Известное влияние на выбор того или иного варианта оказала неодинаковая наделенность природными ресурсами, эксплуатация которых служила источником иностранной валюты. Едва ли случайно, что первопроходцами внешнеориентированной индустриализации оказались страны со скудными природными ресурсами. Однако чтобы прорваться на мировой рынок промышленных изделий, помимо новых, более производительных технологий требовались основательные социально-экономические преобразования, а они натолкнулись на сопротивление тех сил и слоев общества, благополучие которых зиждилось на сохранении статус-кво. Поэтому сама возможность такого прорыва зависела от осознания всей сложности возникших проблем и не в последнюю очередь способности государства проводить в жизнь необходимые, но непопулярные решения, идущие вразрез с ранее устоявшимися интересами.
Наглядной иллюстрацией подобных решений могут служить меры по модернизация сельского хозяйства, представляющего наиболее инерционную и трудно реформируемую часть слаборазвитой экономики. Первые эффективные аграрные реформы, облегчившие переход сельского хозяйства к современным формам организации и развития, были осуществлены на Тайване и в Южной Корее - странах, ставших, как известно, первопроходцами внешнеориентированного промышленного развития. Несколько позже ощутимых достижений в аграрных преобразованиях добились Малайзия, Таиланд и Индонезия, составившие второй эшелон стран внешнеориентированной индустриализации. С простой, но эффективной аграрной реформы фактически началась и системная трансформация социалистического Китая, который, несмотря на громадный потенциал национального рынка, также избрал промышленный экспорт в качестве одного из приоритетов развития. В общем, как ни парадоксально, но наибольших успехов в повышении самообеспеченности продовольствием и сельскохозяйственным сырьем на начальном этапе индустриализации добились страны, отдавшие предпочтение интеграции в международное промышленное разделение труда, а не те, что оставались приверженцами идеи промышленного самообеспечения.
Похоже, что сочетание эффективных преобразований в сельском хозяйстве с ранним выходом на мировой рынок промышленных изделий вовсе не случайно. Модернизация аграрной сферы, образующей первооснову любой - и ведущее звено отсталой - экономики, существенно продвинув решение многих проблем, сковывавших ее развитие, стала мощным катализатором индустриализации. Дело не только в повышаемой в результате этого самообеспеченности сельскохозяйственной продукцией и высвобождении таким образом средств для более значительных закупок недостающих товаров инвестиционного и промежуточного спроса и не только в ускоренном росте продуктивности сельского хозяйства, обеспечивающем относительно безболезненный переток рабочих рук в промышленность и сферу услуг. И даже не в приумножении общего производственного потенциала и увеличении емкости рынка индустриализирующихся стран, в расчете на потребности которого этот потенциал, собственно, и создается. Еще важнее то, что включение огромного массива сельского населения в процесс развития способствовало его приобщению к современным потребностям и формам организации хозяйственной жизни, ускорив размывание барьеров на пути жизненно необходимого синтеза местных социокультурных традиций с системой ценностей рыночной демократии.
Если результативность аграрных реформ определялась прежде всего готовностью и способностью государства к их осуществлению, то при выборе стратегии индустриализации немалую роль играла идеологическая подоплека. Речь, в частности, идет о различной трактовке места и роли рынка в процессе развития, определившей разное видение путей преодоления отсталости и укрепления национальной независимости. Ставка на всемерное повышение самообеспеченности промышленными изделиями, нередко рассматривавшаяся и как способ ускорения индустриализации, в то же время отражала страх перед неподконтрольными тенденциями мировой экономики, настороженное отношение к иностранному капиталу и частному предпринимательству вообще, непонимание или неверие в созидательные потенции рынка. Отсюда повышенное внимание к государственному сектору в промышленности, стремление жестко регламентировать участие в индустриализации частного, в первую очередь иностранного, капитала.
В основе же ориентации на международную промышленную кооперацию лежала иная система ценностей, исходящая из ключевой роли рынка в процессе развития и ставящая во главу угла частное предпринимательство. Это не исключало, а, напротив, предполагало активное участие государства в индустриализации. Но не только и не столько в качестве хозяйствующего субъекта, а прежде всего в роли производителя так называемых общественных благ, не приносящих непосредственных прибылей, но необходимых для обустройства общества и его развития (оборона, обеспечение правопорядка, гарантии частной собственности и личной безопасности граждан, совершенствование законодательной базы, формирование и поддержка рыночных институтов, содействие развитию здравоохранения, образования и экономической инфраструктуры). Словом, оно решало те задачи, которые не может или был еще не готов взять на себя частный сектор. Особое место в этом ряду занимает социально-экономическая политика, которая даже в наиболее продвинутых обществах остается важным фактором развития[3].
Обе стратегические установки и обусловленные ими модели индустриализации полностью вписываются в систему разнонаправленных сил, формирующих международное экономическое взаимодействие. В противном случае их нельзя было бы реализовать. Выстроенная на основе этих моделей структура мирохозяйственных отношений соответствует основным направлениям экспансии международного капитала, а в известной мере ею и стимулируется. Особенно отчетливо такая связь прослеживается в случае с импортозамещающей индустриализацией. Столкнувшись со всякого рода ограничениями импорта и нехваткой у развивающихся стран иностранной валюты, ТНК, чтобы не утерять доступа к их рынкам, инвестировали в организацию соответствующих производств на месте. На новом же витке НТП, стимулировавшем бурное развитие МРТ на внутриотраслевой основе, этот тип экспансии был дополнен формированием в индустриализирующихся странах ряда "частичных", узкоспециализированных производств, включаемых в создаваемые ими международные промышленные комплексы.
Таким образом, и та и другая модель по ряду ключевых параметров опираются на логику экономических процессов, имеющих место как в самих развивающихся странах, так и на мировом рынке. Разница, однако, в том, что ориентация на международное промышленное кооперирование в отличие от промышленного импортозамещения изначально требовала определенной конкурентоспособности. Этим в самой общей форме можно объяснить различия в результативности внутрь- и внешнеориентированной индустриализации. Тем более, что разрывы в динамике и эффективности промышленного и общеэкономического роста, обусловленные разными стратегиями индустриализации, фактически восходят ко времени размежевания развивающихся стран по этому признаку. Но, чтобы извлечь из накопленного опыта более предметные уроки, нужен более обстоятельный разбор обеих стратегий.
ВОЗМОЖНОСТИ И ОГРАНИЧЕНИЯ СТРАТЕГИИ ИМПОРТЗАМЕЩЕНИЯ
Первая фаза импортзамещения, включающая создание предприятий текстильной, швейной, кожевенной, обувной, деревообрабатывающей, мебельной и ряда других отраслей промышленности, производящих потребительские товары кратко- и среднесрочного пользования, в основной массе развивающихся стран прошла довольно гладко. В том числе и потому, что эти отрасли по своим технико-экономическим параметрам в целом соответствовали возможностям и потребностям слаборазвитых экономик. Все они основаны на относительно простых трудоинтенсивных технологиях, практически индифферентных к объемам производства, и не требуют сложной системы смежных производств по выпуску исходных и вспомогательных материалов. Кстати, эта фаза индустриализации в Латинской Америке, совпавшая по времени с двумя мировыми войнами и депрессией, не нуждалась и в особом протекционизме[4]. Его резкое усиление в последующем было связано с возобновлением активной внешнеторговой экспансии индустриально развитых государств и ростом конкуренции между самими развивающимися странами.
Между тем производство основной массы потребительских и производственных товаров долговременного пользования, а также необходимой для их изготовления промежуточной продукции, с развитием которых связывались надежды на максимизацию промышленного самообеспечения, зачастую плохо сопрягалось с состоянием местных рынков как по требующимся для его развития ресурсам, так и по объемам реального платежеспособного спроса. Нефтехимия, металлургия и целлюлозно-бумажная промышленность, где создается преобладающая часть исходных конструкционных материалов, относятся, как известно, к капиталоемким и рассчитаны на массового потребителя: если объемы производства не достигают определенного минимума, его издержки увеличиваются. На емкие рынки рассчитано и большинство производств, выпускающих машинотехнические изделия производственного и потребительского назначения. Хотя их рентабельность определяется не столько объемами выпуска собственной продукции, сколько продуктовой специализацией. Снижение издержек здесь достигается либо через сокращение общей номенклатуры производства (горизонтальная специализация), либо путем его расщепления между отдельными фирмами, выпускающими различные компоненты, каждая из которых осуществляет свои операции в эффективном масштабе (вертикальная специализация).