Где же в таком случае концентрируется денежный капитал? Очевидно, там, где он способен принести наибольший доход с наименьшими издержками; здесь мы обращаемся ко второму (структурному) фактору, определяющему, по Фридмену, суммарный спрос на деньги: как влияет "трансформационный кризис" на соотношение по доходности и издержкам между денежными и не денежными формами богатства?
В условиях кризиса и фактической конвертируемости национальной валюты падение доходов от неденежного богатства и обесценение последнего (включая физические блага и человеческий капитал) означают одновременно относительное возрастание доходности (денежной и неденежной) обладания денежной формой богатства и ее относительной ценности. Учитывая, что и соотношение издержек использования различных форм богатства меняется в пользу денежной формы, легко понять, почему владельцы богатства стремятся значительно большей, чем в нормальных условиях, его части придать денежную форму.
Таким образом, в современной России наблюдаются две противоборствующие тенденции. Первая отражает сокращение суммарного спроса на реальный денежный капитал, а вторая - его увеличение.
Наконец, третий фактор. Фридмен пишет: "Чтобы теория стала эмпирически содержательной, необходимо предположить, что вкусы и предпочтения остаются постоянными на значительных временных интервалах, хотя в действительности они зависят от объективных обстоятельств и, разумеется, меняются. Например, когда люди путешествуют или ждут каких-то потрясений, изменений, они стремятся увеличить денежную форму своего богатства. Эту тенденцию мы часто наблюдаем в периоды войн". Можно добавить: и в периоды гражданских экономических войн, когда одна часть населения, используя силу, политический шантаж, обман и множество явно противозаконных способов, присваивает себе богатство и доходы, принадлежащие другой части населения и всей нации в целом.
Непрерывное восьмилетнее падение производства в России, политическая неустойчивость, незащищенность прав и самой жизни граждан ведут к деформации целей и предпочтений владельцев богатства в пользу денежной его формы. Явное "предпочтение ликвидности", неравномерный, но заметный рост спроса на деньги при общем падении доходов проявляются не только в увеличении реальной суммы банковских депозитов, продолжающейся "втихую" эмиссии, но и в "весомом, зримом" ввозе в страну десятков тонн бумажной валютной массы в обмен на миллионы тонн "физических благ". При этом человеческий капитал, создававшийся общенациональными усилиями, вывозится бесплатно.
Итак, исходя из методологии самого Фридмена попытаемся ответить на центральный вопрос монетаристской теории применительно к современной России: можно ли считать спрос на деньги в ней устойчивым в длительном плане? Ответ очевиден: ни одной из основных предпосылок такой устойчивости в стране пока не существует.1
"Чахлая и грубая карикатура" на монетаризм.
Это выражение принадлежит М. Фридмену. В карикатурном виде изображали количественную теорию денег кейнсианцы, правда, "иногда с известным основанием"".
В российских условиях несостоятельны утверждения, будто рост цен, инфляция - всегда результат денежной эмиссии. Теперь, наконец, и российское псевдомонетаристское правительство признало, что взвинчивание цен "естественными монополиями" (причем они нередко превышают мировой уровень) и принудительное занижение цен на приобретаемые ими товары и услуги - одна из главных причин разорения целых отраслей экономики. Настоящие монетаристы способны лишь в недоумении остановиться перед "новыми воротами" двухсекторной российской экономики, где один относительно небольшой сектор процветает за счет разрушения второго, в котором сосредоточено 4/5 занятых. И главными орудиями такого разрушения служат монопольные цены, монопольные льготы, монопольный доступ к естественным и бюджетным ресурсам и т.п.
Формально упоминая, что "важным фактором является также спрос на деньги", сторонники методов шоковой терапии настаивают на том, что "предложение денег играет центральную роль"". Отсюда делается вывод, будто сжатие денежной массы - главный путь макроэкономической стабилизации. "В принципе задачи и инструменты макроэкономической стабилизации в России те же, что и в других странах". Это и есть образец "чахлой и грубой карикатуры " на монетаризм.
Если задачи и инструменты "те же", то почему Запад официально не признает до сих пор российскую экономику в качестве рыночной?
