Особую неприязнь у ученого-предпринимателя вызывала земельная рента. В "Началах политической экономии и налогового обложения" он цитирует Ж.Б.Сэя: "Земля... единственный, или почти единственный, естественный элемент, который одна группа людей присваивает себе, отстраняя других, и благодеяния которого она, следовательно, может присваивать"44. Из контекста можно понять, что Рикардо считает ренту паразитическим доходом, который присваивается землевладельцами лишь по титулу собственности. В другой работе он утверждал, что для страны было бы жалким утешением довольствоваться низкой прибылью и низким процентом, только для того чтобы дать землевладельцам возможность получать деньги под закладные с меньшими для себя жертвами. Правда, сама по себе рента не делает товар дороже, ибо, как уже не раз говорилось, стоимость создается трудом работников. "Не потому хлеб дорог, что платится рента, а рента платится потому, что хлеб дорог, — утверждает Рикардо в "Началах политической экономии...". — Справедливо поэтому было замечено, что цена хлеба нисколько не понизилась бы, если бы даже землевладельцы отказались от всей своей ренты. Такая мера только позволила бы некоторым фермерам жить по-барски, но не уменьшила бы количества труда, необходимого для получения сырых произведений с наименее производительной земли, находящейся под обработкой"45.
Впрочем, не в пафосе, направленном против земельных аристократов, тут дело. Рикардо, прекрасно понимая, что рента есть изъятие части капиталистического дохода в пользу непроизводительного потребления землевладельцев, сам стал землевладельцем. Это не помешало ему создать новое учение о дифференциальной земельной ренте. При этом Рикардо сделал первый шаг к будущему маржиналистскому пониманию того, что факторы производства, во-первых, количественно ограниченны и, во-вторых, качественно обладают убывающей производительностью. Правда, он не обобщал эту идею и считал ее верной только относительно земли.
Суть понимания ренты у Рикардо в следующем. Земля — ограниченный ресурс. К тому же разные участки земли имеют различное естественное плодородие. По мере использования лучших земель в производство вовлекается земля все худшего качества с убывающим естественным плодородием. Капитал, примененный на худшем по качеству участке, должен приносить среднюю прибыль, иначе капиталист не станет заниматься сельскохозяйственным бизнесом. При этом худший участок (назовем его на современном экономическом жаргоне предельным) ренты не приносит46. Тогда равновеликие капиталы, примененные на средних и лучших по качеству участках, будут приносить некий разностный доход, полученный не потому, что сам капитал более эффективен, а потому, что земля более качественна. Эту-то разницу в доходах и присвоит собственник земли, так как именно он является, так сказать, "собственником качества".
Дав блестящий анализ ряда категорий товарного хозяйства, Рикардо, тем не менее, не до конца прошел путь доказательства трудового происхождения всех форм богатства. Сложно говорить о недостатках написанного им труда. Скорее, можно сожалеть о том, что он обошел своим вниманием ряд важных моментов. Но именно ненаписанное и невысказанное стало предметом нападок со стороны противников трудовой концепции стоимости. Чутко уловил эти проблемы Мальтус, который стал главным критиком Рикардо и, косвенно, Смита. Обратим и мы внимание на два момента.
Во-первых, ни Смит, ни Рикардо так и не доказали эквивалентность обменов между рабочим и капиталистом. Из концепции "вычетов из продуктов труда рабочего" следовало представление, что рабочему просто недоплачивают за его труд, изымая часть вновь созданной стоимости в качестве платы за риск и организационно-управленческую деятельность капиталистов. Но логика подсказывает, что если рабочему постоянно недоплачивать, он очень скоро начнет физически деградировать и уйдет из производственного процесса47.
Во-вторых, капитал в разных отраслях имеет различную структуру и различную скорость оборота. В отраслях легкой промышленности на единицу капитала приходится больше труда, чем в отраслях тяжелой промышленности. Коль скоро в легкой промышленности занято больше живого труда, в ней создается на единицу капитала больше стоимости и появляется возможность присваивать больше прибыли, чем в тяжелой промышленности. Норма прибыли в легкой промышленности всегда должна быть выше, чем в тяжелой. Но практика показывает, что равновеликие капиталы приносят равновеликую прибыль независимо от отрасли применения. Доказать причину этого явления в рамках трудовой теории Рикардо не смог и был раскритикован Мальтусом.
