Однако, расширение ЕС, к которому стремилась и стремится Германия, имеет для ФРГ и плюсы, и минусы; но если рассматривать процесс с более широкой позиции, то в целом все страны ЕС выигрывают от расширения: союз значительно увеличивает свой экономический потенциал, появляется возможность для глобального роста конкурентоспособности региона. На фоне повышения стабильности на европейском континенте Германия приобретает еще больший международный вес, а также получает значительные экономические преимущества от увеличения торговых потоков со странами ЦВЕ. Для Германии открывается перспектива расширения рынков для экспорта товаров и капиталов, импорта относительно дешевой рабочей силы. С другой стороны, Германия, которая вносит самый большой вклад в бюджет союза, несла и несет высокие затраты, необходимые для интеграции стран ЦВЕ в союз. Импортная конкуренция, перебазирование производства, социальные последствия миграции, усложнение переговорного механизма и ряд других проблем в результате расширения ЕС на восток уже создали для Германии большее бремя, чем для других членов Союза. Это дает основания полагать, что политика ФРГ определяется неким компромиссом, балансом между собственными интересами и интересами всего сообщества, и к приведенным доводам следует добавить еще два обстоятельства. Во-первых, политическая роль Германии в ЕС до объединения страны была весьма скромной. Более того, национальные интересы ФРГ идентифицировались с интересами европейских и атлантических структур; интеграционным процессам официально отдавался приоритет в сравнении с объединением 2-х немецких государств. Дисбаланс между экономической и политической ролью Германии в рамках ЕС («экономический великан» и «политический карлик») определялся «культурой сдержанности» ФРГ, которая базировалась на принципе «исторической ответственности» Германии. При этом немецкий менталитет переживал своеобразный кризис, но с объединением страны начался длительный и не безболезненный процесс формирования единой нации. Поэтому, обретя свою «национальность», Германия не променяет ее на преимущества европейского единства. Создание Федеративного ЕС имеет целью замену сложной дорогостоящей бюрократической машины более эффективным и независимым органом, а не превращение Союза в «Европу Каролингов», в которой Германия и Франция, обладая сильным политическим и экономическим влиянием, будут составлять «европейское ядро». Во-вторых, определяя свои приоритеты, ФРГ соотносит их с соответствующими интересами своих партнеров: в рамках такой громоздкой структуры как ЕС, политические решения не принимаются, если они диктуют интересы узких групп.
Из правовых проблем самая актуальная на сегодняшний день для Германии – это право вето, создающее трудности в процессе принятия решений разными институтами и органами ЕС[48].
Среди социально-экономических проблем важно отметить проблему. миграций рабочей силы и проблему ставки корпоративного налога. Многие европейские политики и граждане центральных стран ЕС, среди которых ФРГ, опасаются, что рынки труда захлестнет поток дешевой рабочей силы из восточноевропейских государств. В среде политиков ЕС развернулась дискуссия по вопросу свободы передвижения трудовых мигрантов из новых стран-членов ЕС. Только Соединенное Королевство и Ирландия готовы были полностью открыть свои рынки труда 1 мая 2004 г. для восьми новых стран-членов (Кипр и Мальта вступили в ЕС без ограничений передвижения рабочей силы). Напротив, Германия требовала дополнительных ограничений на передвижение рабочей силы из стран Центральной и Восточной Европы.
Для придания дополнительного веса своей политике ФРГ координирует все политические шаги и инициативы с главными партнерами по ЕС — Францией и Великобританией. Франция, так же как и Германия, стремится к углублению интеграции, пытаясь при этом прочнее вовлечь Германию в интеграционный процесс и создать основу для реализации своих интересов. Как Франция, так и Великобритания опасаются усиления влияния ФРГ в ЕС, поэтому настаивают на превращении ЕС либо в «Европу отечеств» (проект Франции), либо в «зону свободной торговли» (концепция Великобритании). Обе концепции противоречат наднационально-федеративному подходу ФРГ. Тем не менее, ФРГ готова к компромиссам со своими главными партнерами в решении ключевых проблем.
Правительство Г. Шредера закрепило ведущую роль ФРГ в институтах Союза, добившись наибольшего количества мест для германских депутатов в Европарламенте. При этом предложения Германии были направлены на оптимизацию внутренней структуры Союза: установление наименьшей численности Комиссии и увеличение функций ее председателя, введение системы двойного большинства в Совете министров, а также предоставление Европарламенту реальных рычагов контроля за деятельностью Комиссии.
