Вместе с тем, достигнув некоего апогея в виде доктрины «американского мирового лидерства», внешнеполитическое развитие США не может остановиться, равно как и любое другое явление, происходящее на этой планете. И на место «золотого миллиарда» и так называемого «мирового правительства», в котором США якобы играют ведущую роль (о чём много говорится), должно прийти другое, основанное на иных принципах общество. Его контуры пока трудно различимы, хотя отдельные элементы уже просматриваются. В частности, демонстрируемое членами «Большой восьмерки» формальное единство не является, по нашему мнению, единством реальным. Складываются предпосылки к будущему глобальному соперничеству между США и Европейским Союзом [8, c. 184].
Как представляется, поездка президента Буша по странам Западной Европы практически сразу же после второй инаугурации в январе 2005 г. была предпринята скорее для урегулирования накопившихся проблем и разногласий, чем для официального показа «единения» в борьбе за демократию во всемирном масштабе и против международного терроризма.
Вероятно ситуация прояснится к 2015 г., когда, и в этом можно вполне согласиться с выводами авторов упомянутого выше доклада, завершится модернизация американских вооружённых сил, а возможные мировые соперники США или покажут свою способность противодействовать экспансии этой сверхдержавы, или исчезнут из системы международных отношений как субъекты права.
В самих Соединённых Штатах уже появляются теоретические разработки проблемы будущности «американской империи» и «американского мирового лидерства». Так, например, профессор Ч. Джонсон, президент Института японских исследований в США, считает, что «СССР распался по трем основным причинам: 1) из-за внутренних экономических противоречий, 2) ...имперского сверхрасширения жизненного пространства, 3) неспособности проводить реформы. Поскольку США намного богаче и развитее, потребуется больше времени для того, чтобы те же факторы сыграли свою разрушительную роль. Но совпадения слишком очевидны. И ещё нигде не написано о том, что в своём имперском обличий США будут вечно властвовать над миром» [9, c. 91].
Что касается международных организаций, то в отношении ООН республиканцы занимают жесткую позицию. Эта международная организация не сможет собой заменить американское лидерство и должна сосредоточить свои усилия прежде всего на таких направлениях, как инспекции вооружений, поддержание мира и гуманитарные усилия в районах конфликтов. Платформа однозначно высказывается против того, чтобы американские войска находились под командованием ООН. Затрагивается также проблема уплаты взносов США в ООН. Республиканцы выступают за реформирование аппарата ООН и уменьшение размеров взносов, Буш обещает выплату американских взносов ООН, но при условии их сокращения и если «бюрократия ООН будет реформироваться».
Переходя к экономическим вопросам, авторы программы обещают такую торговую политику, которая будет опираться на открытые мировые рынки, на «стимулирование, а не удушение, частной инициативы правительствами». Они предлагают «ревизовать, но не ликвидировать» существующие международные финансовые институты, такие как МВФ и Всемирный банк, с тем, чтобы прежде всего обеспечить прозрачность отчетность при прохождении всех финансовых потоков [10, c. 35].
А поскольку продвижение свободы и демократии во всем мире представляет главный интерес США, то, как считают республиканцы, Америке следует особо заботиться о защите и распространении американских идеалов за пределами США. Республиканская администрация будет помогать жертвам политических репрессий, голода, конфликтов, природных катастроф.
Таким образом, нынешняя администрация США резко перешла от достаточно нерадикального подхода во внешней политике к одному из наиболее радикальных и силовых за последнее время. Поэтому ответ на вопрос о лидерстве очевиден – США несомненно готовы и будут платить за свое лидерство, т.к. это позволяет им обеспечить себе безопасность и приемлемый для них ход событий в мире.
1.2 Западное полушарие в геополитической картине мира
Исследование региональных международных систем - относительно новая область современной политологии. Возрастающее внимание к ней обусловлено тем обстоятельством, что процессы глобализации сопровождаются появлением феномена стратегического регионализма, в рамках которого в мировом пространстве происходит формирование региональных мегаблоков. В этой связи особый интерес представляет анализ эволюции системы международных отношений Западного полушария [11, c. 38].