Подход подлинно научного монетаризма к проблемам макроэкономической стабилизации в России состоял бы, очевидно, прежде всего в том, чтобы найти пути рыночной стабилизации спроса на деньги. Для этого потребовалось бы выполнить ряд минимальных условий, вытекающих из самих основ
1.Ольсевич. Монетаризм и Россия : проблемы совместимости.// Вопросы экономики., 1997 №8.
монетаристской теории:
- большинству населения (а не его 10-15°о, как сейчас) следует обеспечить реальный выбор между различными формами богатства, включая денежную, и устойчивую его доходность;
- из предыдущего условия вытекает необходимость добиться как минимум стабильности производительности труда и эффективности всего национального хозяйства в целом при высокой степени использования ресурсов (вместо их 55-процентного использования, как сейчас);
- требуется также свободная конкуренция, обеспечивающая гибкость цен и зарплат (вместо их современной жесткости, вызванной преобладанием монопольных цен, корпоративной природой одних зарплат и превращением в социальное пособие других).
При отсутствии названных предпосылок стремление стабилизировать цены путем сжатия денежной массы ведет к большей утрате богатства и потере доходов большинством населения, углублению кризиса, укоренению компрадорского монополизма.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Путь анализа различий между двумя моделями заключается в акценте на вытекающих из них последствиях относительно политики. Этот аспект имеет наибольшее значение в жарких спорах между теми, кто поддерживает монетаристские модели, и теми, кто склоняется к кейнсианским моделям. Монетаристы отстаивают один тип макроэкономической политики, кейнсианцы -другой.
Различия между двумя школами по вопросам политики имеют двоякий характер. Во-первых, монетаристы настаивают на том, что если власти делают попытку воздействовать на совокупный спрос и объем производства, то контроль над денежной массой представляет собой гораздо более важный инструмент, чем фискальная политика. Иначе говоря, «деньги имеют значение» а в некоторых версиях монетаризма утверждается, что «только деньги имеют значение». Напротив, кейнсианцы доказывают, что как изменения денежной массы, так и фискальная политика оказывают влияние на производство.
Второе различие в области политики является еще более фундаментальным. Оно связано с вопросом, могут ли вообще любые виды стабилизационных мероприятий, даже те, которые основаны на контроле над денежной массой, воздействовать на реальное производство и занятость как в краткосрочном, так и в долговременном плане. Монетаристы, используя модель инфляции, в которой проводится различие в формах связи между инфляцией и безработицей в долгосрочном и краткосрочном аспектах, утверждают, что в состоянии долговременного равновесия, где ожидаемый темп инфляции равен фактическому темпу, даже денежно-кредитная политика не может повлиять на реальный объем производства или на безработицу, хотя в краткосрочном плане она может оказать какое-то влияние. Если ожидания имеют «рациональную» основу, то, согласно монетаристским моделям, денежно-кредитная политика не оказывает влияния на реальные переменные даже в кратковременном периоде.
Споры между монетаристами и кейнсианцами породили много шума, но не всегда ясно, что эти споры касаются действительных различий в позициях. Подведем итоги и сделаем попытку выяснить, являются ли разногласия подлинными или лишь воображаемыми.
Первая область споров касается вопроса о том, служит ли контроль над денежной массой более надежным средством контроля совокупного спора, чем фискальная политика, взятая сама по себе. С точки зрения теоретических моделей между монетаристами и кейнсианцами нет реальных различий по этому вопросу. Оба течения используют для обоснования своих положений схему кривыхIS/LM, хотя следует заметить, что такие последователи монетаризма, как Бруннер и Мельтцер, применив эту схему, подчеркивают, что она слишком проста, чтобы выразить монетаристские идеи. В свете спора об эффекте вытеснения позиции монетаристов и кейнсианцев различаются в том отношении, что монетаристы принимают особые допущения, которые оказывают влияние на выводы, получаемые на основе модели IS/LM. Но этого, однако, еще недостаточно для утверждений, что между течениями существуют кардинальные теоретические различия. Действительно, в основополагающих аспектах эти школы сходны, так как обе сосредоточивают внимание на правительственной политике, которая влияет на совокупный спрос в такой степени, что проблемы производства и совокупного предложения остаются за рамками анализа. Реальные различия между школами в той мере, в какой они исследуют проблему выбора между денежно-кредитной и фискальной политикой, вытекают из эмпирических наблюдений.