С 1867 по 1945 год Канада приняла более 11 миллионов иммигрантов, а после Второй Мировой Войны это число увеличилось еще на 5 миллионов.
Еще в начале 20-го века основной поток иммигрантов прибывал из Западной Европы, но с недавнего времени стало увеличиваться число иммигрантов-выходцев из стран Азии, Карибского Бассейна и США. Около 35% населения Канады не являются потомками британцев или французов.
Среди наиболее многочисленных этнических групп находятся немцы, итальянцы, украинцы, датчане, скандинавы, североамериканские индейцы, поляки, китайцы, евреи, африканцы, венгры, греки, югославы, испанцы и русские.
Франкофоны и англофоны
Заслуживают особого внимания взаимоотношения между англоязычными и франкоязычными канадцами, которые, прожив бок о бок не одно столетие, так и не слились в единую нацию, хотя и умудрились остаться под крышей одного правительства. Каждые несколько лет а Квебеке проводится референдум, на котором поднимается вопрос отделения провинции от остальной Канады, но вот уже два раза сепаратистам не хватило лишь 1% для воплощения мечты в реальность. Существует несколько причин взаимной неприязни франкофонов и англофонов, но основной, наверняка, является несовместимость культур.
Противостояние англоязычной и франкоязычной культуры в Канаде, которое особенно ярко выражается в Квебеке, берет начало в первых годах освоения Канады. Как известно, первыми поселенцами, которые стали осваивать Канаду, были французы. Годы войны за право контроля над территорией с англичанами и политическая нестабильность во Франции заставили покинуть родину большое количество французов и поселиться на территории, которая впоследствии стала называться провинцией Квебек. Неприязнь между континентальной Францией и Англией была перенесена и в колонии. Французские поселенцы сохранить свою культуру, свой уклад жизни и свой язык вдали от родины. Впоследствии их задача усложнилась притоком огромного количества англоязычных иммигрантов, которые заселили всю оставшуюся территорию Канады и даже покушались на Квебек.
Тем не менее, даже простое сохранение языка - не такое уж легкое дело в мире, где международным языком считается английский, и на континенте, где под боком сидит могущественный англоязычный сосед.
Меры квебекского провинциального правительства за последние годы включали и ограничение англоязычного образования, и создание франкоязычных телевизионных каналов, и даже перевод всех дорожных знаков на французский язык: в самом деле, вы никогда не увидите в Квебеке знака "STOP". Большинство авторов считает, что вероятность распада страны в ближайшие десятилетия весьма велика. При этом в обширной литературе, посвященной квебекской проблеме, можно найти любые крайности, начиная с призывов поскорее изгнать Квебек из федерации и кончая предложением не обращать на бунтующую провинцию никакого внимания. Как констатирует Роберт Янг, "предсказания политологов варьируют от гражданской войны до "плавного" выхода Квебека из состава Канады". Однако нет никаких гарантий того, что в результате распада канадского государства появится только одна новая страна.
Подходы к устройству страны
Анализируя открывающиеся перед Канадой конституционные альтернативы, эксперты выделяют несколько возможных подходов к будущему устройству страны.
1. Канада останется экономически сильной страной и без своей французской компоненты: в соответствии с имеющимися прогнозами, лишившись Квебека, она должна будет покинуть седьмую строчку в списке наиболее развитых стран мира, поменявшись местами с Испанией, которая сегодня находится на восьмом месте. К тому же, страна станет более гомогенной в культурном, лингвистическом и политическом отношениях. Следствием может стать превращение "остальной Канады" в унитарное государство. Не исключено, что, настрадавшись с федерализмом, страна предпочтет эту старую, проверенную и не лишенную привлекательности формулу. В числе ее плюсов обычно указывают неизбежное укрепление внутреннего рынка, прекращение административного дублирования и большую открытость государственных служб, а также безболезненное разрешение проблем, связанных с "избыточным весом" Онтарио.
