Советский Союз, возникший после Великой Октябрьской Социалистической революции на базе Российской империи, получил в наследство экономическую систему, в которой более 75% трудоспособного населения занималось малопродуктивным сельским хозяйством, с использованием в качестве внешних источников энергии тяговой силы домашних животных. При таком уровне абсолютной прибавочной стоимости говорить об индустриализации страны в короткие сроки было совершенно бессмысленно.
Практические поиски выхода из упомянутого замкнутого круга и привели к созданию плановой системы управления экономикой, модель которой на третьем уровне управления представлена на рис N 7-10.
Раздельное функционирование двух рынков и двух видов денег обеспечило претворение в жизнь так называемого "закона преимущественного производства средств производства", который в традиционной экономики не только поставил бы ее с ног на голову, но и вообще не мог быть осуществим. Его "закономерное проявление" производилось за счет государственного регулирования потребления, при котором осуществлялось максимальное сокращение потребления в сельской местности, за счет чего ускоренно развивалось промышленное производство. Однако целенаправленное использование этой искусственной абсолютной прибавочной стоимости позволило создать мощную обратную связь, в результате которой сельское хозяйство стало получать значительное количество сельскохозяйственной техники и прежде всего тракторов, что вызвало уже естественное ускорение роста нормы абсолютной прибавочной стоимости, т.е. привело к массовому высвобождению людей из сельскохозяйственного производства для нужд развивающейся промышленности.
Новая модель экономического управления на третьем уровне позволило Советскому Союзу при низком начальном уровне прибавочной стоимости преобразовать в короткие сроки аграрную страну в мощную индустриальную державу. Именно на базе индустриального развития экономики было создана сфера военного производства, обеспечившая победу СССР в годы Великой Отечественной войны. Без новой модели экономического управления на третьем уровне было бы невозможным и необычайно быстрое восстановление разрушенного войной народного хозяйства страны.
Традиционная система управления экономикой решать подобные экономические проблемы в такие короткие сроки было совершенно не способна. Разительная жизнеспособность новой экономической модели особенно наглядно проявлялась на фоне Великой депрессии, охватившей все развитые страны мира накануне Второй мировой войны.
Воздействие этой новой экономической модели на развитие мировой экономки было огромным и может послужить предметом специального экономического исследования, здесь же достаточно указать на волну национализации промышленности прокатившуюся по многим странам мира после окончания Второй мировой войны, на усиление регулирующих функций государства практически во всех развитых странах мира, особенно в сфере социального регулирования.
К сожалению, теоретически новая модель не была до конца осмыслена, что не позволяло проводить нужные в связи с развитием экономики изменения. Важная особенность плановой экономики состояла в том, что в двухрыночной модели при полном государственном контроле двух сфер денежного обращения была полностью устранена ярусность в распределении доходов - всем первичным перераспределением доходов управляло только государство, которое регулируя цены и заработную плату через государственный бюджет, распределяло все доходы, в том числе в виде заработной платы для всех потребителей первого уровня.
Практически не было необходимости в налогах второго рода, т.к. государство проводило расширение национального дохода в строго соответствии с уравнением товарного баланса и могло формировать бюджет только на основе налогов первого рода.
Однако из-за недопонимания сути созданной системы продолжала функционировать сложная система налогообложения, в том числе, например, налогообложение прибыли предприятий как группы "Б", так и группы "А", хотя сама прибыль в виде рентабельности жестко регулировалась самим государством. Такое положение было допустимо только потому, что оборотные и платежные деньги никогда не встречались и их номинальные значения были совершенно несопоставимы. Так как повышение производительности труда в сфере производства средств производства не влияет непосредственно на рост продукции в сфере потребления, можно было при сохранении заработной платы увеличивать производство машин, механизмов, а так же и военной техники. Более того, выпуская на военных заводах потребительские товары в объемах, достаточных для выплаты заработной платы работающим, можно было наращивать производство военной техники за счет продуктивных технологий без всякого изменения национального дохода или даже при его росте, сохраняя рост военного производства в тайне.
