Сегодня более половины объема российского экспорта составляют энергоносители, сырье и продукты первичной переработки - металлы, химические удобрения, целлюлоза. В прогнозе ИМЭМО РАН на 2015 год говорится о том, что в мировой торговле доля этих продуктов будет сокращаться, в то время как доля готовых изделий, прежде всего наукоемких, и услуг будет расти. Страны, благополучие которых строится на экспорте сырья, а в их числе и Россия, столкнутся со стратегическими проблемами. В советское время был создан научно-технический потенциал, который сегодня позволяет России быть атомной и космической державой. Однако он постепенно исчерпывается. Очень малы наши шансы на создание конкурентоспособной российской гражданской авиации или автомобильной промышленности.
Россия стоит перед дилеммой: либо ее экспорт по-прежнему будут составлять сырье и небольшая доля вооружений, либо она сможет прорваться на мировые рынки оборудования и высоких технологий, чтобы не менее 20-25% ее экспорта приходилось на эти продукты. Авторитетные экономисты говорят, что при сохранении сырьевой экономики девальвации масштаба 1998 года будут происходить каждые четыре-пять лет, поскольку экономика сможет существовать исключительно за счет понижения курса национальной валюты.
Российский сектор высоких технологий исторически сосредоточен в ВПК. Известных российских технологий, разработанных вне ВПК, немного. Довольно успешно на нашем внутреннем рынке сегодня работают фирмы, занимающиеся распознаванием и антивирусной защитой, но они не могут обеспечить того прорыва на мировые рынки. Во многом деятельность успешных российских частных компаний основана на системной интеграции, заимствовании чужих технологий, что и не позволяет им выходить на мировые рынки. Ведь заимствование высокотехнологического инструментального средства приводит к технологической зависимости от него, хотя зачастую оно не дает и даже препятствует разработке нового и более эффективного решения данной задачи. Необходимо работать над собственными решениями, избегая зависимости от интегрированных продуктов.
Почему же за прошедшие десять лет мы не смогли реализовать потенциал ВПК на международных рынках? Одна из причин этого заключается в сокращении затрат государства на оборону. И хотя у нас есть технологии, опережающие мировой уровень на 15-20 лет, мы не можем выходить с ними на новые рынки, потому что они запрещены международными соглашениями, представляя угрозу национальной безопасности многих стран. Многими из этих продуктов интересуются даже американцы. Но, предположим, у нас есть ракеты с дальностью полета 1000 километров, а согласно международным стандартом параметр дальности не должен превышать 300 километров. Поэтому нам надо перестроить технологии в соответствии с жесткими нормами международного права в области торговли высокотехнологичными продуктами, и уже после этого выходить с ними на мировые рынки.
Даже при наличии всех необходимых ресурсов, для успешного выхода на мировые рынки российским фирмам нужна такая же инфраструктура, как и у зарубежных компаний. Достоинство нашего сектора высоких технологий - уровень разработок, его недостаток - неумение продавать свои технологии. Для продажи технологий на локальных рынках надо привлекать местные ресурсы: купить компанию или учредить свою, нанять местный персонал, хорошо знающий специфику данного рынка, и поставлять производственные разработки из России. На международном рынке высоких технологий уже присутствуют российские государственные компании, которым наше законодательство не разрешает открывать дочерние компании или покупать фирмы за рубежом. Мы должны вкладывать средства за рубеж. Предоставляя иностранным компаниям возможность работать в России, мы сами должны работать за границей, внося наши технологии как ноу-хау в уставной капитал открываемых там компаний.
Программирования же это - не отдельная наукоемкая отрасль, а просто техническая работа.
У российского сектора высоких технологий до сих пор есть и потенциал, и технологии, и воспроизводство научной базы, и успешные компании, т. е. - основа для роста и завоевания зарубежных рынков. Более того, на рынках вооружений Россия и сейчас зарабатывает миллиарды долларов, лучше других разрабатывая сложные продукты. Но для форсированного развития наукоемких отраслей необходимо сформулировать государственную промышленную политику, ориентированную на экспорт российских высокотехнологичных продуктов, поскольку сегодня платежеспособного спроса внутри страны нет.
Семь лет назад, в ходе диагностирования буровых, нами была разработана технология для газовой промышленности, не имеющая импортных аналогов. И теперь, когда "Газпром" объявил конкурс, мы участвуем в нем со своей технологией.
