Исходя из сказанного, следует признать, что даже в период становления учения о ценных бумагах, признавая начало презентации, классики цивилистической теории ценных бумаг не абсолютизировали этот признак, как это порой делается в современной юридической литературе сторонниками документарной концепции, приходящими к категорическому выводу: ценные бумаги являются документами; бездокументарные ценные бумаги - это не документы, следовательно, бездокументарные ценные бумаги - это не ценные бумаги[72].
Бездокументарные ценные бумаги характеризуются тем, что их содержание (совокупность имущественных и неимущественных прав) отражается в решении о выпуске, а их принадлежность определенным лицам фиксируется в реестре владельцев именных ценных бумаг. Содержание и принадлежность документарных ценных бумаг, по общему правилу, за исключением эмиссионных ценных бумаг, отражается в самой бумаге, что и влечет за собой необходимость их презентации для реализации воплощенных в них прав.
Поскольку и содержание, и принадлежность бездокументарных ценных бумаг можно установить и без презентации отдельной бумаги, то надобность в этом просто отпадает, и бездокументарные ценные бумаги утрачивают такой признак, как начало презентации.
Возвращаясь к рассмотрению вопроса о сущностных различиях между документарными и бездокументарными ценными бумагами, следует признать, что таковых нет. И документарные, и бездокументарные бумаги закрепляют субъективные гражданские права, являющиеся обращаемыми. Поэтому такой признак ценных бумаг, как начало презентации, не является общим для всех ценных бумаг; являясь обязательным для предъявительских и ордерных, он не конститутивен для именных эмиссионных ценных бумаг: реализация воплощенных в них прав возможна и без их презентации. Таким образом, подводя определенный итог сказанному выше, следует прийти к выводу, что бездокументарные ценные бумаги нельзя рассматривать как сами имущественные и неимущественные права.
Что касается документарных ценных бумаг, то классическая теория традиционно рассматривает их как вещи, как объект права собственности. Но являются ли традиционные документарные ценные бумаги такими же традиционными вещами. Вещи - материальные предметы внешнего по отношению к человеку окружающего мира. Важнейший признак вещей, благодаря которому они и становятся объектами гражданских прав, заключается в их способности удовлетворить те или иные потребности людей. Предметы, не обладающие полезными качествами, либо полезные свойства которых еще не открыты людьми, объектами гражданско-правовых отношений не выступают. Иными словами, статус вещей приобретают лишь материальные ценности, то есть материальные блага, полезные свойства которых осознаны и освоены людьми[73]. Но тогда единственное потребительское качество документарной ценной бумаги - это удостоверять субъективные гражданские права. Документ (вещь) сам по себе не имеет ценности (за исключением стоимости бумаги), ценность - воплощенные в документе права. Следовательно, документ - та же оболочка для воплощенных в ценной бумаге прав, и этого не меняет даже то положение, что данная оболочка является вещью. Суть ценной бумаги как вещи носит производный характер, основное и единственное назначение которой - быть носителем субъективных гражданских прав.
Н.д. егоров отмечал, что предмет института гражданского права, как более дробного структурного элемента, наряду с общеотраслевыми и подотраслевыми признаками, связывающими этот институт с соответствующей подотраслью и отраслью права, характеризуется еще одной специфической особенностью, отграничивающей его от других институтов права[74]. Такой особенностью, присущей институту ценных бумаг, является то, что он регулирует отношения, связанные с удостоверением и обращением субъективных гражданских прав - имущественных и неимущественных, нашедших воплощение в определенных объектах - ценных бумагах, которые обладают свойством публичной достоверности, являются оборотоспособными и признаны в качестве ценных бумаг законом или в установленном им порядке.
Но ценные бумаги, кроме общих черт, внутреннего единства, обладают еще и дифференциацией, которая, как подчеркивает н.д. егоров, "неизбежно носит ступенчатый характер"[75].
