрепятственно "отмывать" "грязные" деньги.
В-третьих, многие преступники (прежде всего наркоманы) ориентированы на получение определенного дохода любой ценой. Если в результате принятых дополнительных мер безопасности уменьшится их средний доход от одних видов преступлений (например, люди перестают носить с собой наличные деньги, заменяя их кредитными карточками), то они будут совершать больше других преступлений (например, чаще грабить мелкие магазинчики или взламывать квартиры).
В-четвертых, рациональный преступник учитывает не реальные данные о раскрываемости преступлений, а лишь доступную ему информацию. Если повышение раскрываемости остается нарушителями незамеченным, то его сдерживающий эффект оказывается нулевым. В таком случае работа средств массовой информации может сама по себе, безотносительно к реальным успехам деятельности полиции, снизить преступность (если тиражируется информация о подлинных или даже мнимых успехах в борьбе с преступностью) или повысить ее (если громогласно объявляют о беспомощности полиции).
В-пятых, следует учитывать, что ценностные нормы и правила поведения формируются у людей в детстве и юности, а затем обычно не изменяются. Если гражданин, воспитанный в законопослушной среде, будет иметь возможность совершить преступление, то он, скорее всего, не пойдет на него, даже если будет полностью уверен в том, что его не поймают: психологические издержки заставят его низко оценить полезность правонарушения. Тогда вероятность наказания за конкретное преступление, совершенное в данный момент времени, может вообще исключаться из числа факторов, влияющих на поведение потенциального преступника.
Сложные взаимосвязи между криминологическими факторами ведут к тому, что рекомендациями экономической теории преступлений и наказаний приходится пользоваться с большей осторожностью.
Список используемой литературы
Основная
Курс экономической теории / Под ред. М. Н. Чепурина, Е. А. Киселе-
вой. Киров.
Сергеев А. М. Институциональная экономика. Екатеринбург, 2005.
Экономика / Под ред. А. И. Архипова, А. Н. Нестеренко, А. К. Боль-
шакова. М., 2005.
Дополнительная
Агапова И. И. Институциональная экономика. М., 2006.
Барембойм П. Д., Гаджиев Г. А., Лафитский В. И., Мау В. А. Консти-
туционная экономика. М., 2006.
Введение в институциональную экономику/ Под ред. Д. С. Львова.
М., 2005.
Институциональная экономика (новая институциональная эконо-
мическая теория) / Под общ. ред. А. А. Аузана. М., 2005.
Кузьминов Я., Юдкевич М. Курс лекций по институциональной
экономике. М., 2002; http://www.hse.ru.
Олейник А. Институциональная экономика. М., 2005.
Тамбовцев В. А. Введение в экономическую теорию контрактов.
М., 2004.
Тамбовцев В. Л. Право и экономическая теория. М., 2005.
Тарушкин А. Б. Институциональная экономика. СПб., 2004.