Другая сторона — монетизация и частичная отмена льгот. Сейчас государство реально тратит на все льготы в год 500 миллиардов рублей, а стоимость заменяющих их выплат составит только 170 миллиардов рублей, то есть прямой вычет из доходов наших бедных слоев составит 330 миллиардов рублей. Итак, благодаря нашему государству происходит еще большее перераспределение доходов не от богатых к бедным, как в развитых странах, а наоборот — от бедных к богатым. Понятно, что это требование Российского союза промышленников и предпринимателей, то есть штаба олигархии. Так что курс неолиберальный — это курс олигархический. То, что предлагается выше, идет против олигархии.
И Путин мог бы пойти, если бы пожелал.
Другая сторона состоит в обнаружившейся тенденции к росту бюрократического капитализма, то есть капитализма под контролем государства. Теперь уже достаточно вероятно, что власть намерена установить контроль над всем «ЮКОСом» или его значительной частью. В недавнем банковском кризисе, явно инспирированном властью, ясно проявилось стремление расширить контроль государства в сфере коммерческих банков. Практически за бесценок не последний по величине частный «Гута-банк» оказался под пятой государственного «Внешторгбанка».
Некоторые органы печати и теоретики неолиберального направления видят в этих фактах проявление попыток центральной власти установить контроль над командными высотами экономики, ввести элементы государственного индикативного планирования и активной промышленной политики, то есть отказаться от господствовавшего до сих пор неолиберального «невмешательства» в экономику, а точнее, от курса на всемерное снижение налогов на большой бизнес и богатые классы.
В самом деле, пока не видно, чтобы власть была готова пересмотреть, хотя бы частично, главные аферы времен массовой приватизации и распространить наказание за недоплату налогов на других ведущих олигархов и их компании, кроме группы Ходорковского и «ЮКОСа». Напротив, вполне очевидно, что, например, Роман Абрамович и контролируемая им «Сибнефть» пользуются протекцией властей, а группа Виктора Вексельберга только что получила крупные новые финансовые гарантии от государства на строительство бокситного комбината. И хотя «ЮКОСоподобная» гильотина потенциально висит над всеми «старыми» олигархами, Кремль явно не собирается прибегать к массовым репрессиям.
Более того, последние решения президента и правительства говорят о готовности расширить сферу приватизации предприятий, оставшихся в собственности государства. Президент демонстративно принял руководителя «ЛУКОЙЛа» Вагита Алекперова и не только подтвердил намерение продать в частные руки оставшуюся еще за государством долю в этом концерне, но и приветствовал планы расширения сотрудничества Алекперова с американскими нефтяными концернами.
Все это говорит о том, что, несмотря на конфликт власти с «ЮКОСом» и расширение государственного контроля в некоторых сферах, основы частно-олигархической экономики сохраняются, и со стороны государства угрозы им нет.
Итак, все сводится к борьбе политических группировок, а роль президента остается не очень понятной. Более правильно, однако, было бы говорить о крупном, с участием государства, переделе собственности, в ходе которого в рамках олигархической экономики складывается новая финансово-промышленная группа, которую можно было бы условно назвать «кремлевской», или «путинской». Поглощение ею «ЮКОСа» и «Гута-банка» с его малой империей фирм — лишь эпизоды в происходящем переделе. Причем вовсе не обязателен переход этих компаний и банков в собственность новой группы. Достаточно взять под контроль финансовые потоки так же, как «группа Путина» еще раньше стала контролировать «Газпром», экспорт вооружений, алмазную промышленность и доходы от экспорта алмазов. Добавьте к этому «ЮКОС», и получается очень солидный кусок экономики. В каких конкретно формах произойдет это поглощение, не так важно. Кого еще поглотит эта группа в ходе передела собственности — проглотит ли, например, еще и РАО «ЕЭС», отобрав контроль у Чубайса, — вопрос пределов ее дальнейшей экспансии. Важно другое. Новую бюрократическую группу можно рассматривать как нечто вросшее в общую систему олигархического капитализма, и вовсе не обязательно стоящее над ней. Пострадает одна большая «старая» группа — Ходорковского. Остальных могут не тронуть, если они смирятся с этой частичной потерей. И если другие бюрократические кланы не потребуют своей доли в разделе добычи.
Наши олигархи уже сейчас опираются на Запад, они уже сейчас готовы продать западным корпорациям свои компании. В этом случае создастся такая интеграция наших олигархов с западными, с какой Владимиру Путину будет нелегко справиться. Это будет более грозная сила, чем наши олигархи, которых он поодиночке успешно «размазывает по стенке», как это видно на примере Ходорковского.
