Так, в этот период специфическое российское внешнеэкономическое законодательство не позволяло России, в частности ее азиатской части, пользоваться своим выгодным географическим положением и стать посредником в торгово-экономических связях стран бывшего СССР с КНР. Внешнеэкономическую деятельность с российской стороны вели около 1300 предприятий, фирм и компаний, в основной массе получая и отправляя продукцию мелкими партиями по бартеру (например, 500 т цемента менялось на 138 кожаных курток; тонна белой жести - на четыре шубы, из меха собаки или горного козла; вагон круглого леса - на 14 400 меловых карандашей для уничтожения тараканов и т. д.) и при этом, нещадно конкурируя между собой, сбивая цены, уходя от налогов и нанося реальный ущерб экономике страны.[16]
Советскому хаосу и неразберихе Китай противопоставил в организации приграничной торговли централизованную систему управления торгово-экономическими связями. В конце 1987 г. в провинции Хэйлунцзян была создана специальная группа исследователей, изучающих опыт и перспективы приграничной торговли провинции с СССР. Обстоятельный доклад, получивший название «Доклад о политике расширения бартерной приграничной торговли между провинцией Хэйлунцзян и СССР», был одобрен Госсоветом КНР. Следуя этому примеру, провинция Китая также разработали стратегию развития торгово-экономические связей с СССР. Как следствие этого уже к 1993 г примерно 40% общего объема российско-китайской торговли падало на три провинции Северо-Восточного Китая. В 1993 г. товарооборот между ними и Россией достиг почти 3 млрд дол. Мы только можем предположить, что эти стратегии были нацелены на выкачивание из СССР товаров сырьевой группы – леса, удобрений, цемента, угля, металла, рыбы - и завоевание советского рынка дешевым китайским ширпотребом и продукцией сельского хозяйства. Приграничная торговля того времени сводилась к бартерному обмену металлопроката и минеральных удобрений из России (до 65% всего экспорта) на продукцию легкой и текстильной промышленности (60% импорта) из Китая.[17] Сверхдоходы, получаемые китайскими компаниями на приграничной торговле с СССР/Россией, дали толчок бурному развитию приграничных городов и поселков.
1985 - 1992 гг. характеризуются бурным ростом торгово-экономических связей между нашими странами, что привело к укреплению внутреннего рынка ряда областей и краев восточных районов России (прежде всего Амурской и Читинской областей, в меньшей степени - Приморского и Хабаровского краев) с соседними провинциями Китая. Так, в 1993 г. доля КНР во внешнеторговом обороте Еврейской автономной и Амурской областей достигла соответственно 94,6 и 92%, а в импорте еще более - 97,4 и 98%. Для Приморского края эти показатели соответственно 48 и 48,7%, для Хабаровского - 48 и 64%.[18]
На рост российско-китайской торговли повлияла, как не парадоксально, и бесконтрольность экономических связей России с Китаем в 1990 - 1993 гг. Именно в этот период, в условиях глубокого экономического кризиса в РФ, разрыва хозяйственных связей между азиатской частью и остальной территорией России, кризисного состояния внутреннего рынка российско-китайской приграничная торговля стала средством выживания населения и поддержания местной промышленности. Быстрое развитие двусторонних торгово-экономических отношений в значительной степени было связано с необходимостью в условиях кризиса сохранить жизнеспособность экономической и социальной систем российского Дальнего Востока.
В 1993 году приграничная торговля, как и объем двусторонней торговли в целом, достигла своего пика, и Китай превратился во второго по важности торгового партнера России - после Германии, что было обусловлено в первую очередь торговлей на региональном уровне. В 1993 году объем торговли между Россией и Китаем достиг 7,7 миллиардов долларов.[19]Но ограниченная номенклатура товаров для товарообмена с каждой из сторон, отсутствие необходимой инфраструктуры, неповоротливое российское законодательство, серьезно затрудняющее сам процесс внешнеэкономической деятельности, нехватка высококвалифицированных и образованных специалистов для разработки и осуществления проектов регионального уровня, отсутствие взаимовыгодной и взаимопризнанной модели сотрудничества, при которой обе стороны могли бы получать реальную прибыль, языковой барьер, этнопсихологический барьер – все это ограничивало развитие взаимовыгодных контактов.
В целом торговля была выгодна и Китаю и России. В начале 90-х годов правительство КНР взяло курс на стимулирование технологически емких производств, таких как автостроение, электроника, аэрокосмическая промышленность, производство интегральных схем, программного обеспечения, компьютерных систем, поэтому торговое взаимодействие с Россией на различных уровнях для Китая было крайне важно.
