Отношение государства и рыночной экономики определяются, как правило, с помощью рамок задаваемых Конституцией государства. Остающееся экономическое пространство используется политикой (экономической, включая и социальную). Именно этот сегмент и развивает отношения между государством и экономикой, характерные для конкретной экономической системы и обуславливающие ее развитие.
На сегодняшний день самой экономически мощной державой является США. Модель экономики характерная для этой страны может быть охарактеризована как либеральная или конституционально-классическая. Это означает, что данная модель создана по классическим лекалам экономического и политического либерализма и законодательно закреплена в Конституции, принятой в 18 веке.
Анализ социально-экономического развития США за последние примерно сто лет позволяют выделить три важнейшие характеристики американской экономики: рост валового национального продукта (ВНП) в целом и на душу населения; динамика структуры рабочей силы и – возросшее вмешательство государства в экономику.
Среднегодовые темпы его роста были более 3%. До 1930 – примерно 3,5%, после 1949 – 3,6%. По мнению американского профессора Л. Рейнольдса, ВВП на душу населения начал расти в США по меньшей мере с 1830 года.
При этом следует помнить, что такие темпы развития были характерны для страны классического капитализма и рыночной системы, не с точки зрения становления рыночной системы, а с точки зрения привнесения в экономику эмигрантами из Старого Света и, прежде всего, из Англии парадигмы рынка в чистом виде в поведении и психологии. В частности, отмечая буржуазное происхождение США, Ф. Энгельс подчеркивал, что они основаны мелкими буржуа и крестьянами, бежавшими от европейского феодализма с целью учредить чисто буржуазное общество.
Отцы американской демократии – Т. Джефферсон, Б. Франклин, Дж. Медисон, Дж. Адамс – прагматики с огромным опытом и знанием делового человека, американского характера эмигранта, его психологии. Они желали «достигнуть высокого уровня развития и своды для каждого гражданина с помощью общественных институтов, задуманных ими», совершенно четко осознавая свойства человеческого характера и не имея ни малейшего желанию строить свою систему, используя некоего фантастического, придуманного человека.
Важнейшая черта современной американской экономики – возросшее вмешательство в нее государства. Можно выделить четыре главных направления вмешательства.
Первое – обеспечение общественных услуг путем найма рабочей силы покупки материалов и оборудования и т. п. в частном секторе: около 80% продукции реализуется через частный сектор и более 20% – это так называемые правительственные закупки продукции, которые производятся для граждан и финансируются из налоговых поступлений. Закупки такой продукции финансируются из бюджетов разных уровней. Они обеспечивают народное образование, полицию, пожарную охрану, различные городские услуги, содержание мостов, дорог и т. д., поддерживание национальной обороны.
Второе направление – перераспределение дохода через налоговую систему и систему трансферных платежей.
Третье – вмешательство в частный рынок либо для обеспечения конкуренции, либо для ограничения ее разрушающих сил.
Четвертое – макроэкономическое регулирование денежно-кредитной сферы через Федеральную Резервную систему.
Второе направление вмешательства государства – влияние на распределение и перераспределение личных доходов. Распределительный эффект выражен в трансферных платежах (пенсии пожилым людям, пособия многодетным и др.). Они идут полностью людям с малой «потребительской корзиной». Доля трансферных платежей в ВВП увеличивалась от 1% в 1929 году до 6% в 1950 году, составила почти 15% в 1983 году и 16,44% - в 1990 году. Сегодня она составляет более 20%. Следует отметить, что доля этих платежей в США меньше, чем в Западной Европе, но больше, чем в Японии.
Что касается распределения других доходов (от труда и от собственности), то картина здесь следующая 4/5 всех рыночно определяемых доходов составляют трудовые.
Рыночная система США позволила создать простор для быстрого развития рыночной экономики по классическим образцам Западной Европы, начиная с конца 18 века. Экономическая свобода в рамках права дала возможность быстро формировать и развивать рыночные институты, обеспечить значительный рост ВНП и на этой основе высокий уровень удовлетворения потребностей. Если в Западной Европе этот процесс занял, по меньшей мере, 800 лет, то в США – только 200 лет.
Политическая демократия явилась не просто целью, а средством обеспечения свободы, в том числе и экономической, ибо, раскрепостив движущие силы общества, его творческий и производственный потенциал (бизнесменов, ученых, финансистов), она с помощью общественных институтов, гарантировавших достижение прав каждого человека, позволила получить динамично развивающуюся экономику в рамках конституции и права.
