Тверски, далее, переворачивает ситуацию. Предположим теперь, что инвестор имеет выбор между 1) гарантированной потерей $ 85.000, или 2) 85% шансов потерять $ 100.000 и 15%-не потерять ничего. И снова ожидаемая прибыль одинакова в обоих случаях, но в данной ситуации люди будут рисковать. Очевидно, что шанс уменьшить потери предпочтительнее, чем гарантированная потеря, даже если вероятности будущей потери достаточно велика. Правила игры поменяв лись, и теперь люди стремятся рисковать.
Теория рынков капитала предполагает также, что все инвесторы имеют одинаковый горизонт инвестиционных вкладов. Это необходимо для того, чтобы ожидаемые прибыли были сравнимы. Но хорошо известно, что это не так. Когда предлагаются возможности получения $ 5.000 сегодня или $ 5.150 через месяц, большинство предпочтут $ 5.000 сегодня. Однако, если предложены $ 5.000 через год или $ 5.150 тринадцать месяцев спустя, большинство выберут более длинный период. Это снова не совпадает с моделью рационального инвестора.
Тверски также обращает внимание на то, как люди ведут себя в условиях неопределенности. Гипотеза рациональных ожиданий утверждает, что доверие и субъективные вероятности оценки точны и непреднамеренны. Однако люди, в общем, склонны к самоуверенным предсказаниям. Мозг, по всей вероятности, построен таким образом, что принимает решения с наибольшей определенностью по получении даже малой информации. Для других ситуаций уверенность перед лицом неопределенности - желательная характеристика. Однако сверхуверенность может стать причиной игнорирования информации, которая может быть использована другими. Следовательно, исходя из своих субъективных оценок, такого рода прогнозист склонен присваивать отдельным экономическим сценариям большую вероятность, чем это оправдано фактами. В частности, он может стараться не проявить собственную нерешительность. В примере из гл. 2 инвестор был на 60% уверен в экономическом росте, на 30% - в отсутствии роста, и на 10% - уверен в спаде. В реальности инвестор, который уверен в сценарии роста, предпочтет увеличить эту вероятность до 90%, а оставить 10% на вялый рост, чтобы он не выглядел слишком самоуверенным. Про спад будет сказано, что «он не представляется возможным в это время». Это выражение больше похоже на заявление экономического советника Белого дома по поводу того, возможен ли экономический спад.
Работа Тверски и Кахенманна вызвала к жизни субкатегорию поведенческих финансов. Эта сфера исследований, в сущности, обозначилась с публикацией статьи ДеБонда и Тейлера (DeBondt, Thaler, 1986), озаглавленной «Сверхреактивен ли фондовый рынок?». Более детально эта работа обсуждается в гл. 14.
Предложенное Тверски понимание того, как люди принимают решения, совпадает с моим собственным взглядом, который нуждается в эмпирическом подтверждении. Я полагаю, что люди не признают трендов и не реагируют на них до тех пор, пока эти тренды хорошо не установятся. Например, они не начинают экстраполировать явление, подобное росту инфляции, в течение некоторого времени его развития. Затем они принимают решение, которое обусловлено накопленной, но до некоторого момента игнорируемой информацией. Такое поведение коренным образом отличается от предполагаемых действий рационального инвестора, который немедленно использует новую информацию. Однако утверждение о том, что люди не признают обоснованной информации, если она не совпадает с их прогнозом, в большой мере соответствует человеческой природе, и это согласуется с взглядом Тверски, полагающим, что люди в своих собственных предсказаниях склонны быть слишком самоуверенными. Они не любят отказываться от своих прогнозов, если не получат достаточно информации об изменении обстановки. А если инвесторы реагируют именно таким образом, рынок не может быть эффективным, потому что вся информация еще не отразилась в ценах. Многое остается не учтенным, и реакция наступает позже.
Когда отдельные инвесторы не склонны быть столь рациональными, нет оснований для того, чтобы дело обстояло иным образом во всем их сообществе. Тот кто читал Маккея (Mackay, 1841) «Удивительные общераспространенные заблуждения и безумия толпы», имеет в подтверждение тому достаточно исторических прецедентов. Совсем недавние примеры: золотой бум 1980 г. и американский фондовый рынок 1987 г.
Истинная природа лептоэксцесса (толстые хвосты и высокий пик) распределения прибылей широко дебатировалась. Теперь уже общепризнано, что это распределение -лептоэксцессное, и споры сосредоточены на том, представляет ли это серьезную опасность для теории случайных блужданий. Наиболее общее объяснение толстых хвостов состоит в том, что информация обычно поступает редкими порциями, а не непрерывно. Рыночная реакция на сгустки информации имеет следствием толстые хвосты. Поскольку распределение информации является лептоэксцессным, то и распределение ценовых изменений также носит признаки лептоэксцесса.
