К сожалению, за весь период проведения экономических реформ государство не проявило качеств стратегического эффективного собственника. Его усилия в основном концентрируются не на обеспечении повышения отдачи от использования государственной собственности, а на выполнении функций ее распределения. Органами государственной власти распределяются бюджетные средства, лицензии на разработку месторождений полезных ископаемых, частичные права собственности в виде различного рода квот (например, на вылов морской рыбы), реализуются объекты государственной собственности в порядке ее приватизации и т.д. В то же время государство неоправданно мало уделяет внимания таким имеющим приоритетное значение функциям управления государственной собственностью как обеспечение ее сохранности, ее воспроизводства, эффективности ее использования, обеспечение реализации государственных интересов.
Логика государственного регулирования в сфере управления государственной собственностью предполагает, что именно эти функции должны быть в центре внимания органов государственной власти, а их деятельность по обеспечению эффективности использования и сохранности государственной собственности, несмотря на ее большую трудоемкость по сравнению с распределительными функциями, должна стать доминирующей в процессе управления
Между тем, природа факторов экономического роста, наметившегося в России в самые последние годы, свидетельствует о том, что он в значительной мере был обусловлен не столько повышением эффективности государственного регулирования экономики, в том числе – повышением эффективности использования государственной собственности, сколько конъюнктурой на мировых рынках нефти и последствиями финансового кризиса. В то же время анализ эффективности использования различных структурных элементов государственной собственности показывает наличие значительных, почти для всех очевидных, но тем не менее не используемых резервов повышения темпов реального экономического роста, пополнения доходов бюджета, снижения растущей социальной напряженности, связанных с использованием государственной собственности.
Значительные неиспользуемые резервы повышения темпов экономического роста и увеличения доходов государственного бюджета наблюдаются в процессе использования государственных бюджетных средств на всех стадиях их движения: начиная с формирования налоговых доходов бюджета и кончая их распределением и использованием. Правительство в процессе формирования бюджета на 2002 год проводило жесткую политику сокращения государственных расходов на науку и образование – наиболее значимые факторы современного экономического роста, отказалось от создания бюджета развития в рамках федерального бюджета, сократило расходы на инвестиции в основной капитал до 0,4% ВВП. При этом в результате снижения расходов на науку и образование оказались нарушенными установленные законом нормы их финансирования. В перспективе предполагается сокращение социальных расходов на ЖКХ. В то же время правительство чрезмерно либерально относится к использованию трансфертных цен, с помощью которых легально укрываются от налогообложения громадные доходы крупного бизнеса; к сохранению в собственности добывающих компаний, в большинстве своем также представленных крупным бизнесом; большей части рентных доходов, что противоречит принятым в мировой практике принципам их распределения; к неконтролируемому, принимающему угрожающие размеры уходу от налогообложения лжеэкспортеров, производителей алкогольной продукции и т.д. Все это есть не что иное как незаконное отчуждение государственной собственности, возможность которого, отнюдь, не предотвратил Налоговый кодекс РФ.
В целом идеология государственного бюджета 2006 года не стала идеологией экономического роста. Экономический рост не стал приоритетом в процессе использования государственных средств на стадии формирования доходной и расходной частей бюджета.
Существенные резервы позитивного воздействия государственной собственности на экономический рост связаны с повышением эффективности деятельности государства в качестве собственника государственных унитарных предприятий и значительного по масштабам государственного акционерного капитала.
Доходы от этого вида государственного имущества поступают в бюджет только в виде налогов и дивидендов на акции, принадлежащие государству.
Следует отметить, что при оценке эффективности управления данным сегментом государственной собственности бюджетные доходы являются важным, но не единственным критерием, поскольку главное основание сохранения предприятий в государственной собственности – их стратегическое значение для обеспечения предпосылок экономического роста для хозяйствующих субъектов всех форм собственности, обеспечения экономической безопасности страны, а также их оборонное значение и т.д.
Как показывает десятилетний опыт функционирования государственных унитарных предприятий и смешанных акционерных обществ, государство за этот период не проявило себя в качестве их стратегического, эффективного собственника, ограничиваясь в большинстве случаев выполнением самой пассивной функции собственника – функции владения. В результате ГУП и смешанные АО практически функционируют как частные предприятия, обеспечивая в основном реализацию экономических интересов их менеджмента и других акционеров (применительно к акционерным обществам) и отчуждая финансовые потоки, а также другие активы из под контроля государства. С наибольшей очевидностью данную ситуацию иллюстрирует опыт функционирования естественных монополий и предприятий ВПК.
Государство крайне неудовлетворительно справляется с регулированием тарифов на услуги естественных монополий, превратившихся в постоянно действующий фактор инфляции и угрожающих наметившейся тенденции к экономическому росту. По некоторым оценкам, признаваемым Минэкономразвития, дальнейший рост тарифов на условиях естественных монополий в 2010 г. приведет к замедлению роста ВВП на 0,1–0,6% и к росту инфляции на 2–8%. Сложившаяся ситуация является прежде всего результатом «антимонопольного» регулирования правительством цен на услуги монополий, которые, начиная с 1991 года росли значительно быстрее розничных цен (примерно в 3–4 раза) и существенно быстрее цен на продукцию промышленности. Такое регулирование не столько подавляет монопольные тенденции, сколько содействует практической реализации монополистами своего монопольного положения, перераспределяя через систему ценообразования финансовые источники роста из отраслей обрабатывающей промышленности в сырьевые отрасли. Итогом такого перераспределения является и неоправданно завышенная эффективность естественных монополий: в то время как их прибыль в результате госрегулирования составляет 25% ВВП, доля их продукции равна всего лишь 10% ВВП.
Приведенные факты свидетельствуют о формальном характере государственного регулирования тарифов на услуги естественных монополий, о том, что государственная собственность в данном случае используется явно не в общегосударственных интересах, не в интересах обеспечения условий для экономического роста во всех отраслях хозяйства, а в интересах крупного бизнеса в ущерб общенациональным интересам. Государство как собственник практически не интересуется наличием и степенью использования естественными монополиями источников дополнительных ресурсов для их развития, связанных со снижением издержек производства, практически не контролирует финансовую сторону их деятельности, осуществляющуюся в МПС – полностью за счет государства, в РАО ЕЭС – более чем наполовину, в РАО Газпром – в несколько меньшей степени. Правительству не удалось обеспечить ориентацию интересов менеджмента монополий на снижение издержек производства своих услуг.
Не используются государством и возможности позитивного воздействия на экономическое развитие возможностей такого сегмента государственной собственности как предприятия ВПК, где был сконцентрирован наибольший научно-технологический потенциал, нередко превосходящий мировой уровень, и некоторые другие государственные предприятия, относящиеся к высокотехнологичным отраслям (например, авиастроение, космическая промышленность и др.). Конверсия оборонной промышленности обернулась уничтожением источников экономического роста. Немногим предприятиям удалось перейти на производство конкурентоспособной гражданской продукции. Государственная поддержка российским флагманам научно-технической революции не оказывалась. Более того, сплошь и рядом им даже не выплачивались деньги за выполненные государственные заказы. В то же время крупный бизнес в лице прежде всего ведущих в свое время банков (СБС-агро, Мостбанк, Империал и др.) получали от государства громадные кредиты, которые чаще всего не возвращались, государство выплачивало по ГКО проценты, доходившие до 200% годовых, почти бесплатно приватизировались лучшие предприятия России.
В результате почти целенаправленного уничтожения научно-технического потенциала ВПК его предприятия, представляющие высокотехнологичные отрасли, во многом утратили мощный потенциал в таких областях как машиностроение, биотехнология, электротехника. Более 300 современных технологий в таких отраслях как аэрокосмическая промышленность, производство высокочистых металлов, станков с ЧПУ, промышленных роботов и др. утрачены окончательно. Таково отношение субъектов государственной собственности самого высокого ранга (Правительства и Совета Федерации) к сохранению и использованию одного из ее наиболее значимых структурных элементов. Между тем, государственная поддержка наиболее ценных предприятий ВПК могла бы быть использована в качестве фактора постепенного перехода от застойной модели экономического роста к его современной инновационной модели.