2. России присуща автаркическая ориентация хозяйственных единиц и системы в целом. Основной поток эффективной хозяйственной деятельности направлен не вовне, а внутрь хозяйственной системы.
3. Русские способны к самоограничению. Их производственная активность устремлена не на потребительскую экспансию, не на максимизацию капитала и прибыли, а на обеспечение трудовой самодостаточности.
4. Самобытные особенности организации труда и производства в России — это трудовая и производственная демократия, самобытные особенности трудовой и хозяйственной мотивации — преобладание моральных форм понуждения к труду над материальными.
5. В народном сознании было закреплено, что единственным справедливым источником приобретения имущественных прав может быть только труд. Поэтому земля, которая не является продуктом труда, должна находиться не в индивидуальной собственности, а лишь во временном пользовании, право на которое может дать только труд. Большинство русских крестьян не знали частной собственности на землю. Отсюда древний трудовой идеал крестьянства, враждебно относящегося к частной собственности на землю.
6. Если для западного человека свобода— в деньгах, то для русского свобода— это независимость от денег. Ф.М.Достоевский утверждал, что русский народ — единственный великий европейский народ, который устоял перед натиском золотого тельца, перед властью денежного мешка. В крестьянском сознании веками формировалась мысль, что богатство — грех.
7. Общинность и артельность — генетически закрепленные способы труда в России. Однако кн. А.И.Васильчиков подчеркивал, что русский мир (община) имел в виду не общее владение и пользование, а, напротив, общее право на земельный надел каждого домохозяина, тогда как обработка сообща и деление продуктов, хлеба или сена в натуре при уборке никогда не были в обычае у русского крестьянина. Огульные работы, особенно когда они проводились по указанию помещиков или высшего начальства, вызывали у крестьян отвращение и выполнялись только по принуждению. (См.: Экономика русской цивилизации / Сост. О.А.Платонов. — М.: Родник, 1995.-С.5-23.)
Русская национальная экономическая идея до сих пор жива и критикуема за ее некапиталистическую, как, впрочем, и несоциалистическую, направленность. Ее живучесть — своеобразный феномен, требующий серьезного исследования.
После этих предварительных замечаний дадим определение предмета нашего курса: история экономических учений изучает закономерности развития мировой экономической теории, исторический процесс возникновения, развития, борьбы и смены экономических взглядов в различные эпохи и в разных странах в тесной взаимосвязи с историей экономики, основными направлениями философской мысли и конкретными экономическими дисциплинами.
Естественно, что, изучая историю экономических учений, необходимо исследовать и развитие метода экономической науки. До недавнего времени, когда в нашей стране господствовал "поголовный марксизм", в официальной науке признавался лишь один метод исследования — диалектико-материалистический. Между тем непредубежденный взгляд на историю науки экономики позволяет увидеть, что и на базе иных методологических посылок возможны значительные достижения экономической мысли. Это, впрочем, не должно быть причиной того, чтобы отрицать познавательные возможности гегельянского и марксистского методов. Крайности и экстремизм в науке (как и во всех других сферах жизни) — весьма вредные явления. Терпимость и попытки понять друг друга — вот путь взаимного обогащения школ и направлений.
Всякое экономическое явление можно рассматривать с различных точек зрения и с различными целями. И вполне вероятно, что разные подходы могут оказаться верными для различных условий. Эмпиризм ученых античной древности и средневековья не помешал им выдвигать глубокие теоретические гипотезы, которые тогда еще не сложились в систему взглядов, но стали предтечей науки под названием "политическая экономия". С другой стороны, метод научной абстракции, разрабатывавшийся классиками буржуазной политической экономии, не помешал теории выродиться в упрощенные построения, которые предлагали последователи классического наследия. Любопытно, что Ж.Б.Сэй, Дж.Мак-Куллох, У.Сениор, упрощая классическое учение, вместе с тем создавали базу для иных — нетрудовых — концепций стоимости, которые позднее превратились в новую систему взглядов. Диалектический материализм, дав значительные результаты в развитии экономической мысли в рамках трудовой теории стоимости, все-таки не позволил чутко уловить достижения маржиналистской концепции. Попытка выдающегося мыслителя М.И.Туган-Барановского найти синтетическое единство марксистских и маржиналистских концепций стоимости была грубо осуждена ортодоксальным марксистом Н.И.Бухариным.