Как было отмечено выше, Мандельброт (1964) говорил том, что прибыли на рынках капитала следуют семейству распределений, которое он назвал устойчивым паретианом. распределение имеет высокий пик на среднем значении и толстые хвосты, во многом сходные с теми, что наблюдаются на частотных распределениях прибылей фондового рынка (см. таблицу 3.1 и рис. 3.1). Устойчивое распределение Парето (устойчивый паретиан) характеризует тенденция к трендам и циклам, внезапным и прерывистым изменениям; оно также может быть несимметричным. Однако дисперсия этих распределений бесконечна, или неопределенна. Кутнер (1964Ь) и Шиллер (Shiller, 1989) признали концепцию бесконечной дисперсии неприемлемой, выдвинув требование переформулировать существующую теорию в терминах нормального распределения, чтобы не стать перед лицом возможности серьезного подрыва результатов сорокалетних исследований экономических рынков и рынков капитала. Кутнер (1964а), критикуя статью Мандельброта, утверждал, что мы не можем быть уверены в том, насколько измерения хвостов являются доказательствами того, что распределение не представляет собой простого лептоэксцессного гауссовского распределения. Кутнер напомнил, что если Мандельброт был прав, то «почти все наши статистические инструменты атрофированы». Он чувствовал, что требуется больше оснований для того, чтобы отправить сотни работ в макулатуру. Устойчивые распределения Парето теперь могут быть названы фрактальными распределениями; мы будем подробно рассматривать их в гл. 9. Используя фрактальный анализ, мы сможем теперь отличать толстохвостые гауссовские распределения от распределений фрактальных.
Наконец, мы должны еще раз посмотреть, как люди реагируют на информацию. Мы обсудили в качестве общего объяснения толстых хвостов неравномерное поступление информации. Полученная информация, по-прежнему, осваивается и немедленно отражается в ценах. Но что если сама реакция - выдается сгустками? Если инвесторы игнорируют информацию до тех пор, пока тренды не установятся и затем откликаются, принимая в расчет всю до того накопившуюся информацию, - вот тогда и могут возникать толстые хвосты. Это означает, что люди реагируют на информацию нелинейно. Стоит только ей перешагнуть некоторый критический уровень, и начинает сказываться все ее совокупное влияние, которое до того не влекло за собой никаких последствий. За этим скрывается не что иное как влияние прошлого на настоящее и, следовательно, полный крах ЕМН. Ибо в ЕМН информация и отклик на нее находятся в жесткой причинно-следственной связи, как бы в ньютоновой физике - информация получена и сразу отражена в ценах.
Из нашего обсуждения можно видеть, что упрощающее предположение о рациональном инвесторе привело к целой аналитической конструкции, которая может оказаться замком, построенным на песке. Концепция рационального инвестора и гипотеза эффективного рынка были созданы для оправдания применимости вероятностных расчетов в экономической теории, основанных на главном допущении о независимости наблюдений или прибылей. Теория рынков капитала пыталась сделать условия, сопутствующие инвестиционной деятельности, более ясными и упорядоченными, чем это есть на самом деле. Среди факторов, которые искажают эти условия и не учитываются в стандартной ЕМН, имеют место следующие:
1. Люди не всегда питают отвращение к риску. Они часто могут стремиться рисковать, особенно если сознают, что обречены на потери, если не будут этого делать.
2. Люди полны предубеждений в своих субъективных оценках. Они уверены в своих собственных предсказаниях гораздо более того, чем это оправдано имеющейся информацией.
3. Люди могут не реагировать на информацию сразу по ее получении. Вместо этого они могут откликаться на нее некоторое время спустя, если она подтверждает изменение в недавнем тренде. Это нелинейная реакция - в противоположность линейности реакций рационального инвестора.
4. Не существует очевидного подтверждения того, что люди более рациональны в совокупности, чем по одиночке. Доказательством тому социальные перевороты, преходящие увлечения и моды.
Повторим, что попытки упростить природу, приспособить ее к своим целям, - все это ведет к ошибочным заключения»
Эконометрический анализ был желателен потому, что он мог служить для получения оптимальных решений. Однако, если рынки нелинейны, существует много возможных решений. Попытки найти единственное оптимальное решение могут оказаться бесплодными поисками.
Мы должны составить себе мнение о том, насколько серьезно повлияет на современные парадигмы отказ от этих упрощающих предположений. Отцы-основатели теории рынков капитала хорошо отдавали себе отчет в существовании этих упрощений, однако не считали их влияние существенно уменьшающим ценность модели.
До Галилея всеобщим убеждением было то, что тяжелые тела падают быстрее легких - предположение, совершенно изменяющее природу взаимодействия тел.