Однако бесконечно долго "стоять на голове" экономика не могла. "Закон преимущественного развития производства средств производства" был допустим в период индустриализации в экстремальных экономических условиях войны и восстановления народного хозяйства, но он не мог обеспечить стране постиндустриальное экономическое развитие.
Некоторые критики плановой экономики, зациклинные на рыночном ценообразовании, т.е. на формировании цен на основе спроса и предложения, полагают государственное регулирование цен одним из главных недостатков этой экономической системы. Однако рассмотрение модели, представленной на рис N 7-10, показывает, что разделение рынков и денег вовсе не исключает использование рыночного механизма ценообразования, и диктат цен со стороны государства, как это имело место в СССР, был совершенно не обязательным. Более того, в условиях жесткого контроля за заработной платой, при раздельном функционировании двух видов денег рыночный механизм ценообразования мог бы работать даже лучше, чем в традиционной системе управления экономикой.
Однако введение рыночного ценообразования потребовало бы других критериев оценки эффективности работы производителей. Ведь в плановой системе их деятельность оценивалась по результатам выполнения плановых заданий промышленности, включающих в себя как номенклатуру выпускаемой продукции, так и количественный ее состав. При этом прибыль директивно включалась в состав цены и, выполнив план, производитель совершенно на задумывался - будет ли реализована его продукция. В таких условиях рыночный механизм саморегулирования работать не смог бы. Предприятия пришлось бы переводить на рыночные нормы оценки эффективности работы, т.е. на оценку работы по величине получаемой прибыли.
А вот с оценкой прибыли дело обстояло очень серьезно.
Господствующая в стране идеология опиралась на теорию прибавочной стоимости К.Маркса, согласно которой норма прибавочной стоимости характеризовала степень эксплуатации рабочего класса, т.е. чем больше прибыль, тем выше степень эксплуатации рабочего класса. Исходя из этого масса прибавочной стоимости, а значит и прибыль прямо пропорциональны количеству "эксплуатируемого рабочего класса". Правда, в условиях социализма эксплуататорских классов не было, и всю прибыль забирало и распределяло государство, но положение о происхождении прибавочной стоимости из живого труда, как мы уже говорили в третьей главе, оставалось незыблемым. Практически это означало, что чем больше работающих на производстве людей, тем больше предприятие дает прибыли, хотя реально все выглядело наоборот. Страна гордилась отсутствием безработицы, рабочих рук постоянно не хватало, а планы по повышению производительности труда в последние пятилетки с треском провалились. Экономика перестала развиваться по идеологическим причинам, которые пытались лечить почему-то экономическими методами.
В таблице N 7-4 дано сравнение структуры живого труда в СССР (1988 г.) и США (1986 г.) в процентном отношении от занятых в народном хозяйстве.
Таблица N 7-4
| Экономическая сфера труда | США | СССР |
| Промышленность | 22.7 | 40.4 |
| Сельское хозяйство | 2.7 | 19.3 |
| Итого: | 24.9 | 59.7 |
| Сфера обслуживания, включающая всех работающих не относящихся к промышленности и сельскому хозяйству | 75.1 | 40.3 |
Из таблицы видно, что в производственной сфере СССР занято почти на 35% больше живого труда, чем в США. В абсолютных цифрах это составляло более 43 млн.чел. Правда в Советском Союзе не было той энерговооруженности труда, которая была в США, в 1975 году, например, она была ниже,чем в США примерно в 2,5 раза и составляла около 450 ед.ЭЗ на одного работающего по сравнению с 1300 в США. При этом распределение энергооснащенности по отраслям производства было очень неравномерным и в сельском хозяйстве, например, в 1988 году оно составляло, как мы говорили в 4 главе, 274,4 ед.ЭЗ.
К сожалению, в статистике, публикуемой по результатам развития народного хозяйства СССР, никогда не публиковались данные по энергооснащенности труда. В таблице N 7-5 представлены оценочные значения энергопроизводства в СССР, составленные автором на основании информации имеющейся в сборнике ЦСУ СССР "Народное хозяйство за 60 лет", изданным в юбилейном статистическом ежегоднике за 1977 год.