И не только из-за необходимости широкой международной кооперации. Как бы ни повышалось самообеспечение развивающейся в этих странах промышленности промежуточными и инвестиционными товарами, ее продвижение вверх по технологической лестнице и создание новых видов производств не может обходиться без импорта и того и другого. При этом чем сильнее диверсификация промышленности и выше скорость этого движения, тем быстрее растут потребности в таком импорте и тем поэтому острее нужда в наращивании экспорта. Разумеется, большие (по численности населения) страны могут добиваться более значительной самообеспеченности средствами производства, чем малые. Но это не меняет сути дела. Особенно, если принять во внимание беспрецедентно высокую динамику диверсификации производства и потребления, а также прогрессирующее сокращение жизненного цикла (или во всяком случае его активной части) многих товаров и технологий на нынешнем этапе мирового развития в связи с непрестанно накатывающимися друг на друга научно-техническими достижениями. Понятно, что импорт инвестиционных и промежуточных товаров, необходимых для создания и эффективной эксплуатации промышленных мощностей, может финансироваться не только за счет выручки от экспорта. Однако приток внешних финансовых ресурсов, как было отмечено выше, в конечном счете лимитируется состоянием тех же платежных балансов.
Кстати, в странах со слаборазвитым машиностроением и тем более при его отсутствии с развитием экспорта связана не только конвертация сбережений в эффективные инвестиции, но во многом и сама способность к сбережениям. В отсутствие выхода на внешние рынки развитие промышленности, естественно, определяется динамикой внутреннего платежеспособного спроса. Когда же эта промышленность представлена в основном или исключительно производством потребительских изделий, ее рост зависит фактически от динамики потребления. При столь плотной взаимозависимости производства (дохода) и потребления возможности сбережений до предела сужаются. Нечто подобное, в сущности, имело место до подключения бывших колоний и полуколоний к МРТ, которое в основной их массе и послужило первотолчком к началу современного экономического роста.
Словом, экспорт при догоняющей индустриализации является действенным рычагом расширения не только собственно рыночной, но и ресурсной базы промышленного (и общеэкономического) роста. А поскольку развитие самого экспорта также требует инвестиций (для создания дополнительных производственных мощностей и повышения их продуктивности), переход индустриализирующихся стран к самоподдерживающемуся экономическому росту сопряжен с налаживанием взаимоусиливающего динамичного взаимодействия между, экспортом, сбережениями и инвестициями. Опыт НИС показывает, что такое взаимодействие может иметь место при одновременном их росте в абсолютном выражении и на протяжении большей части индустриализации - по отношению к ВВП. Причем на начальном ее этапе, когда национальные сбережения крайне ограниченны, весомая доля инвестиций финансировалась зачастую за счет внешних источников. Со временем же благодаря опережающему росту экспорта и сбережений разрыв между сбережениями и инвестициями можно сократить или даже свести на нет. Поэтому обслуживание накопленного долга в этой группе стран долгое время не вызывало особых проблем.
Форсированное развитие экспорта на основе его перманентного облагораживания, подтолкнув рост сбережений и расширив доступ к новым технологиям, вмонтированным в импортируемые средства производства, позволило существенно повысить не только норму, но и эффективность капиталовложений. По двум последним показателям пионеры экспортоориентированной индустриализации уже в 60-е годы вошли в число лидеров развивающегося мира, а в последующем основательно от него оторвались. Отсюда и беспрецедентно высокие темпы экономического роста. Устойчиво высокая динамика роста стимулировала мощный приток иностранных инвестиций, которые, пополняя местный фонд накопления и расширяя доступ к передовому хозяйственному опыту, в свою очередь также ее поддерживали.
Синхронизации поступательной динамики экспорта, сбережений и инвестиций способствовало систематическое занижение обменных курсов местных валют, сдерживавшее рост импорта и потребления. Наряду с усилением внешнеэкономических позиций это помогло самортизировать меж- и внутриотраслевые диспропорции и в итоге
способствовало поддержанию финансовой стабильности. Вместе с тем для стимулирования экспортной индустрии там нередко использовались различные послабления на импорт необходимых ей производственных товаров, налоговые, кредитные и амортизационные льготы, включая прямые дотации, таможенная защита импортзамещающих производств, обслуживающих нужды экспорта, и т.п.
Создание и укрепление динамичной связи между экспортом, сбережениями и инвестициями осуществлялись с помощью политики кнута и пряника. Для этого наряду с экономическими рычагами подчас использовались и чисто административные меры, что не мешало, однако, достижению желаемых результатов. Поскольку меры эти были хорошо продуманы, осуществлялись в соответствии с экономическими критериями и фокусировались на направлениях, способствующих поддержанию макроэкономической стабильности, а также решению задач, совпадающих с тенденциями рынка. В общем экономическая политика НИС носила, как принято теперь говорить, дружественный по отношению к рынку характер. Иными словами, государственная поддержка оказывалась там прежде всего и в основном наиболее эффективным и дееспособным отраслям и промышленным предприятиям, которые уже пробились или имели хорошие перспективы для выхода на внешние рынки. Это и послужило залогом их экономического преуспеяния. Высокая степень отстраненности государства от экономических процессов имела место только в Гонконге, где эти функции выполняла английская колониальная администрация. В результате, несмотря на самые благоприятные стартовые условия его достижения в части облагораживания экспорта и развития производства средств производства даже в сравнении с Сингапуром, вдвое уступающем ему по величине рыночного потенциала, не говоря уже об остальных НИС, оказались гораздо более скромными.
Во многом благодаря переходу к экспортоориентированной модели развития впечатляющих экономических успехов добился в ходе системной трансформации и громадный Китай. Хотя, казалось бы, ему было проще и легче, чем любой другой стране, положиться на максимизацию промышленного самообеспечения. По данным ЮНК-ТАД, всего за 15 лет, истекших с начала реформ, экспортная квота этой страны возросла в 8 раз и в 1993 г. составила около 24% ВВП. Одновременно в 1.5 раза (с 28 до 41 %) увеличилась и без того высокая норма накопления. А годом позже было достигнуто положительное сальдо текущего внешнеэкономического баланса по товарам и нефакторным услугам[14], косвенно свидетельствующее о позитивных сдвигах и во внутренних сбережениях, природа которых в связи со стремительным ростом рыночного сегмента экономики претерпела немалые изменения. В итоге среднегодовые темпы прироста ВВП повысились с 5.0% в 1971-1978 гг. до 7.7% в 1979-1980 гг., 9.8% в 80-е годы и 12.7% в 1991-1994 гг.[15]
Динамичное наращивание экспорта, ослабив зависимость производства от динамики потребления, позволило существенно увеличить внутренние сбережения. При этом обеспеченный экспортом рост валютных поступлений снял или, по меньшей мере, ощутимо ослабил ограничения на импорт промышленных товаров инвестиционного и промежуточного спроса (необходимых для создания, совершенствования и полновесной загрузки новых производственных мощностей), нехватка которых до предела осложнила индустриализацию большинства других развивающихся стран, пытавшихся решать эту проблему на путях самообеспечения. Крайне важным попутным результатом резко возросшей включенности в МРТ, который подчас не осознается или выпадает из поля зрения, является существенное увеличение емкости национального рынка, заметно расширяющее возможности того же импортзамещения, но уже на иной, более продуктивной основе. Поэтому-то, наряду со всемерным поощрением экспорта, во всех HИC осуществлялось селективное (как правило, по критерию рентабельности) развитие импортзамещающих производств. Так, скажем, в Южной Корее уже к середине 70-х годов был отлажен выпуск чуть ли не всех промышленных товаров, импортировавшихся в 1960 г.[16] Словом, интеграция НИС в МРТ сопровождалась и в конечном счете закреплялась консолидацией их национальных рынков. Причем консолидация эта происходила на перманентно обновляемой технологической основе.
Убедительным подтверждением того, что огромные различия в темпах роста индустриализирующихся стран неразрывно связаны с внешнеэкономической политикой и соответственно с процессами, которые стимулируются и дестимулируются этой политикой, может служить их группировка, содержащаяся в одном из мировых обзоров МВФ. Разделив 126 стран развивающегося мира в зависимости от темпов роста в 1984-1993 гг. на три группы (по 42 страны в каждой), эксперты МВФ наряду со сводными темпами роста этих групп приводят и основные определяющие их макроэкономические индикаторы за этот, а также предшествующий тринадцатилетний период. Ниже сделанные ими расчеты частично воспроизводятся в таблице 2.