Сегодня имеются достаточные предпосылки для практической реализации предлагаемого подхода. Координирующие функции реализации данной системы, включая разработку макроструктурных моделей, формирование индикаторов и согласование их субъектами Федерации и хозяйствующими субъектами можно было бы возложить на Центр экономической конъюнктуры при Правительстве РФ. В Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН накоплен значительный опыт разработки оптимизационных межотраслевых макроструктурных моделей на среднесрочную перспективу. В Совете по изучению производительных сил разработан алгоритм группировки общероссийских показателей социально-экономического развития по субъектам Федерации. В некоторых из них, прежде всего в Республике Татарстан, имеется определенный опыт индикативного управления экономикой с использованием межотраслевых моделей.
Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН совместно с Институтом экономики РАН разработал макроструктурную модель развития экономики России на период до 2020 г.[5] Эта работа позволила выявить наиболее актуальные проблемы, на решение которых должна быть направлена интерактивная система целевого экономического прогнозирования. Проведенные прогнозно-аналитические расчеты показали, что ключевую роль в поддержании поступательного развития экономики может и должно сыграть качественное изменение направленности российской внешнеэкономической политики. Сегодня экономическое развитие страны практически полностью определяется требованиями рынка стран Запада. Россия продолжает покорно выполнять роль топливно-сырьевого придатка экономики западных стран. Это наглядно видно из динамики экспорта нефти и газа (см. табл.).
Рост экспорта нефти и газа опережает рост их добычи. Так, добыча нефти за период 2001-2005 гг. выросла на 45%, а ее экспорт – на 74%, при этом в страны ЕЭС – почти в 4 раза. Соответственно добыча газа выросла на 9%, а его экспорт в страны дальнего зарубежья – на 19%, в страны СНГ он сократился на 12,5 млрд. м , или более чем на 20%.
Таблица.Добыча и экспорт нефти и газа[6].
| 2000 г. | 2004 г. | 2005 г. | |
| Нефть, млн.т: | |||
| добыча | 324 | 459 | 470 |
| экспорт – всего | 145 | 258 | 252 |
| в т.ч. в страны дальнего зарубежья | 128 | 218 | 214 |
| в страны СНГ | 17 | 40 | 38 |
| Газ, млрд. м3: | |||
| добыча | 584 | 633 | 638 |
| экспорт – всего | 194 | 200 | 207,5 |
| в т.ч. в страны дальнего зарубежья | 134 | 145 | 160 |
| в страны СНГ | 60 | 55 | 47,5 |
Проведенные вариантные расчеты макроструктурной модели показали, что в перспективе целесообразно ограничить рост экспорта нефти, газа и других топливно-энергетических и сырьевых ресурсов в страны дальнего зарубежья, прежде всего за счет роста экспорта в страны ЕЭС. Масштабы экспорта топливно-сырьевых ресурсов в эти страны должны определяться потребностями российской экономики в валютной выручке для обеспечения эффективного импорта товаров и услуг. Под эффективным импортом мы понимаем такие масштабы и структуру импорта, которые способствуют динамичному росту отечественной экономики. Одновременно целесообразно значительно расширить экспорт (в том числе и топливно-сырьевой) в страны СНГ, а также Китай.
При такой стратегии в перспективе до 2015 г. согласно расчетам макроструктурной модели физический объем экспорта в страны ЕС должен увеличиться по сравнению с 2000 г. примерно в 1,2 раза. В 2015 г. экспорт нефти в страны ЕС целесообразно увеличить не более чем до 45 млн. т, газа – не более чем до 75 млрд. м3, проката черных металлов – не более чем до 10-11 млн. т. В то же время экспорт нефти в страны СНГ расширить до 50 млн. т, газа – до 75 млрд. м . Экспорт нефти в Китай следовало бы увеличить до 34-35 млн. т, газа – до 37-38 млрд. м3.
В импорте из стран Запада должны преобладать новейшие виды машин и оборудования, необходимые для технического перевооружения российской экономики. При таких изменениях направленности российской внешнеэкономической политики бессмысленно большое сальдо внешнеторгового баланса России в отношениях со странами дальнего зарубежья в перспективе до 2015 г. может быть сокращено примерно вдвое (со 100 млрд. долл. в 2005 г. до 50 млрд. долл. в 2015 г.).
