Как видно из таблицы 14, в России цены производства росли быстрее потребительских цен. Это означает, что падение реальной "производственной" заработной платы было еще более сильным, чем "потребительской". [Заметным исключением из этого правила стал 1998 г., когда цены потребительских товаров выросли на 84%, в то время как цены производителей промышленной продукции лишь на 23%.] Другими словами, в динамике "производственной" реальной заработной платы не наблюдалось признаков возврата к дореформенному уровню, то есть сокращение цены труда с точки зрения производителей носило устойчивый характер.
Таблица 14. Двенадцатимесячные темпы прироста индексов потребительских цен (ИПЦ) и цен производителей в промышленности (ИЦП), 1992—1997 гг.
| 1992 | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | |
| ИПЦ | 2508,8 | 839,9 | 215,1 | 131,3 | 21,8 | 11,0 |
| ИЦП | 3275,0 | 895,0 | 233,0 | 175,0 | 25,6 | 7,4 |
Источник: Обзор экономики России. М., РЕЦЭП, 1998, No 4, сс. 37—39.
Данный вывод можно конкретизировать, оценив вклад различных факторов в изменение удельных издержек на рабочую силу в промышленности (результаты расчета приведены в таблице 15). Отметим, что даже при снижении реальной заработной платы эти издержки могут расти, если бы производительность труда сокращается опережающими темпами. Однако данные таблицы 15 свидетельствуют, что доминирующей была тенденция к удешевлению рабочей силы. Несмотря на резкое падение производительности труда в первые пореформенные годы сочетание снижающейся "потребительской" заработной платы и опережающего роста цен производителей вело к тому, что с точки зрения предприятий рабочая сила становилась все дешевле. Сильнее всего издержки на нее сократились в 1992 и 1995 гг. — более чем на треть, еще на 3% — в 1994 г, тогда как в 1993, 1996 и 1997 гг. имело место некоторое повышение. В итоге удельные издержки на оплату труда упали в промышленности более чем вдвое — на 55%. Прогрессирующее удешевление рабочей силы позволяло поддерживать спрос на нее на достаточно высоком уровне, чем во многом и объясняется, почему несмотря на глубокий переходный кризис занятость в российской экономике оставалась относительно стабильной. Адаптация предприятий к новым условиям осуществлялась в основном за счет изменения оплаты труда, значительно меньше затрагивая численность персонала.
Таблица 15. Динамика удельныъ издержек на рабочую силу в промышленности России, 1992—1997 гг.
| 1992 | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | |
| Изменение удельных издержек на рабочую силу в промышленности, % | -35 | +12 | -3 | -42 | +7 | +4 |
| в том числе за счет: — изменения реальной заработной платы — опережения/отставания роста цен производства по отношению к росту потребительских цен — изменения реального объема выпуска — изменения численности занятых | -29 -19 +18 -5 | +6 -6 +14 -2 | -8 -5 +21 -11 | -24 -14 +3 -7 | +12 -4 +4 -5 | +8 +3 -2 -5 |
Рассчитано по: Россия в цифрах. М., Госкомстат, 1998, с. 11, 43; Обзор экономической политики в России за 1997 год. М., Бюро экономического анализа, 1998, с. 392; Обзор экономики России. М., РЕЦЭП, 1998, No 1, с. 60.
Здесь, однако, необходимо принять во внимание действие некоторые осложняющих факторов, способных вести к повышению стоимости рабочей силы даже в условиях снижающейся оплаты труда.
Прежде всего, заработная плата — далеко не единственный элемент затрат на рабочую силу. Опережающий рост косвенных издержек может вызывать удорожание рабочей силы, даже если прямые затраты фирм на ее оплату снижаются. Согласно обследованиям Госкомстата, в 1994—1996 гг. на долю косвенных расходов приходилось 40—45% от общих затрат предприятий и организаций на рабочую силу, причем удельный вес этих расходов оставался практически неизменным (таблица 16). [В развитых странах доля прямого вознаграждения в структуре издержек на рабочую силу выше — 70—80%. (См.: Д. Вон-Уайтхед. Реформирование политики в области заработной платы в Центральной и Восточной Европе: первые итоги (1990—1996). М., МОТ, 1997, с. 27.)] Отсюда можно сделать вывод, что динамика общих затрат на рабочую силу следовала за динамикой оплаты труда, что неудивительно, поскольку основную часть косвенных расходов составляют социальные отчисления и налоги (на их долю приходится до трети общих затрат на рабочую силу), размер которых привязан к уровню заработной платы.
