Таблица 34. Секторальная структура занятости в России и странах, 1989 и 1995 гг., %
| Сельское хозяйство | Промышленный сектор | Сфера услуг | ||||
| 1989 | 1995 | 1989 | 1995 | 1989 | 1995 | |
| Болгария | 19 | 22 | 46 | 38 | 35 | 40 |
| Венгрия | 17 | 8 | 41 | 33 | 42 | 59 |
| Польша | 27 | 23 | 38 | 32 | 35 | 45 |
| Румыния | 29 | 40 | 43 | 30 | 28 | 30 |
| Словакия | 14 | 9 | 47 | 38 | 39 | 53 |
| Чехия | 12 | 7 | 46 | 42 | 42 | 51 |
| Россия | 13 | 15 | 42 | 38 | 45 | 47 |
| Промышленно-развитые страны | 11 | 5 | 27 | 29 | 62 | 66 |
Источник: Commander, S., and A. Tolstopyatenko. Unemployment, Restructuring and the Pace of Transition. In: Zecchini, S., ed. Lessons from the Economic Transition. Central and Eastern Europe in the 1990s. Kluwer Academic Publishers, Dordrecht, 1997, p. 340.
Обобщенную оценку интенсивности межотраслевых перемещений рабочей силы можно получить с помощью специального показателя, разработанного американским экономистом Д. Лилиеном и измеряющего разброс годовых темпов прироста занятости в различных отраслях. [Расчет производится по формуле: L = [E Ei/E (logEi — logE)2]1/2, где E — общая численность занятых, а Ei — численность занятых в i-той отрасли.] В странах ЦВЕ среднегодовая величина L-индекса за период 1989—1996 гг. варьировала от 9% в Венгрии до 20,9% в Чехии. [Blanchard, O. Op. cit., p. 5. Оценки по России не являются строго сопоставимыми с оценками по странам ЦВЕ, так как получены на базе российской, а не международной классификации отраслей. Однако, как показали наши расчеты, использование отраслевой классификации, приближенной к международной, практически не отражается на величине L-индекса для России.] Согласно нашим расчетам, в России в 1992—1997 гг. аналогичный показатель составлял 7,1%. Отсюда можно заключить, что темпы межотраслевого перераспределения рабочей силы в российской экономике были значительно ниже.
3.Индикаторами интенсивности процессов реструктуризации-реаллокации на уровне отдельных предприятий могут служить коэффициенты создания и ликвидации рабочих мест. В промышленности стран ЦВЕ в период трансформационного кризиса ежегодно ликвидировалось 12—16% рабочих мест, создавалось — 1,5—6% (таблица 35). По российским промышленным предприятиям соответствующие показатели составляли 11,2% и 1,2%. В то же время по интенсивности оборота рабочей силы российская экономика, как было показано выше, явно лидировала (таблица 19).
Таблица 35. Движение рабочих мест в промышленности России и стран ЦВЕ
| Чехия (1989—1992) | Польша (1989—1992) | Румыния (1990—1994) | Словакия (1989—1992) | Россия (1993—1997) | |
| Коэффициент создания рабочих мест (c) | 2,6 | 1,4 | 6,1 | 2,1 | 1,4 |
| Коэффициент ликвидации рабочих мест (d) | 11,8 | 16,1 | 15,1 | 16,4 | 10,9 |
| Коэффициент валового оборота рабочих мест (g = c + d) | 14,4 | 17,5 | 21,2 | 18,5 | 12,3 |
| Чистое изменение занятости (n = c - d) | -9,2 | -14,7 | -9,0 | -14,3 | -9,5 |
| Коэффициент избыточного оборота рабочих мест (r = g - |n| ) | 5,2 | 2,8 | 12,2 | 4,2 | 2,8 |
Источники: Boeri, T., Burda, M.C., and J. Kollo. Mediating the Transition: Labour Markets in Central and Eastern Europe. N.Y.: Centre for Economic Policy Research, 1998, 18; Р. Капелюшников. Движение рабочей силы и рабочих мест в российской промышленности. — "Вопросы экономики", 1998, N 2, с. 104.
Из сопоставления этих двух групп показателей становится ясно, что если в странах ЦВЕ движение рабочей силы в основном диктовалось движением рабочих мест, то в России оно происходило по большей части независимо от перегруппировки рабочих мест (структура которых оставалась относительно стабильной), принимая форму "холостого" оборота.
