Кризисы 1974—1975 гг. и 1980—1982 гг. характеризуются сочетанием традиционных кризисных уязвлений (падение производства, рост безработицы, хроническая недогрузка производственных мощностей) с постоянным ростом цен.
Поэтому они получили название стагфляционных кризисов (и циклов соответственно). Эти два процесса переплелись со структурными кризисами (энергетическим, продовольственным, сырьевым, экологическим).
Структурные кризисы порождаются глубокими диспропорциями между развитием отдельных сфер и отраслей производства. Поэтому они носят длительный характер и не укладываются в рамки одного экономического цикла.
Функция структурных кризисов — временное разрешение противоречий международного разделения труда. Их возникновение связано с конфликтом между развитыми государствами и развивающимися странами после крушения колониальной системы. Это выразилось в глубокой диспропорциональности мирового развития, когда низкие цены на нефть и сырье, навязанные молодым развивающимся странам, привели к относительной нехватке этих товаров.
Установление суверенитета, распоряжение своими природными ресурсами позволили развивающимся странам добиться более справедливых цен на сырье и увеличить доходы от экспорта. Но развитые страны сумели в 80-е годы за счет применения дешевых заменителей и перехода на ресурсосберегающие технологии добиться снижения цен на нефть и сырьевые товары.
Особенности современных циклических кризисов связаны и с кризисом государственного регулирования, выразившимся в несостоятельности антициклической политики государства, в банкротстве теорий и практики государственного воздействия на циклическое воспроизводство. Налицо несоответствие официально провозглашенных целей государственной политики фактическим результатам регулирования экономики: вместо высоких и устойчивых темпов роста экономики — их падение; полная занятость обернулась массовой безработицей; «стабильность» цен — хронической инфляцией; равновесие платежного баланса — ростом государственного долга. В результате экономическая деятельность государства стала дополнительным фактором неустойчивости экономики [10].
Кризис государственного регулирования заставил развитые страны искать выход из сложившейся ситуации, но не путем отказа от государственного регулирования циклического производства, а посредством перестройки его форм и методов. Направленность государственной политики изменилась от антициклической к антиинфляционной.
Приспособление к новым воспроизводственным пропорциям осуществляется в современном хозяйстве прежде всего конкурентно-рыночными методами. В результате возрастает значение стимулирующей функции стихийных экономических кризисов в развитии экономики. Об этом свидетельствуют циклические спады: в 1989—1991 гг. — в США, в 1990—1993 гг. — в европейских странах, в 1991—1995 гг. — в Японии. Кризисное падение производства создало условия для циклического оживления, а затем и роста производства, который начался с 1996 г. [4, C.224]
Вместе с тем в современных кризисах менее подвижны такие экономические параметры, как цены, зарплата, занятость, с помощью которых ранее преодолевались воспроизводственные диспропорции. В восстановлении пропорциональности в современных условиях участвуют оставшиеся подвижными валютные курсы, процентные ставки, размеры денежной массы и государственного долга. Подвижность этих экономических параметров придает маневренность механизму самонастройки рыночной экономики [4, C. 224].
2.2. Проблема циклов и кризисов в отечественной экономике
В современной жизни термин «кризис» используется весьма свободно, тем более что кризисных процессов в нашей экономике немало. Но все же кризис кризису рознь. Только к воспроизводственным процессам применим термин «экономический кризис». Он является важнейшим механизмом функционирования рыночной экономики, а экономический цикл — соответственно закономерной формой ее развития.
В экономике централизованного планирования не существовало проблемы циклов и кризисов. Экономические кризисы считались особенностью капиталистического хозяйства, а заминки и колебания в социалистической экономике рассматривались как несущественные или на них не обращалось внимание. Связано это с тем, что реальный социализм был задуман как антитеза рыночному капитализму.
Действительно, в социалистической экономике была ликвидирована большая часть рынка (рынок средств производства, рынок рабочей силы, рынок ценных бумаг, валютный рынок). Остался только один фрагмент рыночной экономики — рынок потребительских товаров, на котором заключались неравные сделки между потребителем и государством. Поэтому рыночное неравновесие было вмонтировано в саму систему хозяйства. Достичь рыночного равновесия было невозможно, так как существовала только одна, и не самая важная, часть рынка; цены формировались не на основе спроса и предложения; планируемая цена не несла информацию о состоянии рынка (о фактических производственных затратах).
