Труд за минимальную заработную плату: характеристики работников и вероятность занятости
А. В. Чепкин
Минимальная заработная плата (МЗП) применяется, чтобы обеспечить социально-приемлемые границы оплаты труда. Фактически это механизм социальной защиты работников, чей труд оценивается рынком крайне низко. В России регулятивное влияние МЗП 1 значительно усилилось в последние годы: с 2005 г. ее ставка в номинальном выражении увеличилась более чем в 5 раз, а с 1 января 2009 г. впервые приведена в соответствие с общероссийским прожиточным минимумом и составляет 4330 руб.
Однако экономическая теория и богатый опыт использования МЗП в развитых странах доказывают разнонаправленное влияние подобного регулирования на зарплаты и занятость в затрагиваемых сегментах рынка труда. Хотя доходы получателей минимальной заработной платы возрастают в результате ее увеличения, одновременно сокращается спрос на их труд вследствие роста издержек компаний. Работники вытесняются с рынка труда, потому что никакие другие рабочие места им недоступны. Таким образом, чтобы предсказать последствия государственного регулирования трудовых доходов, необходимо знать факторы, создающие риски для реальных и потенциальных получателей МЗП, а также особенности их поведения на рынке труда.
Цель данной работы состоит, во-первых, в определении характеристик реальных получателей минимальной заработной платы в России, в том числе в неформальном секторе экономики, который не полностью охвачен трудовым законодательством, во-вторых, в выявлении факторов, создающих риск оказаться в числе наиболее уязвимых участников рынка труда. Анализ сегмента получателей МЗП на российских микроданных проводится впервые.
Обзор эмпирических исследований влияния минимальной заработной платы на рынок труда
Эмпирические исследования влияния МЗП на рынок труда можно разделить на две группы в соответствии с применяемой методологией и структурой изучаемых данных. К первой группе принадлежат ранние работы, содержащие анализ агрегированных данных о рынке труда в индустриальных странах. В подавляющем большинстве из них выявлялось выраженное негативное влияние на общую занятость, что согласовывалось со стандартной неоклассической моделью рынка труда [3]. В частности, на основе анализа всего многообразия эмпирических результатов, накопленных к 1982 г., Браун и др. заключают, что 10 %-ное увеличение МЗП в США снижает занятость подростков на 1–3 % [4]. В других возрастных группах явной зависимости выявлено не было. В отношении положительного или негативного влияния МЗП на доходы работников консенсус экономистами также достигнут не был.
Вторая группа эмпирической литературы включает работы, основанные преимущественно на микроэкономических данных, которые стали накапливаться в развитых странах с конца 1980-х гг. Оценки в отношении возникающих эффектов использования МЗП различны и крайне чувствительны к спецификациям эконометрических моделей и используемым данным. Многие исследователи находят значительное негативное влияние МЗП на масштабы занятости с коэффициентом эластичности от 0, 4 до 1, 6 в абсолютном выражении [2, 5, 6, 8]. Так, сравнивая рынки труда США и Франции, Абоу и др. выявляют сильное негативное влияние на занятость среди низкооплачиваемых работников [2]. В работах по рынку труда Великобритании подтверждается сильное влияние МЗП на распределение заработных плат (эффект «переноса»), однако констатируется отсутствие влияния на занятость [6]. Ньюмарк и Уошер, используя панельные данные OECD, отмечают снижение занятости среди молодежи под влиянием роста МЗП [8].
Значительное число исследований в США и странах Западной Европы посвящено мобильности работников, получающих минимальную заработную плату. Например, Смит и Вавричек показывают, что более 60 % работников, получавших МЗП в США в 1984 г., имели заработную плату выше минимальной уже спустя один год [9]. Эван и Макферсон произвели сопоставление МЗП-работников с референтной группой работников, получающих более высокую заработную плату, используя панельные данные по США за 1979–1999 гг. [7]. Их выводы подтверждают, что рабочие места с минимальной заработной платой имеют тенденцию быть работой для «новичков» на рынке труда и что их занятость относительно непродолжительна.
Следует отметить, что в настоящее время практически отсутствуют работы, описывающие последствия использования минимальной заработной платы в России. Наиболее полезные сведения содержатся в обзоре функционирования института МЗП в России, осуществленном Н. Вишневской, в котором автор анализирует динамику изменения МЗП в относительном и абсолютном выражении и описывает социально-демографические характеристики получателей минимальной заработной платы [1].
Данные и методология анализа
Настоящее исследование проводится в русле микроэкономического анализа и основывается на панельных микроданных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ) в период с 2003 по 2007 г. (раунды 12–16). В выборку включены индивиды в возрасте экономической активности (15–72 лет), а в качестве занятых работников рассматриваются индивиды, сообщившие о наличии работы и работающие по найму.
При определении статуса получения МЗП использовалась ставка МРОТ, действовавшая в том месяце, в котором проводился опрос РМЭЗ. В качестве показателя заработной платы использовалась среднемесячная величина дохода работника по основному месту работы, полученного за последние 12 месяцев. Работники — получатели МЗП (группа 1) определялись как те, чья удельная среднемесячная заработная плата (пропорционально отработанному времени) меньше или равна величине МРОТ за вычетом подоходного налога (13 %). Также в группу (1) включены индивиды, чья зарплата в период наблюдения превышала уровень МЗП не более чем на 5 %.
Характеристики получателей МЗП и их занятости
Согласно теории получатели минимальной заработной платы — это наименее конкурентоспособная группа работников, т. е. индивиды с низким уровнем запаса человеческого капитала и/или незначительными возможностями его реализации или получения отдачи на него. Данные РМЭЗ позволяют описать ключевые характеристики работников, имеющих реальный трудовой доход не выше минимального. Дескриптивный анализ производился в сопоставлении с референтной группой (работниками, имеющими зарплату выше минимальной) для идентификации черт именно работников — получателей МЗП на фоне общей специфики российского рынка труда.
Используемая выборка подтверждает относительно низкую конкурентоспособность получателей МЗП с точки зрения количества человеческого капитала. Группа работников, обладающих профессиональным (13 лет обучения) и высшим (более 15 лет обучения) образованием, среди них относительно низка (15–22 и 5–12 % соответственно против 24–25 и 24–27 % в референтной группе). Обратная ситуация складывается с неполным средним образованием (менее 10 лет обучения): им обладают 19–38 % работников — получателей МЗП, что значительно превышает показатель референтной группы (10, 8–12 %).
Среди получателей МЗП преобладают женщины, чьи возможности на рынке труда остаются более слабыми по сравнению с мужчинами, особенно на рабочих местах с большой долей физического труда – уделом низкоквалифицированных рабочих. Доля женщин в выборке колеблется от 49 до 65 %, в референтной группе — от 53 до 54 %. При этом начиная с 2005 г. доля женщин только повышается.
Распределение получателей МЗП по возрасту в целом соответствует распределению работников в референтной группе, что не указывает на уязвимость отдельных возрастных когорт. Доля работников до 25 лет составляет 12–15 % (12–14 % в референтной группе), работников предпенсионного и пенсионного возраста (55–72 лет) — от 8 до 20 % в группе (1) и 9–11 % в референтной группе. В соответствии с предсказаниями теоретических моделей и эмпирическими исследованиями молодежь и в меньшей степени старшая возрастная группа сильнее всего затрагиваются действием института МЗП. Российский рынок труда этого не демонстрирует, что может объясняться спецификой связи между возрастом и интенсивностью накопления человеческого капитала.
Получатели МЗП сосредоточены в низкодоходных семьях, что свидетельствует о денежных мотивах выхода на рынок труда индивидов, не обладающих значительным человеческим капиталом. Среднедушевые доходы в домашнем хозяйстве работников — получателей МЗП более чем вполовину ниже, чем в семьях основной группы работников в 2003–2004 и 2007 гг. В 2005 и 2006 гг. эти доходы ниже на 40 и 35 % соответственно.
Наконец, наибольшая доля получателей МЗП сосредоточена в регионах с низким уровнем развития рынка труда: 54–70 % таких работников сосредоточены в сельской местности (20–21 % в референтной группе), напротив, в областных центрах лишь 14–23 % (45–47 % в референтной группе). Наблюдения подтверждают значительное влияние структурных характеристик локальных рынков труда на возможности работников.
От 25 до 40 % получателей МЗП являются неквалифицированными работниками по классификации профессий. Вторая по величине группа — операторы машин, работники сборочных производств, доля которых колеблется от 17 до 27 %. Доля работников сферы услуг и торговли среди получателей МЗП составляет 5–19 % в разные годы. Доля работников — получателей МЗП среди специалистов высшего и среднего уровня квалификации, производственных рабочих систематически меньше в сравнении с основной группой работников.
Получатели МЗП заняты преимущественно в сельском хозяйстве (27–51 %) респондентов по сравнению с 4–6 % в референтной группе. Аграрный сектор, по опыту других стран, традиционно включает значительную долю работников с минимальной ставкой заработной платы, поскольку предполагает наименее квалифицированный труд. На втором месте — сфера услуг (41–62 %), что меньше, чем для остальных работников, 62–64 % которых заняты в этом секторе. Реже всего работники, получающие доход на уровне МЗП, встречаются в промышленности (5–14 %) по сравнению с основной группой работников (29–32 %).