Китайская модель. Китайская, точнее восточноазиатская, модель развития обладает неотразимой привлекательностью для всех развивающихся стран, ибо только она обеспечила беспрецедентный, не имеющий аналогов экономической истории рост. Китаю (а раньше и другим странам Восточной Азии, основанным на китайской культуре – Японии, Корее, Тайваню, странам юго-восточной Азии) удалась в послевоенный период поднять темпы роста до 7-10% и поддерживать их в течении нескольких десятилетий. В итоге Восточная Азия во второй половине 20 века стала единственным крупным регионом, которому удалось сократить разрыва в уровнях экономического развития Запада. В 1993 году Всемирный банк опубликовал исследования «Восточноазиатское чудо: экономический рост и правительственная политика», в котором проанализировал факторы стремительного экономического роста в 1965-1990 гг. восьми восточноазиатских стран – Гонконга, Индонезии, Малайзии, Южной Кореи, Сингапура, Тайваня, Таиланда и Японии. Выводы оказались неоднозначными. Все экономисты признали в качестве составляющих политику, направленную на создание стабильной макроэкономической среды (низкая инфляция), стимулирование сбережений и государственных вложений в образование и инфраструктуру, привлечение иностранных инвестиций, поддержку надежной банковской системы. Но важную роль играет также правильное поведение промышленной политики.
Первое требование к успешной промышленной политике состоит в том, что она должна быть экспортно-ориентированной промышленной политикой. Таможенная или прочая защита отечественных производителей обязательно должна дополняться поощрением экспорта, тогда это и называется экспортно-ориентированной промышленной политикой. А без поощрения экспорта протекционизм ведет только к импортозамещению.
Способов поддержки экспорта много, но главным инструментом является занижение валютного курса через накопления валютных резервов Ценрабанком: когда последний закупает валюту в размерах, превышающих предложение участников рынка, т.е. создает избыточный спрос на валюту, курс национальной денежной единицы понижается. Однако простого поощрения экспорта недостаточно.
Недавние исследования показывают, что поощрения сложного наукоемкого экспорта выгодны чисто с экономической точки зрения. И не потому, что ресурсы могут кончиться или подешеветь, а потому, что общественная отдача от развития наукоемких производств больше. Необходима государственная поддержка, чтобы вывести развитие таких отраслей на максимальный уровень.
Именно такая политика, нацеливающая национальных предпринимателей не просто на экспорт, а на постоянное усложнение экспорта, и объясняет экономический успех Китая. В этом как раз и состоит второй принцип успешной политики: не всякий экспорт стоит поддерживать, а только тот который дает наибольшую внешнюю выгоду, возникающую тогда, когда общественная отдача от вложений в определенный вид деятельности больше, чем отдача для конкретных фирм непосредственно занимающихся такой деятельностью.
В 1992 году, еще при жизни Д. Сяопина, Китай провозгласил политику «шичан хуан цзишу», буквально «технология в обмен на рынок», т.е. уступка части национального рынка транснациональным компаниям в обмен на получение от них передовой технологии при создании совместных предприятий. Это китайская политика кажется исключительно успешной: сначала 90-ых гг. начался массированный приток иностранных прямых инвестиций в Китай, накопленный объем этих инвестиций достиг 500 млрд. дол., ежегодный приток в последние годы держится на уровне 50млрд. дол.
Швеция в 1860-1960гг. дала самые высокие темпы роста ВНП на душу населения в мире: в среднем около 3% в год. В 70-е гг. 20 века она занимала первое место в Западной Европе по объему продукции на душу населения. Такого положения Швеция добилась в результате развития перераспределительной системы. Налоги в 70-90-х гг. имели тенденцию к росту: 1971 -- 40,25% ВВП; 1985 г. – 50,1%; 1989 г.—55,8%. Сегодня – чуть больше 50%.
Рост налогов обусловлен, прежде всего тем, что с 50-х гг. социал-демократами был взят курс на создание «функционального социализма». Намечена была не только цель – повышения благосостояние народа, но и средства ее достижения и источники финансирования – налоги, перераспределяемые через политические решения социал-демократического правительства. В условиях относительно благоприятной для шведской конъектуры сложилось своеобразное «разделение труда»: социал-демократическое правительство отлаживало механизм перераспределения, развивало систему социального обеспечения, а предпринимателям оставило производство, экономику.
В Швеции теоретической основой экономической деятельности государства являлся и является «неоклассический синтез», прагматически соединяющий кейнсианские и неолиберальные теоретические концепции. Главная идея – необходимость государственного регулирования экономики при сохранении рыночных отношений и сильного предпринимательства. На протяжении десятилетий социал-демократы Швеции проводили прагматический курс «дагенс-политик» - «политики дня». Превосходная конъюнктура позволила правительству социал-демократов добиться повышения жизненного стандарта основной массы населения без особого ущерба для предпринимательства, но это в благоприятные годы. В 70-е гг., когда экономическое положение страны ухудшилось, государственный сектор, государственные расходы легли тяжелым бременем на экономику. Начиная 1970 г. Численность занятых в государственном секторе ежегодно увеличивалась на 2%, что требовало увеличения бюджетных расходов, а, следовательно, и роста налогов, который переставал стимулировать производство.