В январе 2001 года Г. Шредер выступил на франко-германском саммите в Страсбурге с радикальным планом объединения Европы. При поддержке президента Еврокомиссии Р. Проди Шредер настаивал на принятии конституции ЕС, что фактически означает создание единого европейского государства: Европейская комиссия, как высшая исполнительная структура Союза, должна получить более широкие полномочия и практически стать общеевропейским правительством; Европейскому парламенту необходимо предоставить верховные полномочия в формировании единого бюджета; Совет министров ЕС, состоящий из глав и членов правительств государств, предлагается превратить во вторую палату Европейского парламента (аналог германского Бундесрата). По мнению
Г. Шредера и Й. Фишера, «Европа стоит перед выбором – эрозия или интеграция», и только при создании Федерального ЕС появится возможность управлять Союзом. На сегодняшний день без создания более жесткой политической структуры Союз «погрязнет в межправительственных согласованиях и неминуемых переговорных сложностях». Таким образом, Германия видит решение многих структурных проблем ЕС в трансформации единых общеевропейских институтов в мощные наднациональные органы. С одной стороны, такое политическое единство приведет к решению многих проблем межправительственного характера[49]. С другой стороны, общеевропейское правительство не сможет взять на себя всю ответственность внутреннего регулирования государств, поэтому вопрос о степени соответствия национальных и общеевропейских интересов пока остается неясным. Хочется надеяться, что европейские политики найдут выход из этой ситуации, когда проблема и ее причины станут более очевидны.
Итак, директивы европейской политики Германии являются в полной мере обоснованными, экономически оправданными и объективно учитывающими интересы всех государств, вовлеченных в процесс интеграции (если не в краткосрочной, то в долгосрочной перспективе). Что касается противоречий между основными центрами мирового хозяйства, в частности между США и Европой, то эти процессы являются неизбежным следствием глобализации и связанным с ней повышением благосостояния, так что европейская политика Германии не способна решить этих проблем.
Тем не менее, участие ФРГ в ЕС дает ей немало выгод и перспектив. Германия как одна из основательниц и ведущих стран Европейского союза с самого начала процесса интеграции была наиболее заинтересована в его развитии[50]. В рамках ЕС она укрепила свою позицию в Европе, ослабленная после Второй мировой войны ФРГ значительно нарастила экономическую мощь, стала активной участницей всех сообществ и институтов, а её лидеры получили возможность продвигать политические решения внутри Союза и тем самым оказывать активное влияние на всю континентальную политику.
Заключение
Интеграция ФРГ в западные межгосударственные институты, главными из которых были Европейское объединение угля и стали, ставшее прообразом ЕС, и НАТО, принесла большие геополитические выгоды этой стране. После поражения нацистской Германии во Второй мировой войне у руководителей Западной Германии не оставалось иного выбора, как постепенно восстановить суверенитет своей страны через интеграцию в западные институты. Благодаря своему членству в европейских и атлантических структурах ФРГ существенно укрепила свою мощь. Ее экономика стала крупнейшей экономикой Западной Европы, а вооруженные силы современной ФРГ являются наиболее многочисленными и эффективными на европейском континенте. Западная Германия стала главным союзником США в Европе, поскольку ее активное участие в НАТО играло ключевую роль в защите Западной Европы от Советского Союза и его восточноевропейских сателлитов. Благодаря твердой приверженности стратегии интеграции с западным блоком западногерманская дипломатия постепенно во все большей степени стала брать на себя функции моста в отношениях между Западом и Востоком, между Францией и США, между малыми и большими государствами Европы.
Однако несмотря на позитивные итоги европейской интеграции для ФРГ, значительная вовлеченность в европейские интеграционные процессы способствовала углублению разрыва Западной Германии с Восточной вплоть до начала 90-х годов. Тем не менее это не помешало ГДР вслед за воссоединением с ФРГ в ноябре 1990 г. уже в составе единой Германии стать полноправным членом Европейского союза.
Все признаки говорят о том, что достигнутый уровень европейской интеграции не сможет быть существенным образом уплотнен. Против ожиданий «отмирания государства» говорит и то обстоятельство, что Европейский союз – сама по себе система регионально организованных государств – со своей стороны, включен в более широкую конструкцию. Желающие вступить в ЕС ни в коем случае не захотят отказаться от своей государственности. При этом, учитывая сложную структуру взаимосвязей внутри таких систем, как ЕС и НАТО, а также между членами и не членами этих систем, неизбежно возникновение очагов напряженности. Негативную реакцию могут продемонстрировать страны, которые по тем или иным причинам с настороженностью относятся к окрепшей Германии и воспринимают ее как одну из доминант в европейской или мировой политике. При этом нельзя исключить появление антигерманских коалиций внутри выше обозначенных регулирующих систем. Не следует также забывать, что на интеграционный процесс будет, наконец, влиять отношение к нему со стороны США и России. Если Вашингтон видит в этом процессе подрыв своих позиций в Европе, то Москва – потерю своих западных рубежей. ФРГ добилась утверждения своего кандидата на пост главы военного штаба ЕС, и этот факт свидетельствует о старании Берлина избежать появления напряжений между ЕС и НАТО и теснее наладить оперативное планирование между обеими организациями.