Суверенный спрос на активы: индивидуальная рациональность и коллективная неэффективность (стр. 3 из 4)
Анализ, проведенный на основе рисунков 1,2,согласуется с эмпирической картиной глобальной макрофинансовой среды, сформированной до наступления кризиса; подтверждается ряд монетаристских предположений, перенесенных на уровень глобальной экономики (нейтральность притока капиталов, нейтральность монетарной политики, монетаристский взгляд на платежный баланс и т.д.). Благодаря данной макромодели можно увидеть, что в условиях сохранения принципа общего глобального макроравновесия индивидуальное страхование от риска глобальных валютно-финансовых дестабилизации не дает кумулятивного позитивного эффекта. На агрегированном уровне рациональный выбор в пользу более высокого уровня валютных резервов хотя и будет равновесным, но не гарантирует, что в глобальной экономике в общем и целом вероятность актуализации дестабилизационных процессов исчезнет. Наоборот, взаимосвязанность состояния резервов, уровня глобальной ликвидности, глобального совокупного спроса с глобальным ВВП, потреблением и ценами на первичные ресурсы (фактически – глобальной инфляцией) демонстрирует, что любые оптимальные решения на индивидуальном уровне в случае агрегации теряют свой положительный смысл, приводя к коллективной неэффективности. Поэтому любое повышение суверенного спроса на активы, с глобальной точки зрения, не приносит большей стабильности в целом, а только запускает в действие итерационный алгоритм связи между увеличением резервов как страховкой от рисков и дальнейшим приумножением таких рисков, но уже при более высоком уровне финансовых агрегатов, а именно – валютных резервов, масштабов финансовых рынков, текущих счетов платежных балансов и др.
 |
Данную итерационность можно легко подтвердить и с другой позиции. Увеличение резервов делает макрополитику менее сдержанной, ибо риски дестабилизации рассматриваются как перестрахованные, внешние заимствования растут, а масштабы спекуляций никоим образом не уменьшаются, ведь общая экспансия финансовых рынков увеличивает доступные ресурсы для их осуществления, например, через систему carry-trade или иные вариации на тему открытия коротких позиций. Если принять во внимание, что валютные резервы аккумулируются по мотивам не только страхования, но и монетарного или финансового меркантилизма или же с целью поддержки структурно слабых секторов экономики, то любые их объемы еще не гарантируют, что они будут применены для отражения атаки на валюту. Скорее, наоборот: возможная атака всегда будет поводом для дальнейшего увеличения резервов, что в свете проведенного анализа взаимосвязей в глобальной макромодели только ухудшит общий результат.
Проблема коллективной неэффективности рациональных индивидуальных решений в сфере глобальных монетарных процессов сегодня практически делает невозможными любые попытки, опирающиеся на национально-центрическую парадигму, улучшить монетарные перспективы мира. Это означает, что эволюция центральных банков и огромные успехи в минимизации инфляции, которые наблюдаются на протяжении последних 20 лет, исчерпывают потенциал значимых для глобальных процессов новаций в области монетарной политики и не гарантируют в действующем глобальном монетарном формате финансовой стабильности. Следовательно, преодоление разрыва между коллективной неэффективностью и индивидуальной рациональностью должно выйти за рамки монетарной политики отдельной страны. Альтернатива может заключаться в создании предпосылок для глобальной монетарной интеграции (централизованной институции), что обеспечило бы глобальное денежное предложение. Еще одна альтернатива – формирование ограниченного набора валютных союзов в мире, которые в условиях плавания валют устранят превращение индивидуально мотивированной политики по накоплению резервов в рычаг для бесконтрольных флуктуации глобальной ликвидности, с соответствующими деструктивными последствиями для уровней цен на первичные ресурсы и на финансовые активы.