Уже после смерти Рикардо в экономической литературе разгорелась дискуссия. Противники трудовой теории подчеркивали слабые места в теоретических построениях классиков, а друзья, последователи и корреспонденты Рикардо стали искать новые аргументы в защиту трудового постулата. Однако они делали это, значительно отступая от ортодоксального рикардианства, упрощая учение, с одной стороны, и готовя возникновение новых концепций — с другой.
Нужно строго различать последователей Рикардо, упрощавших его идеи (или, в стилистике марксистской критической литературы, вульгаризировавших их), и оппонентов, к которым относился прежде всегоТомас Роберт Мальтус (1766—1834). Мальтус не был противником Рикардо в классовом смысле. Он был действительно научным оппонентом, который в полемике искал истину вместе со своим младшим товарищем по научным интересам.
Обычно о Мальтусе вспоминают, когда речь заходит о теории народонаселения (демографии), причем вспоминают как о фигуре одиозной. Между тем не так уж неправ был этот английский священник, всю жизнь занимавшийся политической экономией. Его труд "Опыт о законе народонаселения"48 имел удивительный успех, но успех этот был несколько скандального характера. Искренне озабоченный (ведь он был священником!) судьбой низших классов населения, Мальтус утверждал, что их бедность есть результат действия природных факторов: во-первых, убывающего плодородия земли, а во-вторых, слишком быстрого прироста населения. Мальтус считал, что плодородие, при всем прогрессе науки, техники и агрокультуры, просто не поспевает за демографическими процессами. Население планеты увеличивается в геометрической прогрессии, а плодородие — в арифметической. В результате низшие классы объективно обречены на голод и нищету. Никакие социально-политические преобразования не в силах упразднить этот закон природы. Поэтому несчастья, посылаемые Богом на землю (войны, эпидемии, природные катаклизмы), в конечном итоге оказываются благом для человечества, ибо восстанавливают хрупкое равновесие между человеческими потребностями и производственными возможностями49.
Не будем здесь углубляться в анализ "Опыта о законе народонаселения", отметим только, что за 200 лет, прошедших после написания этого труда, бедность на нашей планете не только не преодолена при всех попытках государств и обществ бороться с ней, а, напротив, постоянно воспроизводится как в абсолютном, так и в относительном виде. Бедность сопровождается элементарным бескультурьем, приводящим к неспособности регулировать деторождение и демографический процесс в целом. Выходит, что не зря Мальтус призывал людей к разумному самоограничению и воздержанию.
Однако главным произведением Мальтуса стал другой труд, так и не увидевший света на русском языке, — "Принципы политической экономии, рассматриваемые в расчете на их практическое применение" (1820). Именно в нем Мальтус указал на теоретические трудности, с которыми сталкивался Рикардо, разрабатывая свою версию трудовой теории стоимости50. Но одновременно здесь Мальтус сделал значительный шаг вперед в понимании макроэкономического воспроизводственного процесса. За век до Дж.М.Кейнса он понял, что капиталистическая рыночная система не так уж легко осуществляет расширенное воспроизводство, как считали многие экономисты, в том числе Рикардо и Сэй.
Капитализму присуще недопотребление созданного национального продукта, что приводит к периодическим кризисам. Если бы существовало "чистое" капиталистическое общество, состоящее из рабочих и капиталистов, оно никогда не выходило бы из неравновесного состояния из-за недостатка "эффективного спроса" (термин Кейнса). Поэтому в обществе всегда должны присутствовать "третьи лица", прежде всего крупные лендлорды, землевладельцы, которые своим потреблением способствуют расширению рынков сбыта. Объективно эта идея была направлена против рикардианского осуждения паразитизма получателей ренты. Мальтус писал не без иронии: "Несколько странно, что мистер Рикардо, который получает значительную ренту, так недооценивает ее национальное значение. В то время как я, который ренты никогда не получал и не надеюсь получать, возможно, буду обвинен в переоценке ее важности"51.
По существу, именно Мальтус впервые поставил в теоретическом плане проблему реализации, которую игнорировали до него и после него (даже после блестящих исследований Маркса). Хотя ученый решал этот вопрос своеобразно, поощряя паразитическое потребление, сама по себе постановка его стала значительным шагом вперед в развитии макроэкономики52. Мальтус признавал положительную роль и инвестиционной деятельности государства, тем самым выступая непосредственным предшественником Дж.М.Кейнса.