Особенность романо-германского права заключается в том, что в целом в нем идея правового формализма обладает большим весом, чем в англо-американском праве. В частности, применительно к ценным бумагам строго формализованы такие вопросы, как: (а) отнесение документа к ценным бумагам, (б) установление новых видов ценных бумаг, (в) определение содержания прав и обязанностей по ним. В законодательстве, например, устанавливается закрытый перечень ценных бумаг, который может дополняться только законом или в установленном им порядке[7] (принцип numerus clausus, например, ст. 143 гк рф).
В соответствии со ст. 128 гражданского кодекса российской федерации (далее - гк рф) ценные бумаги признаются объектами гражданских прав и являются вещами. Более конкретное указание на правовую природу данных объектов содержится в п. 2 ст. 130 гк рф, согласно которому ценные бумаги суть движимые вещи[8].
Вместе с тем обособление законодателем ценных бумаг и денег из ряда традиционных вещей недвусмысленно говорит о специфическом характере данных объектов.
Вопрос о том, являются ли ценные бумаги в действительности пусть и особой, но все-таки разновидностью вещей, до настоящего времени является одним из основных вопросов теории ценных бумаг.
Несмотря на прямое указание современного гражданского законодательства о "вещности" ценной бумаги, вопрос о природе ценной бумаги не утратил своей актуальности во многом благодаря появлению бездокументарных ценных бумаг. Тенденция дематериализации отдельных видов ценных бумаг самым непосредственным образом оказала влияние на общее понятие ценных бумаг, в связи с чем одни исследователи настаивают сегодня на неадекватности правового регулирования ценных бумаг с позиции классической теории, другие - на преемственности традиций российского гражданского права и сохранении выработанной в конце xix в. Логики построения института ценных бумаг.
Изучение различных публикаций, монографий и иных трудов в сфере рынка ценных бумаг позволило автору статьи сделать вывод о том, что после возрождения на территории бывшего ссср института ценных бумаг наиболее бурные дискуссии по поводу правовой природы ценных бумаг, и в частности возможности отнесения бездокументарных ценных бумаг к собственно ценным бумагам, имели место в период с 1996 по 1999 г. Столь резко возникший интерес к основной проблеме ценных бумаг, по всей вероятности, обусловлен принятием федерального закона от 22 апреля 1996 г. "о рынке ценных бумаг"[9] (далее - федеральный закон о рцб), положения которого во многом шли вразрез с пониманием кодексом ценной бумаги исключительно как документа.
В дальнейшем вплоть до 2003 г. Указанный выше вопрос интересовал исследователей чаще не как самоцель, а именно с позиций определения правового статуса и защиты прав владельцев ценных бумаг. И наконец, поправки в абз. 1 ст. 16 федерального закона о рцб, вступившие в силу с 4 января 2003 г., вновь привлекли внимание юристов к проблеме сущности ценных бумаг, поскольку указанные изменения предусмотрели возможность оборота именных эмиссионных ценных бумаг только в бездокументарной форме за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами[10].
Возможность существования определенного вида ценных бумаг только в форме "без документа" еще сильнее обнаружила кризис современной теории ценных бумаг, проявляющийся прежде всего в явном противоречии норм федерального закона, касающихся определения ценной бумаги, нормам гк рф как основного источника гражданского законодательства.
Указанное несоответствие можно продемонстрировать на простом примере. Согласно ст. 143 гк рф акция относится к ценным бумагам. Таково было общепринятое мнение и в литературе. Правильность его считалась настолько очевидной, что обычно даже не подкреплялась никакими доказательствами. Следуя же логике федерального закона о рцб, акция с 2003 г. Может существовать исключительно в бездокументарной форме, что не позволяет отнести ее к разряду ценных бумаг в силу определения кодексом ценной бумаги как документа, т.е. Вещи, существующей в объективной форме, доступной физическому восприятию человеком. Соответственно в связи с принятием федерального закона о рцб и сложившейся практикой оборота бездокументарных акций утверждение о том, что акция - ценная бумага, в настоящее время не является столь уж бесспорным. Так, например, по мнению в.а. белова, "акции как ценные бумаги... Постепенно сделались чисто номинальным понятием, не имеющим какого-либо юридического значения"[11].
Безусловным признаком вещей, признаваемых таковыми юридически, является их ценность для человека, которая определяется наличием у нее своих собственных полезных свойств. В случае с ценными бумагами потребительская стоимость и интерес к присвоению определяются совокупностью прав, составляющих содержание ценной бумаги, но отнюдь не самим документом как предметом материального мира.