Во-первых, потому, что эта система на протяжении второй половины XX в. характеризовалась определенной замкнутостью, являла собой достаточно обособленный компонент мировой политики. Во-вторых, это классический вариант асимметричной системы с явно выраженным центром и периферией (профиль именно такой системы вырисовывается на постсоветском пространстве). В-третьих, система включает двух членов «большой восьмерки» - США и Канаду, региональные державы - Бразилию, Аргентину, Мексику и целый ряд стран среднего уровня развития. Совокупный политический, экономический, научно-технический потенциал стран - членов системы существенно возрос и все более рельефно проецируется на международные отношения на глобальном уровне [12, c. 57].
Процессы, развернувшиеся на пространстве Западного полушария, не могут не затрагивать интересы США. И речь идет не только о том, что оно - крупный сегмент мировой политики и в силу этого значим для нас по определению.
На рубеже столетий реструктуризация системы международных отношений здесь существенно динамизировалась и развивалась одновременно по нескольким направлениям.
Во-первых, она затронула несущие конструкции межамериканской системы. Вызовы политической стабильности, императивы интеграции, создание новой системы безопасности - таковы были три главных вектора ее перестройки. Был заметно модернизирован юридический остов межамериканской системы. Старейшая межрегиональная организация современного мира - Организация американских государств (ОАГ) вступила в полосу качественного обновления. При этом речь шла не только о появлении новых функций, но и о своеобразном возвращении к принципам деятельности, изначально в систему заложенным, но в результате «холодной войны» в течение десятилетий заблокированным [13, c. 58].
В первую очередь это касалось «политической дисциплины», с 70-х годов XX в. по существу размытой официально утвержденным принципом «идеологического плюрализма», который позволял членство в ОАГ любым государствам вне зависимости от их конституционного строя. Напомним, что согласно первоначальному тексту Устава этой организации, ее членами могли быть лишь государства с представительной демократией. Суть этого механизма заключалась в четко расписанных процедурах воздействия организации на ситуацию в стране - члене системы в случае свержения, либо угрозы свержения законно избранного правительства и иных нарушений конституционного строя. В этой связи следует отметить, что ОАГ продвинулась заметно дальше других региональных организаций, предприняв оригинальную попытку пересмотреть традиционную концепцию неограниченного и абсолютного национального суверенитета и создать юридическую основу для «квалифицированного» коллективного вмешательства при определенных условиях.
Другим направлением реструктуризации системы международных отношений в Западном полушарии стало формирование новых механизмов общеконтинентальной интеграции. В развитие провозглашенной Дж. Бушем-старшим на саммите в Майями (1990 г.) «Инициативы для Америк» в 1994 г. был анонсирован амбициозный проект создания к 2005 г. «Зоны свободной торговли Америк» (АЛКА). С этой целью в структуре ОАГ было создано новое подразделение - Комитет по торговле, основной задачей которого была практическая проработка вопросов создания зоны. Переговорный процесс по формированию АЛКА во многом определил межамериканские отношения, став на протяжении последних десяти лет главной темой в повестке дня стран Западного полушария [14, c. 12].
Суперпроект АЛКА изначально обрел глобальное звучание, пробудил надежды на то, что вслед за единой Европой начнется процесс образования единой Америки. Формирование самого масштабного в мире единого экономического пространства с населением более 800 млн. человек и совокупным ВВП в 12,2 трлн долл. (36% от общемирового) в случае реализации не просто могло бы существенно повлиять на мирохозяйственные связи XXI в., но и во многом определить их будущее. Не случайно такие центры мировой экономики, как Западная Европа, Япония, Китай не только внимательно наблюдали за переговорным процессом по созданию АЛКА, но с середины 90-х годов стали активно экономически осваивать регион, заранее создавая там опорные точки [15, c. 65].
Строительство АЛКА изначально столкнулось с целым рядом препятствий как объективного, так и субъективного характера. К первым следует отнести сохранявшуюся гигантскую асимметрию экономической мощи и влияния между участниками процесса и соответственно несовпадающие, а зачастую и открыто сталкивающиеся интересы. Немаловажным фактором стал явственно обозначившийся к концу 90-х годов кризис неолиберальной модели реформ, которую страны региона приняли в начале десятилетия как безальтернативную. Общий экономический спад на рубеже «милениума», поставивший ряд стран на грань экономического коллапса (наиболее яркий пример - Аргентина 2002 - 2003 гг.), породил сопротивление ряда государств этому проекту. Ведь он четко ассоциировался с неолиберальной моделью. Причем речь идет о наиболее крупных экономиках Южной Америки - Бразилии, Аргентины, а также Венесуэлы.