Ранее свойственное большинству россиян ощущение стабильности сменилось чувством безысходности, угнетения, некой социальной отверженности, порожденной во многом материальной бедностью. Прямым следствием этих процессов стало постепенное вызревание массовой тенденции настроений угнетенности, апатии и социального пессимизма, что отражает ухудшение социального самочувствия. Поэтому в социальные издержки реформирования (наряду с демографическими, издержками в области занятости, доходов и расходов населения) нужно включать ухудшение состояния социального настроения, социального самочувствия населения. Об этом напоминают В. Э. Бойков, В. А. Иванова и В. Н. Шубкин, Я. Н. Крупец, Н. И. Лапин, В. К. Леващов, О. А. Хасбулатова и Л. С. Егорова и многие другие исследователи. Если большинство богатых смотрит в будущее спокойно, с оптимизмом, то для мироощущения бедных характерен пессимизм и отчаяние. Эти чувства характерны для «придонья» – беднейших социально-профессиональных слоев, которые еще в обществе, но с отчаянием видят, что им не удержаться в нем. «Придонье» – зона доминирования социальной депрессии, область социальных катастроф [2].
Длительное аккумулирование негативного воздействия материальных лишений приводит к постоянному состоянию страха, неуверенности, низкой самооценке, социальной изоляции, что, в конечном счете, оказывает серьезное влияние на здоровье: вызывает депрессию, повышает предрасположенность к инфекционным, сердечно-сосудистым заболеваниям. Социально-экономическое неравенство влияет на состояние здоровья населения. Как отмечает В.С. Тапилина, низкое социально-экономическое положение воздействует на здоровье, с одной стороны, непосредственно через деривацию и материальные лишения, а с другой, – через субъективное восприятие людьми своего «неравного» положения в обществе и связанные с этим оценки, отношения, переживания. В целом социальные издержки реформирования приводят к ухудшению общественного здоровья – физического, психического (эмоционального).
Российская наука с 1990-х годов активно обсуждает проблемы индивидуального и общественного здоровья в качестве объекта самостоятельной социологической теории. Возникла «социология здоровья». Е. В. Дмитриева определяет ее как специальную ветвь социологии, которая исследует комплекс факторов, связанных с трудом, бытом, отдыхом, образом жизни, способствующих укреплению (разрушению) здоровья индивида; взаимосвязи и взаимодействия человека с социальной средой по поводу здоровья. Объектом изучения социологии здоровья, помимо здоровья и связанных с ним категорий, являются система здравоохранения как социальная система и социальный институт.
Среди причин нынешнего тяжелого положения людей, оказавшихся за чертой бедности, исследователи отмечают, что в массовом сознании россиян доминируют невыплаты зарплаты на предприятии и задержка пенсий, длительная безработица, недостаточность государственных социальных пособий, болезнь, инвалидность, алкоголизм и наркомания, депрессивность некоторых региональных рынков труда [40, c. 74].
Каковы должны быть приоритетные направления социально-экономической политики государства? Исследование В. С. Тапилиной подтверждает вывод многих социологов о том, что первоочередной целью социальной политики должна стать борьба с бедностью, дефицитом денежных средств на воспроизводство и поддержание здоровья, борьба за ограничение влияния бедности и неравенства в распределении доходов на здоровье населения. По мнению Н. М. Римашевской, «если 80% населения бедны, то проблема бедности, таким образом, из социальной превращается скорее в экономическую. В этих условиях бессмысленно искать социальные пути ее решения, необходим лишь экономический подъем, который будет способствовать повышению доходов». Борьба с негативным влиянием низкого уровня жизни на здоровье населения должна вестись не только с помощью социальных трансфертов, но и за счет адекватной оплаты труда, повышения экономической активности самого населения. Многие исследователи высказываются за мобилизацию различных ресурсов общества. Например, Н. Е. Тихонова и О. И. Шкаратан считают, что «социальная политика в России на долгосрочную перспективу должна быть ориентирована на формирование двухсекторной экономики, складывающейся из экономики выживания и экономики развития». Государство (прежде всего, местные органы власти), проводя политику выживания, обращенную на основную массу населения, должно помочь домохозяйствам через создание условий самообеспечения продуктами питания и развития взаимопомощи граждан (межсемейной, соседской). Так, по данным Д. О. Стребкова, в России в последние годы распространена практика неинституциональных кредитов (когда люди берут в долг у своих родственников, друзей или знакомых), при этом предоставление денег в долг под проценты является в современной России чрезвычайно редким явлением. Также важно, чтобы власти проводили политику на сохранение транспортных льгот для проезда на садово-огородные участки, дотаций на жилищно-коммунальные услуги.