Утверждение о том, что с экономической точки зрения любая ценная бумага не является вещью, поскольку этот объект ценен только в силу социальных свойств, можно считать общепризнанным в юридической литературе. В экономической литературе под ценной бумагой понимается особый товар, который обращается на особом, своем собственном, рынке - рынке ценных бумаг, но не имеет ни вещественной, ни денежной потребительной стоимости, т.е. Не является материальным товаром. "ценная бумага - это форма существования капитала, отличная от его товарной, производительной и денежной форм, которая может передаваться вместо него самого, обращаться на рынке как товар и приносить доход"[12].
Изложенное подтверждает вывод об условности отнесения ценных бумаг к вещам даже в случае наличия документарной формы закрепления прав. Ценная бумага, закрепляющая определенные обязательственные права, исторически возникла как объект вещных прав, однако вследствие такого искусственного "овеществления" ценная бумага не стала вещью в собственном смысле этого слова, указанный прием лишь позволил без особых препятствий включить права в имущественный оборот наподобие реальных вещей[13].
В соответствии с ч. 1 ст. 142 гк рф ценная бумага - это документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. Применительно же к бездокументарным ценным бумагам в кодексе отсутствует их легальное определение, но используются следующие выражения: "права, удостоверенные ценной бумагой" (п. 2 ст. 142 гк рф), "фиксация прав, закрепляемых именной или ордерной ценной бумагой, в бездокументарной форме" (п. 1 ст. 149 гк рф). Данные формулировки при отсутствии дефиниции исследуемого объекта позволяют усомниться в двойственной природе бездокументарных ценных бумаг и соответственно их "ценнобумажной" сущности.
Рассматривая сущность бездокументарной ценной бумаги, а.с. шевченко подчеркивает, что "бездокументарная... Ценная бумага не может рассматриваться как объект вещных прав; это совокупность прав, зафиксированных в бездокументарной форме, к которым должны применяться нормы обязательственного права... Поэтому не может быть признан удачным и сам термин "бездокументарные ценные бумаги", так как нельзя смешивать понятие ценной бумаги как документа... С иными способами фиксации прав"[14].
По мнению е.а. суханова, бездокументарные ценные бумаги не являются ценными бумаги в прямом смысле слова, а представляют собой лишь способ фиксации имущественных прав[15]. В частности, е.а. суханов утверждает: "...ясно, что бездокументарные ценные бумаги не могут быть объектом права собственности, ибо в отличие от классических ценных бумаг не являются вещами. В связи с этим их использование в гражданском обороте нуждается в специальных правилах, а не в традиционных нормах, рассчитанных на оборот вещей - предметов материального мира"[16].
Высказывая аналогичную точку зрения, м.и. брагинский, в.в. витрянский указывают, что "поскольку ценная бумага - это всегда "документ", используемые на практике особые способы фиксации прав... (по терминологии гк - "бездокументарные ценные бумаги") к числу ценных бумаг могут быть отнесены лишь с определенными оговорками. В отличие от подлинной ценной бумаги указанные эрзацы лишены вещно-правовых элементов, сохраняя лишь элементы обязательственные"[17].
Несколько иной подход к отрицанию бездокументарной ценной бумаги как объекта вещного права предлагается в.и. яковлевым: "...несмотря на декларацию в ст. 149 гк рф вещной природы "бездокументарных ценных бумаг", в силу невозможности вещно-правового способа защиты прав на них, признать такие бумаги вещами невозможно"[18]. Кстати говоря, этот подход можно встретить и в других научных публикациях, однако данная позиция весьма спорна, и прежде всего потому, что невозможность применения вещно-правовых способов защиты в отношении бездокументарных ценных бумаг не является неопровержимым фактом, более того, опровержение подобного утверждения в последнее время все чаще имеет место в судебной практике[19]. Во-вторых, данное утверждение представляет собой суждение "от обратного" - возможность применения вещно-правовых способов защиты должна ставиться в зависимость от природы объекта, а не наоборот. В этой связи уместно будет напомнить, что, например, законом в отдельных случаях могут быть установлены изъятия для определенной категории вещей, в отношении которых недопустимы отдельные вещно-правовые способы, но от этого они не перестают быть вещами. Примером может послужить п. 3 ст. 302 гк рф, согласно которому деньги не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя.