Закрепощение крестьян в Великом княжестве Московском: интерпретации в рамках институционального анализа (стр. 5 из 6)

В результате в системе может существовать несколько равновесных положений: одно — соответствующее режиму со свободным трудом (с более высоким количеством населения и технологией), другое — рабовладельческая экономика, «ловушка рабства» (с меньшим количеством населения и относительно менее производительной технологией) (рис. 4).

Рис. 4. Наличие двух равновесных состояний — института свободного труда и «ловушки рабства»

Итак, институциональный анализ рабства и крепостного права, дает возможность сделать несколько выводов.

Во-первых, использование инструментария институциональной экономики в историческом анализе позволяет лучше понять суть и взаимосвязь многих социально-экономических и политических явлений прошлого. Вместе с тем институциональный анализ может объяснить причины различий и в современном развитии стран и регионов, которое обусловлено влиянием институтов, сформировавшихся задолго до нашего времени.

Во-вторых, данный подход позволяет понять, что несвободный труд получает бульшее распространение на определенных этапах развития обществ (предшествуя индустриальному развитию), а также в некоторых отраслях хозяйства (где присутствует эффект масштаба от применения рабской силы) в силу того, что позволяет минимизировать трансакционные издержки, связанные с функционированием рынка свободного труда.

В-третьих, распространение несвободного труда может увеличить полезность одной или нескольких социальных групп, а в некоторых случаях привести к установлению Парето-оптимального положения в экономике. Это позволяет избавиться от однобокой трактовки рабства и крепостного права только лишь как «плохих» институтов.

В-четвертых, крайне важна роль элит, которые могут использовать свою власть для установления институтов, отвечающих задачам максимизации их прибыли. В некоторых случаях, общество рискует попасть в «ловушку рабства», в которой весь предельный доход достается картелю, представляющему интересы элиты и верховного правителя, а выпуск в экономике находится на уровне ниже оптимального по Парето.

Установление крепостного права в России может быть рассмотрено через призму институционального анализа следующим образом. Уменьшение политической конкуренции после окончания феодальной войны первой трети XV в. и утверждение Москвы в качестве единственной преемницы Киевской Руси и Владимирского княжества приводит к появлению существенного политического неравенства. Победив соперников из других конкурирующих княжеств, московский князь становится царем и устанавливает институты, максимизирующие его ренту и ренту приближенных дворян. Для этого он ограничивает права частной собственности на землю, подрывая силу крупных землевладельцев-вотчинников (монастырей, земельной аристократии), и, опираясь на интересы другой группировки — поместных землевладельцев, обязанных служить взамен получения права распоряжения государственной землей, становится главным собственником «общественной» земли. Ограничения в отношении старых собственников земли (создание закрытого картеля помещиков во главе с царем, обладающим монопольной властью на рынке земли) и введение крепостного права (выразившееся в ограничении мобильности крестьян и создании монопсонии на рынке труда) — необходимый шаг для поддержания помещиков, группы интересов, лояльной власти.

Крепостное право, изначально возникая как решение проблемы высоких трансакционных издержек использования институтов демократии и рынка, изначально обеспечивает более высокую полезность для общества, поддерживая обороноспособность и существование самого государства. Но со временем выбор, сделанный в пользу институтов, максимизирующих ренту властной и несменяемой группировки, приводит к тому, что элита реализует политику, направленную на максимизацию лишь своих корыстных интересов (в сторону дальнейшего закрепощения крестьян), а не на благосостояние всего общества. В долгосрочной перспективе это означает, что общество оказывается заложником раз и навсегда выбранной политики, которую отныне будет проводить элита, и попадает в «ловушку рабства», которая откроется лишь почти три столетия спустя.

Вопрос относительно того, было ли крепостное право изначально «плохим» институтом, т. е. приводили к заведомо более низкому выпуску в феодальной экономике, остается открытым и требует дополнительного изучения. С одной стороны, помещики могли осуществлять ценовую дискриминацию в отношении крестьян, обеспечивая Парето-оптимальное равновесие в экономике. С другой стороны, реальные условия их жизни (многочисленность и удаленность наделов, обязанность несения службы) делали реализацию такого сценария фактически невозможной. В результате поместно-крепостная система не могла на практике обеспечить эффективный уровень выпуска.