| Экспансия глобальных ВВП, потребление в условиях ограниченности ресурсов и различий в процессах формирования платежных позиций приводят к тому, что в глобальной экономике раскручивается спираль дисбалансов и растут цены на первичные ресурсы. Данное явление формально обозначено движением влево вдоль линии GIM. Это повышает риск глобальной макрофинансовой нестабильности, поскольку финансовые рынки учитывают положение в сфере глобальных дисбалансов и монетарных взаимоотношений в системе отношения к риску, а рост цен на первичные ресурсы реструктуризирует соотношения между риском и доходом в разрезе как сегментов глобального финансового рынка, так и отдельных стран и регионов. Стохас-тичность данных процессов в совокупности вызывает повышение неопределенности на рынках, что подталкивает их к актуализации свойственных им имперфекций | –> | Глобальная финансовая интеграция увеличивает физические объемы финансового рынка и расширяет доступное количество инструментов, что умножает имперфекций и риск валютно-финансовых кризисов. Увеличение спроса на валютные резервы рассматривается как оптимальная реакция на это. Прирост глобальных резервов вследствие агрегирования индивидуального выбора отдельных стран корреспондирует с более низкой вероятностью кризисов. Это демонстрируется сдвигом вправо линии GCM. Соответственно, такое увеличение резервов является равновесным, что демонстрирует смещение вправо по оси линии 0X1 |
| т | і | |
| Снижение глобальных процентных ставок создает стимулы для глобального совокупного спроса. Это демонстрирует смещение влево вдоль оси линии GAD. Поскольку функция глобального совокупного спроса увязывает процентные ставки, глобальный доход и потребление, снижение последних вследствие повышения глобальной ликвидности создает стимулирующее влияние на глобальный ВВП и потребление, что отражается сдвигом влево по оси ОХ2. Следует подчеркнуть, что в глобальной экономике снижение ставок сразу влияет и на доход, и на потребление, что может контрастировать с хрестоматийными макромоделями взаимодействия потребления и дохода в закрытой экономике. Причина этого заключается в том, что экспансия финансовых рынков и улучшение условий ликвидности на глобальных рынках позволяют сразу расширить возможности в сфере сглаживания потребления и увеличить инвестиции через расширение доступа к капиталам – сбережениям тех, кто не увеличивает потребление вследствие падения ставок | <– | Спрос на резервы глобальных масштабов приводит к тому, что в мире увеличивается спрос на активы, а ориентация на профицит платежного баланса как источник накопления резервов побуждает завышать курс валют в странах, на активы которых такой увеличенный спрос фокусируется. В совокупности это обусловливает повышение глобальной ликвидности. Как следствие, снижаются глобальные процентные ставки, что демонстрирует сдвиг вправо по линии LL и оси OY2. Такая тенденция закономерна, поскольку уровень глобальной ликвидности увязывает величину финансовых рынков и валютных резервов с уровнем процентных ставок в мире |
Рис. 2. Интерпретация взаимодействия переменных в макромодели глобальных дисбалансов, показанной на рис. 1
Выводы
Таким образом, в глобальной экономике сформировалась ситуация, когда рациональное поведение отдельной страны в сфере суверенного спроса на активы приводит к появлению неэффективности на коллективном уровне. Главная причина этого заключается в том, что действия стран, направленные на преодоление вызовов глобализации на основе национально-центрического подхода к обеспечению финансовой стабильности, агрегируясь, порождают феномен экспансии глобальной ликвидности, которая существенно ухудшает предпосылки для глобальной стабильности в целом. Формальная четырехсек-торная модель отражает ситуацию замкнутости связей между индивидуальными решениями в сфере увеличения резервов, которые призваны минимизировать воздействие имперфекций глобальных рынков капитала; на самом деле происходит их приумножение, но уже на фоне ухудшения ситуации в сфере глобальных дисбалансов. Выход возможен на базе пересмотра парадигмы глобальных монетарных процессов и формирования глобальных институций управления ликвидностью.
Литература
1. Бланкарт Ш. Державні фінанси в умовах демократії. Пер. знім. – К., «Либідь», 2000, 654 с.
2. Нamadа К. The Political Economy of International Monetary Interdependence. Cambridge, 1985; Hum page O.A Hitchhiker's Guide to International Policy Coordination. «Federal Reserve Bank of Cleveland Economic Review» №72 (3), 1987, p. 2–14.
3. Воrdо M., Schwartz A. What Has Foreign Exchange Market Intervention Since the Plaza Agreement Accomplished? «Open Economies Review» №2,1991, p. 39–64.
4. Gabriele G., M e f і с k W. Perceived Central Banks Intervention and Market Expectations: an Empirical Study of the yen/dollar Exchange Rate, 1993–1996. «BIS Working Papers» №77,1999, p. 1–31
5. Meyer L., Doyle В., Gagnon J., Henderson D. International Coordination of Macroeconomic Policies: Still Alive in the New Millennium. «Board of Governors of the Federal Reserve System International Finance Discussion Papers» №723, 2002, p. 1–63.
6. Козюк В. Глобальный монетаризм и актуальные проблемы количественной теории. «Экономика Украины» №8, 2008, с. 24–35.
7. Nicolo G., Ivaschenko I. Global Liquidity, Risk Premiums and Growth Opportunities. Paper Presented at 9 Jacques Polak Annual Research Conference Hosted by IMF, Wash., Nov. 13 – 14, 2008, IMF, 2008, p. 2–41.
8. The Accumulation of Foreign Reserves. «ECB Occasional Paper» №43, 2006, p. 3–73
9. Wij nholds 0., Sondergaard L. Reserve Accumulation: Objective or By-Product? «ECB Occasional Paper» №73, 2007, p. 3–45.
10. Sovereign Wealth Funds – A Work Agenda. IMF, 2008, p. 1–35.
11. Bergsten F, Williamson J. Dollar Adjustment: How Far? Against What? Institute for International Economics Papers, 2004, p. 1–31
12. Disyatat P. Rationalizing Asia's Foreign Reserves Build-up. Bank of Thailand Economic Monitor, 2003, Dec., p. 1–8
13. Gоsse1іn M.-A., Parent N. An Empirical Analysis of Foreign Exchange Reserves in Emerging Asia. Bank of Canada Wforking Paper, 2005, p. 1–40.
14. Козюк В. Макроэкономические последствия экспоненциальных трендов глобальных финансовых дисбалансов. «Экономика Украины» №6, 2007, с. 25–35.