По всей видимости, в науке не может быть одной правды на все времена и для всех исторических ситуаций. Скажем, А.Смит описал относительно гармоничную и вполне компромиссную модель рыночной экономики, а К.Маркс дал описание противоречивого и конфликтного рыночного мира. Кто из них прав? Как ни странно, оба. В рыночной экономике есть и то и другое. Если действительно существует закон единства и борьбы противоположностей, то вполне возможна ситуация, когда один исследователь предпочитает рассматривать "единство", а другой — концентрирует внимание на "борьбе". Помимо всего прочего, многое зависит от личных пристрастий исследователя, от его биографии и даже от характера. И только знакомство со всеми, подчас противоположными взглядами позволит составить широкую и, по возможности, достоверную картину истории экономической мысли.
Со временем и методы, и теории стареют и умирают, но они могут возрождаться на новом витке спиралевидного развития. Слепое следование определенным методологическим посылкам привело к самоизоляции экономической теории России от магистральных путей развития экономической мысли, что, в свою очередь, ввергло экономическую науку России XX в. в глубокий и пока не преодоленный кризис.
Судя по всему, в любой исторической науке трудно достичь полной объективности, а окончательной истины просто не существует. Меняется конкретная социально-экономическая обстановка — и меняются взгляды исследователей на прошлое. Это — нормальный процесс. Не следует только одно невежество заменять другим.
Авторы любого методического или учебного пособия — всего лишь обыкновенные люди со своими вкусами и идеологическими установками. Студент, ограничивающийся чтением материалов комментирующего характера, невольно попадает в плен мнений комментаторов. Между тем сомнения и даже недоверие в науке весьма полезны. Субъективный взгляд исследователя, непреодолимый по природе вещей, — один из самых сильных ограничителей для объективного освещения истории. Представьте себе задачу: изложить на нескольких страницах содержание "плотной", насыщенной блестящими идеями книги Рикардо или многотомного произведения Маршалла. Что в этих работах главное, а что второстепенное? Что истинно, а что ложно? Ответы на эти вопросы особенно зависят от личности комментатора, которому невольно придется осуществлять субъективный отбор материала.
Именно поэтому мы завершаем свое предисловие старым как мир советом:
"Подвергай все сомнению!"
Прочтя наш комментарий по поводу той или иной школы, того или иного автора, возьмите в руки первоисточник, полистайте, почитайте его. И только потом согласитесь с нами или опровергните нас.
В добрый путь!
Предисловие, темы 1, 5, 6 и заключение написаны доктором экономических наук, профессором Р.М.Гусейновым, темы 2, 3, 9 — кандидатом экономических наук, доцентом В.М.Рябцевой, темы 4,7,8 — кандидатом экономических наук, доцентом Ю. В. Горбачевой.
Тема 1. КЛАССИЧЕСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ
1. С чего начиналась экономическая наука.
2. Предшественники: меркантилисты и физиократы.
3. Экономическое учение Адама Смита.
4. Давид Рикардо и его теория распределения. Мальтус contra Рикардо.
5. Разложение рикардианской школы.
1. С чего начиналась экономическая наука
Экономическая мысль — явление весьма древнее. С тех пор как человек начал осваивать природу в хозяйственных целях, он стал задумываться над экономическими вопросами, собирать и обобщать факты. Сначала это были, скорее, технологические и технические вопросы, которые затем, по мере обобщения фактов, стали подводить к анализу социально-экономических сторон хозяйственной жизни.
Первые экономические трактаты мы находим в религиозных книгах Древнего Востока, в иудейских, христианских и мусульманских канонических текстах. Обычно мы несколько преуменьшаем степень развитости экономических отношений древнего мира. Неожиданным, например, является для нас тот факт, что на Древнем Востоке достаточно развитыми были товарные и денежно-кредитные отношения, ведь из школьных курсов истории известно, что экономика древневосточных деспотий основывалась на натуральном производстве. Между тем в Библии, в первых книгах Моисея, описываются нормальные товарно-денежные отношения, осуществляемые по известной формуле Т—Д— Т. При этом в качестве денег, как правило, выступает серебро. За серебро покупают рабов, землю, хлеб, другие товары1. В документах, относящихся к эпохе Нововавилонского царства (VII—VI вв. до н.э.), упоминаются арендные контракты, купчие, расписки, накладные. Дошли до нас бухгалтерские счета и векселя того времени. В Нововавилонском царстве не было еще монет, деньги представляли собой простые серебряные слитки, ценностное содержание которых определялось их весом, но уже существовали настоящие банки, "деловые дома", осуществлявшие все главные банковские операции: принимались вклады, выдавались кредиты, производились учет векселей, оплата чеков, безналичные расчеты, финансировалась внутренняя и внешняя торговля2.