С началом в нашей стране экономических преобразований относительная значимость внутреннего и внешнего рынков для значительной части сибирских и дальневосточных производителей изменилась. Традиционный внутренний рынок страны оказался для них закрыт практически по всем позициям (исключая, может быть, некоторые изделия машиностроения). Тем большее значение приобрел рынок внешний. Основу экспорта (более 60% его объема) составляла продукция трех отраслей промышленности - лесной, рыбной и топливно-энергетической.
В 90-х гг., начинается процесс создания на территории российского Дальнего Востока свободных экономических зон (СЭЗ), вызывающий интерес для иностранных инвесторов. Первоначально основными целями СЭЗ были развитие торгово-экономического и научно-технического сотрудничества с зарубежными странами, прежде всего со странами Азиатско-Тихоокеанского региона; обеспечение благоприятных условий для привлечения в экономику России иностранного капитала, зарубежной технологии и управленческого опыта; комплексное развитие природных ресурсов азиатской части страны, а также производство экспортной и импортозамещающей продукции.[20]
Для реализации поставленных целей СЭЗ имели особый статус, в соответствии с которым на них распространялся льготный порядок налогообложения предприятий (например, ставка подоходного налога для предприятий с участием иностранного капитала снижалась с 33 до 24% (в случае реинвестирования прибыли - до 9%, при этом в течение первых трех лет, начиная с года получения прибыли, инвесторы полностью освобождались от уплаты налога, а в последующие четыре года пользовались скидкой в размере 50%), особый таможенный режим, позволяющий расположенным здесь промышленным и торговым предприятиям осуществлять беспошлинный ввоз машин, оборудования, материалов, сырья, полуфабрикатов с целью производства продукции на экспорт. Достаточно высокая (при правильной организации) экономическая эффективность деятельности СЭЗ должна была обеспечиваться не только дополнительными иностранными капиталовложениями, привлеченными льготностью условий инвестирования, но и за счет взаимодействия совместных и иностранных предприятий, взаимосвязанного развития многих форм внешнеэкономических связей и связей зон с экономикой принимающей стороны - это способствовало бы ускорению процесса хозяйственного освоения и социального развития прилегающих к СЭЗ территорий.
Для Китая организация СЭЗ на границе с Россией являлась естественным продолжением его открытой экономической политики. На тот момент КНР уже имела обширный наработанный опыт создания зон «открытости», включающих специальные экономические зоны, районы технико-экономического развития городов, открытые города, открытые экономические районы и различающихся исходным состоянием инфраструктуры, источниками, масштабами и формами привлечения иностранных инвестиций, степенью государственного регулирования их деятельности, преференциальностью инвестиционного климата, целевыми приоритетами и т. д.[21] Ориентация на Россию определяла производственный профиль сооружающихся предприятий. Здесь создавался комплекс экспорториентированных отраслей промышленности с перспективой сбыта готовой продукции главным образом в Россию (производство одежды, обуви, мебели, стройматериалов, электробытовых приборов и т. д.), а также предприятия по переработке российского сырья, выпускающие продукцию уже в основном для внутреннего потребления (переработка металлолома, цветная металлургия, нефтепереработка и т. д.). Зоны специализировались на развитии транспортной и деловой инфраструктуры в районе пограничных переходов между двумя странами. Первой в приграничных с Россией районах была создана Харбинская зона технико-экономического развития (ЗТЭР). Находящийся на пересечении всех основных транспортных магистралей Северо-Восточного Китая город в перспективе должен был стать центром обширного района ускоренного развития и интенсивного субрегионального сотрудничества в регионе. Опорными базами этого района на российско-китайской границе должны были стать еще четыре СЭЗ в городах Хэйхэ, Суйфэньхэ, Маньчжурия и Хунчунь. В дальнейшем к ним могли примкнуть и другие пограничные города, создавая «пояса открытости», характеризующиеся развитием различных форм международного сотрудничества с разными наборами преференций для иностранных инвесторов. Все эти меры дали немедленный результат. Находясь в равных стартовых условиях с приграничными районами российского Дальнего Востока, СЭЗ КНР стремительно поднялись на качественно новый уровень. Резкая активизация инвестиционной деятельности позволила за короткий срок сформировать здесь деловые центры с гостиницами, банками, административными зданиями, создать многочисленны» предприятия, в том числе с участием гонконгского, тайваньского и японского капитала, развернуть сооружение и реконструкции железнодорожных путей, автодорог и погранпереходов и т. д.[22] В России же попытки создания СЭЗ из-за непродуманности подхода к их организации, отсутствия разработанного законодательства, регулирующего их деятельность, непоследовательности в реализации принятых решений почти все (исключая Находку) остались на бумаге.