Анализируя альтернативные объяснения неудачи Китая в стимулировании устойчивой промышленной революции, представители направления экономической истории пришли к выводу, что отсталость институционального развития в Азии свела на нет плоды технического прогресса и потенциал большого рынка.
Дуглас Норт пришел к аналогичному заключению: «Историческое исследование экономического роста является исследованием институциональных инноваций, которые позволяют растущим сложным обменам реализоваться, сокращая трансакционные (и производственные) издержки таких обменов».
И, по мнению одного из ведущих американских экономистов Мансура Олсона, устойчивые различия в темпах экономического роста не могут быть объяснены без обращения к институтам. Институты вновь были признаны важными для координации систем.
Итак, институты – это правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми. Институты ограничивают и определяют спектр альтернатив, доступных экономическим агентам, согласно неоклассической теории. Однако нас интересуют не институты как таковые, а их влияние на решения, которые на деле принимают люди.
Конституции, статутное право, обычное право, контракты определяют формальные правила игры - от наиболее общих, заложенных в конституции, до наиболее частных, касающихся конкретной сделки. Сфера действий правил (и механизма, обеспечивающего их выполнение) ограничивается дороговизной измерений характеристик или атрибутов, позволяющих судить о том, были ли соблюдены соответствующие правила или имело место их нарушение.
Таким образом, умение измерять различные аспекты человеческих ощущений (визуальные, вкусовые, звуковые и т.д.) играет важнейшую роль в определении прав собственности и других типов правил. Более того, поскольку мы получаем пользу от различных атрибутов товаров и услуг, а не от них самих, нас интересуют в первую очередь именно дороговизна измерения отдельных атрибутов. Соотношение между результатом, получаемым от введения правил, и издержками измерения не только сыграло важнейшую роль в истории становления прав собственности, но явилось центральным для многих проблем, связанных со структурой и эффективностью механизма, обеспечивающего их соблюдение. Если бы оценивание поведения агентов, атрибутов товаров и услуг или условий обмена ничего не стоило, то и обеспечение соблюдения законов не представляло бы никаких проблем. Но поскольку оценивание стоит довольно дорого, а участники обмена хотят получить выгоду, не оплачивая всех издержек обмена, то не только механизм обеспечения соблюдения правил обычно оказывается несовершенным, но и сама структура этого механизма влияет на результаты, а значит, и на выбор, совершаемый участниками.
Механизм обеспечения соблюдения правил обычно бывает несовершенным вследствие либо дороговизны оценивания, либо несовпадения интересов принципалов и агентов. Небесплатность оценивания влечет за собой необходимость сопоставления предельного выигрыша от усиления контроля или надзора с соответствующим ему приростом издержек.
Более того, предельные затраты и результаты осуществления надзора сравниваются с предельными издержками и результатами вложений в формирование идеологии. Соблюдение правил обеспечивается агентами (полицейскими, судьями, присяжными и т.д.) и потому обладает всем стандартным набором проблем теории агентных отношений.
Но правила – это еще не все. Необходимо учитывать также и нормы поведения. Нормы – это неформальные ограничения на поведение, которые отчасти вытекают из формальных правил (представляют собой как бы продолжение формальных правил в применении к конкретным ситуациям).
Нормы, являющиеся социальными кодами, табу и стандартами поведения, отчасти исходят также из представлений, формируемых всеми индивидами для объяснения и оценки окружающего их мира. Некоторые из этих представлений формируются и насаждаются организованными идеологиями (церковью, системой социальных и политических ценностей и т.д.). Другие возникают из опыта, который либо подтверждает, либо заставляет отвергнуть прежние нормы. Как бы они ни формировались, нормы играют исключительно важную роль, ограничивая выбор доступных во всякий данный момент времени альтернатив поведения и, определяя развитие институтов во времени.
Если люди верят в незыблемость правил, договоров, прав собственности, они будут воздерживаться от попыток обмануть, украсть или проявить беспринципность. И наоборот. Если люди не верят в незыблемость правил, считают их несправедливыми или просто строят свое поведение исходя из принципа максимизации прибыли, издержки заключения сделок будут возрастать.