Что касается стратегических разработок НПО "Машиностроение", то сейчас мы на свои средства закончили оборудование ракеты СС-19 и предлагаем ее как носитель для запуска космических нагрузок. Причем, с этой целью мы финансируем космодром "Свободный" на Дальнем Востоке, содержание которого значительно дешевле, чем космодрома "Байконур" в Казахстане. Всем известно, что сегодня у государства не хватает денег, чтобы полноценно развернуть производство ракеты "Тополь". Когда в НПО "Машиностроение" проектировались эти ракеты, то предполагалось, что уже через десять лет они будут сняты с производства. Но оказалось, что эти сложные технические системы долговечны даже при том, как быстро развиваются технологии. Например, спроектированная нами еще в 1960-х годах ракета "Протон" в ближайшие тридцать лет не потеряет свою актуальность. Поэтому мы используем эти ракеты для запуска спутников.
Сегодня динамично развивается рынок спутников дистанционного зондирования Земли, также связанный с программированием и распознаванием образов, появляется спрос на малые спутники, которые мы и запускаем с этой ракетой. Кроме этого проекта, мы, заключив контракт с "Интерспутником", экспортируем услуги связных спутников. Существует региональный спрос на малые спутники стоимостью не 200-300 миллионов долларов, а 20-30 миллионов долларов за запуск. Потребители таких спутников – страны СНГ и Африки. Сейчас мы как раз выполняем контракт по запуску двух таких спутников.
Если же говорить о выходе на рынки вооружений, то наши крылатые сверхзвуковые ракеты опережают на один-два цикла все существующие зарубежные разработки.
Основная черта российской научной культуры - склонность к моделированию и анализу. Можно объяснять эту национальную черту философичностью и особенностями российской души, а можно определять как склонность к инновационному мышлению.
Производимый нами продукт должен быть в своем роде уникален, а тем самым - технологически защищен. Например, если говорить о конструировании тех же ракет, то при сегодняшнем уровне технологий решить вопрос целеуказания гораздо сложнее, чем проблему поражения той или иной цели. В этой проблематике российские специалисты квалифицированнее многих. И мы можем превратить эту квалификацию в товар.
Что касается более и менее перспективных отраслей, то к тому, что эти отрасли должны быть не ресурсоемкими, а наукоемкими, они не должны быть комплексными, как в советские времена, когда для создания одной модели решением ЦК объединяли усилия несколько отраслей. Очевидно, что сложные комплексные изделия в ближайшее время не будут российским рыночным продуктом. Кроме того, следует определить потенциальные рынки, жесткую конкуренцию уже установившихся рынков мы вряд ли сможем выдержать.
Речь идет о некомплексных товарах, хорошо востребованных как на внутреннем, так и на внешнем рынках. От государства требуется скорее не структурная, а инфраструктурная политика. Государство должно играть роль регулятора нормативно-правовой базы и роль катализатора развития различных секторов экономики. Вторую роль оно исполняет практически во всех странах, просто одни стыдливо молчат об этом, а другие открыто говорят. Американцы с гордостью говорят, что вся венчурная индустрия в США находится в частном секторе, и ее развитие происходило без вмешательства государства. В действительности же на первых порах государство с помощью системой NASBIC вкладывало деньги в венчурную индустрию, чтобы побудить частные фонды инвестировать туда же. В Израиле тоже был создан государственный фонд, на очень льготных условиях вкладывавший в коммерческие венчурные фонды до 40% средств, если 60% их капиталов принадлежали частным инвесторам. Это и определило успех израильской венчурной индустрии. Сейчас в ней работают только частные инвесторы, которые, увидев, как работает венчурный капитал, выкупили государственные доли.
Получается, что не только нормативная база сыграла положительную роль в развитии наукоемких отраслей. Государство должно создавать инфраструктуру, катализировать новые процессы стратегического характера, доказывая на собственном примере, насколько эффективен тот или иной путь. Роль стратегического партнера в долгосрочных проектах развивающейся индустрии высоких технологий еще нескоро перейдет от государства к частным компаниям.[21]
Заключение.
В заключении я хочу подвести итоги своего исследования в отношении развития экспортного потенциала России и продвижения конкурентоспособных товаров и технологий на внешний рынок.