Но создавая собственную финансово-промышленную группу под своим контролем, Кремль решающим образом ослабляет потенциальную мощь «старой» олигархии, отбирает у нее частично и сибирские владения. Как стратегический замысел это мастерский ход далекого прицела.
Нетрудно увидеть в этом и создание прочного финансового бастиона на период после 2008 года. Как показано в новейших исследованиях, контроль над корпорациями даже при отсутствии прямой собственности на их контрольные пакеты сопряжен с немалой «инсайдерской рентой», изымаемой в пользу реальных собственников (см. Р. С. Дзарасов, Д. В. Новоженов. Природа российской корпорации и ее инвестиционное поведение. М., 2004 (рукопись)).
Формы присвоения этой ренты многообразны, но все они приводят в конечном счете к выводу активов и доходов подконтрольных организаций в личную собственность узкой группы «инсайдеров». Как показывает опыт «Газпрома», это вполне возможно и в компаниях, подконтрольных государству, а не только в частных концернах. Причем в зависимости от обстоятельств инсайдерская рента может распределяться как среди узкой верхушки, так и более широкого круга участников данного клана.
Как далеко пойдет развитие бюрократического капитализма по этому пути, покажет будущее.[5]
4. Капитализм в «Газпроме».
Иностранные фирмы инвестируют в Россию миллиарды. Но российские предприниматели боятся действий Путина.
"Господин Путин, который испытывает ностальгию по советским временам, не марксист. Он скорее державник. Он верит в централизованное государство советского образца с капиталистической экономикой", – пишет газета Wall Street Journal. Иностранцы готовы спорить, что повторения 1917 года не будет.
Однако крах нефтяного концерна ЮКОС, который Кремль, похоже, толкает к банкротству, продолжает вызывать нервозность. "Доверие инвесторов подорвано так, как этого не было со времен финансового кризиса 1998 года", – говорят в Институте международных финансов.
Браудер пережил все взлеты и падения посткоммунистической экономики. Инвестиции – это всегда баланс между страхом и корыстью. События вокруг ЮКОСа сделали людей более осторожными, а высокие цены на нефть – более жадными. Многие компании полны энтузиазма и хотят инвестировать в Россию. Но они должны понять, что в России все так дешево, потому что есть риск.
В первом полугодии 2004 года в Россию пришло 19 млрд долларов иностранных инвестиций, что на 50% больше, чем за такой же период прошлого года. Прямые иностранные инвестиции увеличились на 35,3%, до 3,4 млрд. В то же время в первое полугодие прямые инвестиции в Китай составили 33,9 млрд долларов, на 12% больше.
Россия привлекает больше капитала, чем любая другая развивающаяся страна Европы. В то время как иностранные предприниматели приходят, те, кто, по идее, должен знать больше их, уходят. Российские предприниматели в первые девять месяцев этого года перевели за границу 10,9 млрд долларов.
Как никогда высокие цены на нефть, превысившие 50 долларов, и экономический рост шестой год подряд окрыляют иностранных инвесторов. Американская Conoco Philips за 2 млрд долларов купила 7,59% российского нефтяного концерна "Лукойл". Французский концерн Total за миллиард приобрел блокирующий пакет газодобывающего предприятия "Новатек". Вряд ли найдешь сырьевой гигант, который бы не тянуло в Россию.
Потребность в инвестициях огромна. Россия ее покрыть не может. Одна лишь нефтяная отрасль нуждается в более чем 100 млрд долларов. Чтобы гарантировать обеспечение Западной Европы газом до 2020 года всего России нужно 150-170 млрд долларов инвестиций, подчитали специалисты германского энергетического концерна Eon, который владеет 6,5% "Газпрома".
Мимо Путина не проходит никто. Хочешь инвестировать в Россию – нужно его одобрение. Начиная с супермаркетов и кончая лицензиями на добычу. Централизовав политическую власть, Путин является также ориентиром для экономики. Кто ищет ниши и делится с государством, тот может хорошо вести бизнес в России.
Премьер Михаил Фрадков называет влияние государства на экономику "активной промышленной политикой", но на самом деле это нечто большее. Близкие соратники Путина, зачастую с прошлым в КГБ, заняли ключевые посты в сырьевой, оборонной и транспортной промышленности. "Если мы будем следовать классическим западным примерам, то российская экономика рухнет", – говорит Фрадков.
Куда "путиномика" (Wall Street Journal) может привести Россию, это показывает пример "Газпрома". Председателем наблюдательного совета в нем является глава администрации Дмитрий Медведев. Председатель правления Алексей Миллер – близкий друг Путина. Сколько людей работают в "Газпроме", не знает даже сам концерн. В его журналах стоит число 330 тыс., а в отчетах – 390 тыс. человек. Миллеру предстоит задача титана – реформировать "Газпром" в эффективно работающий государственный концерн.