Примечания

1 Автор выражает глубокую признательность своему научному руководителю С. Б. Авдашевой, ставшей вдохновителем настоящей работы.

2 Правда, использование несвободного труда также не способно свести издержки мониторинга к нулю. Плиний Старший отмечал, что увеличение числа рабов в сельском хозяйстве Древнего Рима порождало трудности надзора за ними, увеличивая тем самым число убыточных хозяйств [3].

3 Катон в своем трактате «О земледелии» отмечает, что сельскому хозяйству присущ сезонный характер, вследствие чего держать круглый год столько рабов, сколько необходимо для уборки урожая, невыгодно. Наоборот, во время страды можно привлекать наемных (свободных) работников [Там же].

4 Другой римский писатель — Колумелла — в своем трактате «О сельском хозяйстве» пишет, что работа рабов даже в присутствии надсмотрщиков может быть некачественной. Для стимулирования качества труда рабов он рекомендовал использовать различные стимулы — от поместной тюрьмы в подвале до обмена шутками с рабами, что было несомненным прорывом для своего времени [Там же].

5 Нужно отметить, что экономика рабовладельческого Юга была рассмотрена в более ранних работах американских историков и экономистов [17, 32, 34, 47], однако именно работа Фогеля и Энгермана спровоцировала бурную дискуссию по данному вопросу.

6 В своей работе Е. Домар ссылается на более раннюю гипотезу, выдвинутую В. О. Ключевским, объяснявшим закрепощение крестьян в XVI–XVII вв. в России.

7 Примечательно, что гипотеза Домара о негативном влиянии избытка ресурсов на развитие институтов, высказанная еще в 70-х гг., остается вполне актуальной и в настоящее время в связи с ростом интереса к проблеме «ресурсного проклятья» («парадокса изобилия»). Например, Энгерман и Соколов утверждают, что различия в путях развития американских колоний были обусловлены географическими и природными условиями. В тех колониях, где сельское хозяйство требовало больших плантаций и рабского труда, развились социальное неравенство и институты, защищающие привилегии элиты (ограниченный доступ масс к политическому процессу и образованию). Кроме того, обилие природных ресурсов, например в испанских колониях, приводило к дополнительному политическому и экономическому неравенству. Авторы высказывают предположение, что именно неравенство, вызванное внешними факторами, негативно сказалось на современном благосостоянии колоний [24].

8 В качестве альтернативных покупателей труда могли выступать средневековые города, заинтересованные в увеличении числа рабочих рук. Однако по уровню развития городов Средневековая Русь серьезно отставала от Западной Европы [5], что изначально упрощало возможность построения феодального картеля.

Список литературы

1. Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М., 1947.

2. Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. М., 2005.

3. Катон, Варрон, Колумелла, Плиний Младший . О сельском хозяйстве. М., 1957.

4. Ключевский В. О. Русская история: полный курс лекций : в 3 т. М., 1995. Т. 2.

5. Кулишер И. М. История русского народного хозяйства. Челябинск, 2008.

6. Монтескье Ш. О духе законов // Избр. произведения. М., 1955.

7. Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. 3 : Землевладение. Тягло. Порядок обложения. М., 2006.

8. Сташевский Е. Д . Землевладение Московского дворянства в первой половине XVIII в. М., 1911.

9. Bardhan P. K. Wages and Unemployment in a Poor Agrarian Economy: A Theoretical and Empirical Analysis // J. of Political Economy. 1979. 87. 479–500.

10. Bardhan P. K . Labor-tying in a poor agrarian economy: a theoretical and empirical analysis // Quarterly J. of Economics. 1983. 98. 501–514.

11. Barzel Y . An Economic Analysis of Slavery // J. of Law and Economics. 1977. Vol. 20, № 1. 87–110.

12. Bell C., Srinivasan T. The demand for attached farm servants in Andhra Pradesh, Bihar, and Punjab. Mimeo, World Bank, 1985.

13. Blum J. The rise of serfdom in Eastern Europe // The American Historical Rev. 1957. Vol. 62, 4. 807–836.