Возникшее не ранее 1718 г. особое военно-судебное присутствие рассматривало по первой инстанции уголовные дела, расследовавшиеся теми «майорскими» канцеляриями, главы и асессоры которых образовывали его состав. При всем том, что подобный принцип формирования состава судей означал частичное соединение – на персональном уровне – органа правосудия с органом предварительного расследования, мотивация законодателя здесь представляется очевидной: участие в отправлении правосудия лиц, осуществлявших предварительное расследование дела, несомненно, способствовало оперативности в его разбирательстве.
Насколько можно понять, стационарной канцелярией особое военно-судебное присутствие не располагало. Для оформления необходимой документации при рассмотрении дела привлекались, по-видимому, канцелярские служащие той следственной канцелярии, которая осуществляла расследование. В качестве ревизионно-решающей инстанции по отношению к особому военно-судебному присутствию, как уже отмечалось, выступал монарх.
Единственным выявленным к настоящему времени нормативным правовым актом, регулирующим деятельность особого военно-судебного присутствия, явился закон от 8 декабря 1718 г. Согласно данному закону в подсудность военно-судебного присутствия («вершить господам офицерам… обще») дополнительно передавались дела о преступлениях против интересов службы, совершенных до издания закона от 24 декабря 1714 г. об усилении ответственности за взяточничество.
На сегодня с точностью известно о шести делах, рассмотрение которых производилось в особом военно-судебном присутствии. Так, в ноябре 1718 г. в присутствии разбиралось расследованное следственной канцелярией М.Я. Волкова дело фискала И.Д. Тарбеева, выдвинувшего ложные обвинения против генерал-майора Г.П. Чернышева. 25 ноября 1718 г., присутствием «лейб-гвардии штап- и обор-афицеров», И.Д. Тарбеев был приговорен к смертной казни с конфискацией имущества. Упразднение особого военно-судебного присутствия состоялось, по всей очевидности, в 1724 г. в связи с ликвидацией «майорских» следственных канцелярий.
Нельзя, наконец, обойти упоминанием, что в 1720 г. заходила речь о создании еще одной разновидности специализированных судов – фискальских. С предложением на этот счет выступил тогдашний глава фискальской службы А.Я. Нестеров. В доношении Сенату от ноября 1720 г. А.Я. Нестеров, подробно обрисовав низкую эффективность работы Юстиц-коллегии и иных судов обшей юрисдикции по рассмотрению дел, инициированных фискальской службой, выдвинул идею учредить для разбирательства таковых дел особые суды.
По мысли Алексея Нестерова, фискальские суды должны были образовать двухзвенную систему. Соответственно, фискальские суды первого звена (в составе единоличного судьи) располагались бы в губернских городах, а Главный фискальский суд – в Санкт-Петербурге. Вышестоящей инстанцией по отношению к Главному фискальскому суду автор доношения видел Правительствующий Сенат.
Глубоко показательно, что А.Я. Нестеров организационно никак не связывал проектируемые фискальские суды с фискальской службой – что свидетельствовало об осознании им необходимости отделения органов правосудия от органов надзора и уголовного преследования. Как бы то ни было, данный проект не нашел поддержки у сенаторов. В ответ на означенное доношение А.Я. Нестерова Сенат ограничился 16 февраля 1721 г. изданием указа, в котором Юстиц-коллегии предписывалось назначить одного из членов присутствия «к фискалским делам».
Остается добавить, что на практике система реформированных специализированных судов начала в полной мере функционировать к 1722 г. Уникальной призмой, позволяющей составить целостное представление о работе этой системы, являются относящиеся к описываемому времени распорядительные акты Сената и Юстиц-коллегии о распределении дел по подсудности между судами общей юрисдикции и специализированными судами. Например, один из таких актов – сенатский указ от 6 июля 1722 г. – был издан в ответ на коллективную исковую челобитную чуваш Кур-мышского уезда Алаторской провинции.
Согласно данному указу дела по обвинению во взяточничестве бывшего курмышского ландрата Волховского и подьячего Загибянева, а также дело по обвинению комиссара Г. Спешнева в неуказных сборах направлялись на судебное рассмотрение в Камер-коллегию, Дела по обвинению во взяточничестве алаторского и курмышского городовых судей Ф. Секерина и Мещерского, а равно дело по обвинению фискала С. Вашутина в злоупотреблении должностными полномочиями направлялись в Юстиц-коллегию, дело по обвинению посадского человека А. Свечникова в вымогательстве – в Главный магистрат (с последующим информированием обо всех вынесенных приговорах Сената).