В этих условиях отсутствовала информация о стоимости капитала, основных фондов, рабочей силы. В результате центр мог принимать ошибочные стратегические решения. Но даже если в порядке реформирования экономики цена не устанавливалась сверху, а передавалась в компетенцию предприятий, все равно равновесие на достигалось, так как в силу отсутствия рынка капитала и рабочей силы цена не включала информацию об элементах расчета рыночной стоимости (данных о государственных капиталовложениях, стоимости рабочей силы). В этой ситуации решения о ценах базировались на данных о ценах потребительских товаров, которые в силу существования монополии производителя были деформированы. Предприятия принимали решения, руководствуясь своими краткосрочными интересами, без учета интересов общества в целом. В результате возрастали трудности, появлялись новые нежелательные проблемы, поскольку реформы охватывали маленький островок экономики, а основная, нерыночная часть ее развивалась в интересах государства, не совпадающих с интересами потребителей.
Таким образом, развитие экономики централизованного планирования, внешне весьма динамичной, состояло из череды волн нарушения равновесия [6, C. 47].
Централизованные механизмы восстановления равновесия были эффективны до определенного момента, до определенного барьера.
Следовательно, факторы экономического цикла действовали в советской экономике, но в скрытой форме. Об этом красноречиво свидетельствует практика капиталовложений. В силу своей материальной природы (натуральной формы) капиталовложения с трудом поддаются регулированию, в том числе директивному. Дело в том, что экономическая отдача от капиталовложений происходит с задержкой в несколько лет — так называемым инвестиционным лагом. Поэтому заранее исключается реакция капиталовложений на регулирующие импульсы. Кроме того, инвестиционная деятельность (особенно крупные капиталовложения) представляет собой однократные, не повторяющиеся акции, которые нельзя отрегулировать. Но главное состоит в том, что капиталовложения — это многочисленные кумулятивные процессы (инвестиционный мультипликатор) и соответственно область нарастания развития (акселератор).
Материальная природа капиталовложений помогает скрывать внутренние противоречия хозяйства, усиливая их остроту в дальнейшем.
Однако натуральная форма капиталовложений не сама по себе создает условия для циклических колебаний. Важен мотив инвестиционной деятельности (в рыночной экономике — это прибыль). В экономике централизованного планирования — это интерес государства и предприятий. «Центр» заинтересован в росте капиталовложений, чтобы создать фундамент для материального благосостояния на более поздний период и обеспечить национальную безопасность. Предприятия поддерживают и усиливают размах капиталовложений, так как им легче в этих условиях выполнять план и противостоять последствиям дефицита. За счет расширения основных фондов предприятия легко приобретают общественный вес в стране, а все свои проблемы решают не за счет рациональной организации производства и стимулирования труда, а за счет расширения капиталовложений. Важно отметить также, что капиталовложения не создают для предприятия никакого риска, ибо положение, что продукция, созданная за счет капиталовложений, позднее могла не стать стоимостью, не имело под собой реальности. Не случайно широкое распространение получило выражение «освоение капиталовложений».
Следовательно, и государством, и предприятиями создавались условия для перенапряжения планов по капиталовложениям, что вызывало постоянную опасность избыточных инвестиций.
Таким образом, в условиях государственной монополии и отсутствия «нормального» рынка (когда нет реальных собственников на капитал, нет конкуренции и реальных цен) капиталовложения ради капиталовложений создавали иллюзию экономического роста и увеличения национального дохода.
На самом же деле происходил спад в самой существенной части национального дохода — в производстве фонда потребления. В условиях фондированного распределения ресурсов предприятия перекачивали в затраты максимально возможную часть фонда потребления. В результате потребление все больше выступало в иррациональной форме разбазаривания всевозможных фондов. И чем больше экономика производила, чем выше были темпы капиталовложений, тем беднее становилось население.
Эпизодическое «взбадривание» экономического роста в этих условиях происходило за счет временных реформ, направленных на расширение самостоятельности предприятий, инновационных процессов, диктуемых научно-техническим прогрессом, а также за счет увеличения объема внешнеторговых операций.