Важным ресурсом, повышающим адаптационные возможности людей и позволяющим повысить уровень благосостояния, выступает образование. Г. А. Ключарев и Е. Н. Кофанова указывают на прямую связь между уровнем образования, стартовыми позициями в этой сфере с доходами, степенью благосостояния человека, культурной средой, в которой он рос. Образование выступает, как фактор социокультурного потенциала, социальной дифференциации и мобильности, условие адаптации, фактор преодоления внутренней «десоциализации» (неуважения к жизни и личности человека, недостаток ответственности на всех уровнях, разобщенность нации и др.). Многочисленные публикации подтверждают эти выводы, а также взаимосвязь высшего образования и высокой социальной мобильности населения, особенно молодежи, на рынке труда. Данные социологов говорят о необходимости широкого участия государства в реализации права граждан на образование, в том числе на получение высшего образования. Очевиден и вывод Н. Е. Тихоновой и О. И. Шкаратана, который заключается в том, что «социальная политика современной России должна быть гораздо шире и по целям, и по методам, чем это привычно для нас». Они подчеркивают, что «она должна быть дополнена новым самостоятельным направлением – политикой развития», чтобы предотвратить разрушение трудовой элиты нации, падение инновационного потенциала. Необходимо «проникновение в сущность причин, корней и механизмов тех процессов, в результате которых целые слои и группы населения подпадают под социальные эксклюзии. Сложившаяся ситуация настоятельно требует разработки специальной национальной Программы комплекса превентивных мер».
Среди объектов, характеризующихся наибольшей остротой проблем занятости, выделяются монопрофильные города и другие поселения с односторонней специализацией хозяйства.
Для рассматриваемой группы поселений характерны в основном те же проблемы, что и для других категорий городов, однако в условиях односторонней направленности хозяйства эти проблемы приобретают наибольшую остроту, так как такие поселения имеют более ограниченные возможности и ресурсы для их преодоления [23].
2.2 Монопрофильные города: проблемы развития
Впервые исследования важнейшей для Росси проблемы, связанной с градообразующими предприятиями и моногородами, были проведены в рамках проекта «Монопрофильные города и градообразующие предприятия». «Союз инвесторов» в рамках данного проекта осуществлял работы с «пилотными» городами. Проводимые работы позволили выявить причины, препятствующие развитию этих городов и разработать пути развития градообразующих предприятий, бизнеса и городов в целом [38, c. 183].
В настоящее время ситуацию в моногородах можно охарактеризовать как кризис социального и культурного самоопределения: с одной стороны, город несомненно представляет для его жителей некую ценность, ему можно и должно помогать, с другой стороны, все чаще проявляется позиция личного неучастия. Горожанин, как бы еще повернут лицом к городу, но уже отстранен от него. Можно отметить два универсальных механизма характерных для малых и средних городов России – садово-огородное хозяйство и «затягивание пояса». Для наиболее активных групп населения характерным является сочетание различных механизмов адаптации, поиски, социальное экспериментирование. Это означает, часть городского социума уже вышла из психологического ступора первых лет реформ и активно ищет способы и механизмы приспособления к новым условиям жизни [39].
Проведенные в монопрофильных городах исследования показывают крайне высокий уровень психолого-политической нестабильности. Этот факт констатирует полную готовность населения моногородов к любого типа общественным выступлениям. Маскирует эту внутреннюю готовность к протесту самого агрессивного вида только исключительно высокий уровень политического иждивенчества населения, а также еще неискоренившееся стремление к политической безопасности. Это означает, что в случае появления любой революционной организации в любом моногороде и ослабления государственной власти (на федеральном или региональном уровне), в моногородах вполне вероятны социальные конфликты в самой жестокой форме [40, с. 82].