Это различие может быть описано с помощью простейшей типологии рынков труда, введенной в одной из наших предыдущих работ и включающей четыре основных модели (таблица 36):
Таблица 36. Простейшая типология рынков труда
| Интенсивность движения рабочей силы | Интенсивность движения рабочих мест | |
| низкая | высокая | |
| низкая | модель "лежачего камня" | модель "стрелы" |
| высокая | модель "волчка" | модель "летящей пули" |
Источник: Р. Капелюшников. Движение рабочей силы и рабочих мест в российской промышленности. — "Вопросы экономики", 1998, N 2, с. 114.
Конечно, предложенная классификация является условной и предельно упрощенной. И все же трудно избавиться от впечатления, что российский рынок труда обладает многими чертами, приближающими его к последней, четвертой модели с высокими показателями движения рабочей силы и низкими показателями движения рабочих мест.
Как видим, по всему набору доступных нам показателей интенсивности перераспределительных процессов на рынке труда, будь то перемещения из традиционного сектора — в новый частный, из сферы промышленности — в сферу услуг, из неэффективных предприятий — на эффективные, Россия заметно уступала большинству стран ЦВЕ. Отсюда следует достаточно парадоксальный вывод: несмотря на бoльшую глубину диспропорций, унаследованных от плановой системы, а также бoльшую гибкость и динамизм, интенсивность структурных сдвигов на российском рынке труда была заметно ниже, чем на рынках труда других реформируемых экономик.
Это заставляет по-новому взглянуть на предполагаемые преимущества "российского пути" в сфере занятости. Дело в том, что ситуация "недозанятости-недоплаты" может становиться не промежуточной станцией на пути от менее эффективной к более эффективной структуре занятости, как первоначально думали многие исследователи, а новым состоянием долгосрочного равновесия, если это отвечает интересам его основных участников рынка труда — работников, традиционных предприятий и частных предпринимателей. Другими словами, выработанные российским рынком труда приспособительные механизмы могут гасить рост открытой безработицы, но при этом не ускорять, а замедлять темпы реструктуризации-реаллокации занятости.
Так, для многих работников сочетание неполной занятости в традиционном секторе с дополнительной занятостью в новом частном может быть предпочтительнее окончательного перехода в частный сектор. По выражению В. Гимпельсона, в таком случае они оказываются "в лучшем из обоих миров": "Совмещение работы в государственном или приватизированном секторе с вторичной занятостью в бизнесе решает для работника несколько задач. Во-первых, позволяет получить дополнительный доход и тем самым пережить наиболее тяжелое время; во-вторых, не потерять те привычные социальные гарантии, блага и связи, которые привязаны к традиционным местам; в-третьих, лучше присмотреться и неспешно адаптироваться к работе в частном секторе" [В. Гимпельсон. Частный сектор в России: занятость и оплата труда. — "Мировая экономика и международные отношения", 1997, No 2]. Можно сказать, что диверсификация занятости выступает как своеобразная форма "хеджирования": уменьшая риск безработицы, сопутствующий полному переходу в частный сектор, работник одновременно защищает себя от непредсказуемых колебаний в доходе, которыми сопровождается работа в традиционном секторе. При сохранении доступа к социальным льготам и наличии подработок задержки заработной платы начинают восприниматься как меньшее зло, чем выход на открытый рынок. Стимулы к перемещению рабочей силы в частной сектор оказываются ослабленными. Так, из опросов ВЦИОМ следует, что почти 50% работающих предпочли бы сохранить за собой рабочее место, даже если заработная плата будет выплачиваться несвоевременно и неполностью, и лишь около 20% в подобной ситуации были бы готовы уволиться и включиться в поиск на рынке труда, причем на протяжении 1995—1998 гг. это соотношение практически не менялось [З. Куприянова. Оценка работниками их положения на рынке труда. — "Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены", 1998, No 6, с. 23].
Механизм адаптации, предполагающий сохранение избыточной занятости при поддержании низкого уровня заработной платы труда и возможности задержек в ее выплате, вполне устраивает и предприятия традиционного сектора. Он избавляет их от издержек, связанных с высвобождением рабочей силы, и позволяет не прерывать связь с работниками, которые могут пригодиться в будущем, в случае восстановления спроса на выпускаемую продукцию. Благодаря дешевизне рабочей силы и принудительным заимствованиям в форме задержек заработной платы традиционные предприятия получают возможность не спешить с реструктуризацией, не форсировать отказ от устаревших технологий и управленческих практик. Это тормозит процесс рыночной селекции, удерживая на плаву предприятия, которые при иных условиях были бы обречены на банкротство.