| 1994 г. | 1995 г. | 1996 г. | |||
| вся экономика | вся экономика | промышленность | вся экономика | промышленность | |
| Оплата труда из нее: выплаты на питание, топливо, жилье | 57,3 1,8 | 56,3 1,4 | 54,2 1,3 | 58,6 1,2 | 56,2 1,2 |
| Расходы по обеспечению жильем | 2,7 | 4,3 | 5,8 | 3,4 | 4,5 |
| Расходы на социальную защиту из них:обязательные отчисления и выплаты | 27,5 23,3 | 26,5 23,4 | 26,8 23,2 | 29,3 27,1 | 29,9 27,6 |
| Расходы на профессиональное обучение | 0,3 | 0,3 | 0,3 | 0,4 | 0,5 |
| Расходы на культурно-бытовое обслуживание | 1,2 | 3,1 | 3,9 | 3,4 | 4,6 |
| Прочие расходы | 1,7 | 2,8 | 2,6 | 3,1 | 2,7 |
| Налоги, связанные с использованием рабочей силы | 8,5 | 6,7 | 6,4 | 1,8 | 1,6 |
Источники: Информационный статистический бюллетень. М., Госкомстат, 1996 Октябрь, No 12, с. 19; Статистический бюллетень. М., Госкомстат, 1998 Январь, No 10, c. 66.
Но сокращение фиксируемой статистическими наблюдениями реальной заработной платы могло быть связано и с уводом все большей ее части в "тень". Известно, что в России подобная практика приобрела необычайно широкий размах (подробнее об этом см. ниже, раздел 10). В случае увеличения расходов предприятий на выплату "теневой" заработной платы видимое падение стоимости рабочей силы может маскировать ее действительный рост. С учетом осуществляемой Госкомстатом дооценки на скрытую оплату труда кумулятивное падение реальной заработной платы в пореформенный период оказывается существенно меньше (таблица 1). Если без дооценки индекс реальной заработной платы в 1997 г. составлял 49% от дореформенного уровня, то с ее учетом он повышается до 73%. [Вместе с тем в этих расчетах не учтен такой важный источник экономии издержек на рабочую силу как ее несвоевременная оплата. По имеющимся оценкам, на протяжении 1992—1998 гг. это обеспечивало предприятиям дополнительную экономию в размере 1—5% от годового фонда заработной платы (см. ниже, раздел 10).]
Но даже с этой поправкой вывод о драматическом падении цены труда в России остается в силе, что резко контрастирует с опытом многих стран ЦВЕ, где издержки на рабочую силу в период трансформационного кризиса росли и стали снижаться лишь после вступления их экономик в фазу подъема, причем тенденция к снижению оставалась неустойчивой и временами прерывалась ускоренным ростом реальной заработной платы, опережавшим рост производительности труда. [Это различие между российской и центральноевропейской моделями рынка труда подчеркивается в работе С. Коммандера и А. Толстопятенко (см.: Commander, S., and A. Tolstpyatenko. Op. cit.).]
Важным элементом российской системы компенсации труда остаются социальные льготы и гарантии, предоставляемые предприятиями. Известно, что советское предприятие строилось как мини-государство или макро-семья, обеспечивая работников широким набором благ и услуг — от материальной помощи и медицинского обслуживания до льготного питания и снабжения дефицитными товарами. Это было частью неявного контракта, в рамках которого лояльность трудового коллектива по отношению к администрации "обменивалась" на доступ к разнообразным гарантиям и льготам. Предприятия создавали разветвленную социальную инфраструктуру, включавшую ведомственное жилье, общежития, поликлиники, столовые, магазины, дома культуры, стадионы, санатории, дома отдыха, летние детские лагеря, подсобные хозяйства и т. д. В условиях экономики дефицита, когда возможность приобретения подобных услуг вне предприятий была крайне ограничена, неденежная форма компенсации служила эффективным средством привлечения и удержания кадров.
В переходный период этот механизм компенсации в значительной мере утерял смысл, поскольку возникли новые, рыночные каналы получения соответствующих благ и услуг. Кроме того, тяжелое финансовое положение, в котором оказалось большинство предприятий, вынуждало их ограничивать круг неденежных льгот и гарантий и отказываться от объектов социальной инфраструктуры.
За 1992—1995 гг. охват работников услугами, получаемыми по месту работы, уменьшился по различным их видам на 5—30% (таблица 17). Что касается объектов социального назначения, находящихся на балансе предприятий, то их число сократилось по сравнению с дореформенным периодом на 70—80% [Healey, H. M., Leksin, V., and A. Svetsov. Privatisation and Enterprise-Owned Social Assets. — "The Russian Economic Barometer", 1998, No 2, p. 25].
Таблица 17. Доля занятого населения, получавшего соответствующие социальные блага через предприятия, %
| Виды услуг | 1992 | 1995 | Изменение |
| Медицинское обслуживание | 50 | 42 | -8 |
| Организация отдыха | 63 | 32 | -31 |
| Организация отдыха детей | 55 | 34 | -21 |
| Детские сады | 52 | 33 | -19 |
| Питание | 25 | 21 | -4 |
| Снабжение продовольствием | 34 | 14 | -20 |
| Обеспечение жильем | 39 | 10 | -29 |
| Снабжение товарами | 31 | 7 | -24 |
| Прочее | 2 | 5 | +3 |
| Отсутствие социальных льгот | 15 | 21 | +6 |
Источник: Реформирование социальной инфраструктуры российских предприятий. Париж, ОЭСР, 1996, с 47.