Подведем итоги.
Модель Солоу описывает выпуск в экономике как функцию от количества и цен набора затраченных ресурсов – земли, труда, капитала и предпринимательских способностей, притом что сама производственная функция определяется уровнем технологического развития. Такой подход искажает действительность, поскольку, если бы выпуск в экономике определялся только этим, все страны были бы богаты. Более правильно сказать, что издержки производства есть функция от затрат традиционных ресурсов и трансакционных издержек. Измерение трансакционных издержек сопряжено с теми же проблемами, что и измерение в традиционной системе счетов национального дохода. Если сделки имеют чисто рыночный характер, измерить их можно. Однако те трансакционные издержки, которые связаны со стоянием в очередях, ожиданием, нормированием потребления, дачей взяток (а доля подобных издержек значительна во всех странах), измерить невозможно.
Возникновение политических институтов, определяющих эффективные права собственности и обеспечивающих все более эффективную защиту этих прав, неизбежно сказывается и на развитии экономических институтов, способствующих рыночному обмену. В результате издержки осуществления каждой отдельной трансакции сокращаются, но в целом доля трансакционного сектора в ВНП все более возрастает по мере того, как растущая специализация и разделение труда умножают совокупный объем меновых операций. Именно это происходило в США, где оцененный размер трансакционного сектора в 1870 году составлял 1/4 ВНП, а в 1970 году –1/2.
Таким образом, рост может происходить и происходит вследствие повышения производительности. Но к росту производительности могут приводить как технологические изменения, так и институциональные перемены (имеются в виду изменения как в политических, так и в экономических институтах), затрагивающие спецификацию и защиту прав собственности.
Если экономический рост определяется и институциональным развитием, тогда возникает вопрос о причинах институциональных изменений и их направленности. Главная причина этого изменения связана с фундаментальными изменениями в структуре цен. Исторически главным источником изменений в структуре цен было изменение численности населения, хотя технический прогресс (особенно развитие военной технологии) и изменение цен на информацию также играли немаловажную роль. Кроме того, нормы поведения меняются с развитием идей и идеологий.
Схематически описание институциональных изменений можно представить следующим образом.
В результате изменений в структуре цен одна или обе стороны, участвующие в обмене, начинают понимать, что ей или им было бы выгодно изменить условия соглашения. Поэтому будет предпринята попытка перезаключить договор с учетом изменившихся цен. Причем успех этой попытки будет предопределяться соотношением (видимо, изменившихся) рыночных сил, участвующих в сделке сторон. Однако любые заключенные ранее договоры встроены в иерархическую систему правил. Если перезаключение договора требует внесения изменений в какое-либо фундаментальное правило, то один или оба участника обмена могут пойти на затраты ради того, чтобы это правило изменить.
Но бывает и так, что с течением времени устаревшее правило или обычай теряют силу – их начинают игнорировать или не следят за их исполнением. Здесь важно проводить четкое различие между абсолютной рыночной силой, позволяющей участникам обмена отстаивать свои интересы, и ее предельными изменениями. Например, средневековое «Соглашение между господином и серфом» отражало безграничную власть первого над вторым. Однако предельные изменения, возникшие в результате снижения численности населения в XIV в., повлияли на издержки упущенной выгоды, увеличили относительную рыночную силу серфов и со временем привели к появлению института копигольдерства, т.е. передачи земли в пожизненную аренду. Особо надо отметить роль военной технологии в институциональных изменениях. Ее развитие не только привело к изменению государственных границ, делая их более эффективными (с точки зрения жизненных интересов страны), но и вызвало фундаментальные изменения в других институтах, что позволяло обеспечивать большие поступления в казну.
Таким образом, экономический рост совершается предпринимателями, использующими знание с целью углубления разделения труда (специализации). Это возможно только при соответствующих «правилах игры», управляющих взаимодействиями людей. Необходима соответствующая институциональная структура, обеспечивающая рамки кооперации индивидов на рынке, и организации, делающую кооперацию достаточно предсказуемой и надежной.