О.с. иоффе еще в 1968 году выдвинул идею субинститутов, характеризующихся тем, что они не всегда являются необходимыми правовыми образованиями в отличие от необходимых элементов правовой системы: норм, институтов, отраслей, которые "обязательно следуют один за другим"[76]. О.с. иоффе отмечал, что "институт - не только не последнее после нормы подразделение отрасли права (имеются еще и подотрасли), но и не всегда первое подразделение, следующее за ней, так как самостоятельные органические образования встречаются иногда и внутри института. Такие образования можно было бы назвать субинститутами"[77].
Документарные ценные бумаги являются вещами, объектами права собственности. Такой подход достаточно традиционен и вряд ли может подвергаться сомнению.
Бездокументарные ценные бумаги, в классическом понимании, вещами не являются, но они и не являются имущественными или неимущественными правами. Их определенная идеальная оболочка содержит в себе совокупность (целостность) таких прав.
Правовой режим документарных и бездокументарных ценных бумаг во многом аналогичен, и именно это позволяет обеспечить надлежащую защиту прав их владельцев.
Серьезной проблемой, возникающей при рассмотрении вопроса о недействительности сделок с ценными бумагами в российском праве и практике, является проблема применения последствий их недействительности. В соответствии с положениями ст. 167 гк рф недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Эту особенность недействительных сделок отмечал еще г.ф. шершеневич: "недействительная сделка не производит таких юридических последствий, которых предполагалось достигнуть совершением ее. Зато недействительная сделка приводит к другим юридическим последствиям. Так как сделка недействительна, то все должно быть восстановлено в то положение, в каком находилось до совершения сделки"[78].
В.м. хвостов выделял непосредственное и посредственное действие недействительности сделки. При непосредственном действии права и обязанности из нее "уничтожаются вполне, а уничтоженные ею оживают" (то есть это прямое действие). Посредственное действие выражается в "обязанности восстановить состояние, которое имело бы место, если бы сделка не была совершена"[79].
Некоторые исследователи разделяют все последствия недействительной сделки на юридические и имущественные. Так, ф.с. хейфец полагает, что под юридическими последствиями следует понимать признание сделки недействительной, а под имущественными последствиями - реституцию или взыскание в доход государства. Вряд ли эта классификация имеет практическое значение - она только усложняет систему последствий недействительной сделки.
Положение, сформулированное г.ф. шершеневичем, - это основная идея, которой руководствуется и законодательство, и правоприменительная практика в отношении применения последствий недействительности сделок. Все последствия могут быть сгруппированы следующим образом.
Поскольку сделка признана недействительной, ее исполнение недопустимо. В этом отношении оспоримые сделки ничем не отличаются от ничтожных. Данное различие имело значение лишь на стадии признания сделки недействительной и определяло метод такого признания. В дальнейшем все сделки являются недействительными в равной степени.
Последствия, направленные на устранение последствий недействительной сделки (в терминологии в.м. хвостова - посредственное действие). К таким последствиям относится двусторонняя реституция: "все, что на основании сделки было передано одним лицом другому, должно быть возвращено по принадлежности"[80].
Характер прав, реализуемых владельцами ценных бумаг. Необходимо установить, какие юридически значимые действия может совершить лицо, владеющее ценными бумагами, в чем заключается пользование бумагами.
В принципе, характер таких действий определяется природой прав, предоставляемых ценной бумагой. Согласно ст. 142 гк рф ценные бумаги удостоверяют имущественные права. Как следует из определения, содержащегося в ст. 2 фз "о рынке ценных бумаг", эмиссионные ценные бумаги закрепляют совокупность имущественных и неимущественных прав. Л.р. юлдашбаева полагает, что такое несоответствие вызвано тем, что авторы фз "о рынке ценных бумаг" считали термин "имущественные права" употребленным в ст. 142 гк рф в узком смысле[81] и сочли необходимым дополнить его.