По мнению Дробышевской Л.Н., изменение геоэкономической структуры внешних связей России придаст российской экономике следующие преимущества. «Прежде всего, это важнейший фактор преодоления топливно-сырьевого характера российской экономики, ослабление ее зависимости от мирового рынка, в частности от цен на нефть. Сокращение положительного сальдо чистого экспорта явится прямым дополнительным фактором экономического роста. Как показали вариантные расчеты макроструктурной модели, данный вариант внешнеэкономической стратегии позволит дополнительно увеличить валовой внутренний продукт по сравнению с вариантом сохранения нынешней стратегии не менее чем на 1 трлн. руб. (в ценах 2000 г.), или на 20%. При этом будет дополнительно получено 1,4 трлн. руб. ресурсов конечного потребления. Кроме того, данная стратегия позволит существенно сберечь естественные богатства России (нефть, газ, лес и т. п.). Так, добычу нефти в данном варианте в перспективе до 2015 г. достаточно довести до 495-500 млн. т, тогда как при нынешнем неуправляемом развитии она, по-видимому, достигнет 540-550 млн. т.[7].
Предлагаемые изменения внешнеэкономического курса, на взгляд Добышевской Л.Н., существенно повлияют на структуру инвестиций в российскую экономику: «Сократится доля инвестиций в топливно-сырьевые отрасли и в то же время повысится инвестирование машиностроения, химической промышленности, электроэнергетики, а также сельского хозяйства, легкой и пищевой промышленности, жилищного строительства. Как показали расчеты, по сравнению с инерционным вариантом общий объем инвестиций в экономику увеличится в 1,2 раза, в том числе в электроэнергетику – в 1,6, машиностроение – в 1,4, химическую промышленность – в 1,8, легкую и пищевую промышленность – в 1,4, в сельское хозяйство – в 1,3 раза. Все это, наряду с получением хозяйствующими субъектами надежной информации о перспективах конъюнктуры рынка, позволит значительно повысить интенсивность инновационных процессов в российской экономике»[8].
Использование системы интерактивного целевого прогнозирования позволит преодолеть нарастающие межрегиональные различия в уровнях развития. Отказ от сырьевой направленности и ускорения развития добывающих отраслей уже само по себе поставит субъекты Федерации в более равные условия. Кроме того, постоянный диалог между федеральным центром и субъектами Федерации будет способствовать более эффективному межрегиональному распределению финансовых и материальных ресурсов.
Разумеется, было бы неверным считать, что система интерактивного целевого прогнозирования может решить все острые социально-экономические проблемы, стоящие сегодня перед Россией. Данная система не сможет преодолеть резкую противоположность интересов, присущую рыночной экономике.
В подтверждение этого можно привести рассуждения Шевченко И.В. с соавт. Ученые пишут: «Важным фактором дополнительного роста российской экономики и решения ряда проблем является резкое ограничение роста экспорта нефти и газа в страны Запада. Следовательно, эта мера отвечает общенациональным интересам России. Однако очевидно, что ограничение роста экспорта нефти, газа и других сырьевых ресурсов не соответствует интересам крупнейших экспортно-ориентированных хозяйственных структур. Можно ли надеяться, что в ходе диалога между ними и федеральным центром будет найдено приемлемое для обеих сторон решение? По-видимому, нет. Следовательно, если государство действительно защищает общенациональные интересы, то оно должно иметь в руках механизм воздействия на эти структуры, например законодательное установление экспортных квот на важнейшие ресурсы»[9].
Одной из сфер, проблемы, которой не решает система интерактивного целевого прогнозирования, является ценообразование. В условиях современной высоко-монополизированной российской экономики рыночный механизм не способен установить нормальные ценовые пропорции. Система целевого прогнозирования вряд ли сама по себе может решить эти проблемы, поскольку в рыночной экономике интересы продавца и покупателя прямо противоположны.
По мнению Кузык Б. и Яковец Ю., эту проблему могло бы решить законодательное внедрение механизма государственно-договорных цен. Суть этого механизма состоит в следующем. Государство разрабатывает прейскуранты на важнейшие виды продукции, однако потребителям и продавцам в ходе заключения сделки предоставляется право отклонения от прейскурантов в пределах, допустим, +10%. Такой подход позволяет соединить преимущества государственного ценообразования с эффектом рыночного механизма и рыночной конкуренции. На основе такого подхода в ближайшие годы необходимо добиться снижения внутренних цен на нефть и газ, тарифов на электро- и теплоэнергию и транспорт, ликвидировать диспаритет цен на сельхозпродукцию и товары для села[10].