Правда, минусов у унитаристской модели тоже достаточно, ибо она оставляет без внимания разнообразие и несхожесть канадских регионов. Ликвидируя пересекающиеся компетенции, унитаризм уничтожает и выгоды состязательности: стремление властей к новаторству, желание прислушиваться к "голосу улицы", а также право гражданского общества играть одновременно на нескольких властных досках. В практической несостоятельности этого варианта убеждают и господствующие в обществе настроения. Ведь канадцы, как известно, насквозь демократы, а федерализм есть не что иное как одна из ипостасей демократии, причем весьма существенных. Наконец, среди политических новаций, привнесенных глобализацией, можно отметить своеобразную реанимацию федералистской идеи; в мире глобальной экономики спрос на федерализм резко возрастает, и едва ли Канада, испытывающая заслуженную гордость по поводу своих экономических достижений, пойдет здесь против течения.
2. После развода с франкофонами "остальная Канада" может стать более централизованным государством, сохранив при этом федеративную структуру. В таком случае Оттава возьмет под свой контроль социальную и культурную политику, то есть те области, где влияние квебекских сепаратистов ныне наиболее ощутимо. Центральное правительство уберет множество административных барьеров, возведенных в последние годы канадскими провинциями по отношению к соседям. Но и этот вариант не выглядит предрешенным, потому что, едва оправившись от потери одной из ключевых территорий, канадцы навряд ли рискнут ввязываться в опасную игру с перераспределением компетенций. Она лишь усугубит неустойчивость ситуации и вызовет недовольство провинций, многие годы и без особого успеха добивавшихся расширения полномочий в экономике. Что же касается проблемы Онтарио, то при таком раскладе разрешить ее можно будет единственным способом – уравновесив "великана" несколькими субъектами федерации, что, в свою очередь, вызовет к жизни множество дополнительных проблем.
3. Поэтому пессимисты считают, что, лишившись Квебека, Канада все-таки пойдет по иному пути и станет более децентрализованным государством. При этом возможны, однако, несколько вариантов. Один из них предполагает преобразование страны в "рыхлую" разновидность федерации, подобную ельцинской договорной федерации 1990-х годов. Отвоевав у Оттавы важнейшие полномочия, провинции добьются права принимать принципиальные экономические решения на региональном и местном уровнях. Властная система станет более гибкой и "прозрачной", но зато общенациональная экономика подвергнется неизбежной фрагментации, своего рода мирной "балканизации", грозящей развалом страны; на ее обломках появится, в лучшем случае, классическая конфедерация. При таком развитии событий нынешняя Канада перестанет быть субъектом международного права.
Проблемы региональной неоднородности - четыре составляющих «канадского пасьянса»
Подобно России, Канада исключительно разнообразна: пространство, покрывающее шесть часовых поясов, представляет собой пеструю палитру экономических, политических, общественных устремлений и целей. Роль регионализма здесь до такой степени велика, что канадские исследователи даже говорят о наличии нескольких самостоятельных политических культур, весьма непохожих друг на друга. "Считается, что по степени регионализации массового сознания Канада занимает одно из первых мест в мире. По существующим данным, большинство канадцев ощущают себя прежде всего представителями тех или иных провинций, а потом уже канадцами". По мнению многих, в такой ситуации основным упорядочивающим фактором, главной скрепой канадского общества выступает психологическая инерция, сила привычки. Однако весьма возможный успех сепаратистов на очередном референдуме и последующее обособление Квебека подвергнут устоявшиеся традиции тяжелому испытанию. Не исключено, что верх возьмет всеобщее ощущение того, что "система не сработала", "прошлое провалилось", "верить больше не во что". А это, в свою очередь, может заставить некоторые регионы страны пойти на переоценку ценностей, всерьез задумавшись о собственной государственности.
Региональная неоднородность "остальной Канады" позволяет говорить о наличии, по меньшей мере, четырех составляющих "канадского пасьянса", весьма непохожих друг на друга.
Во-первых, после гибели единого государства в совершенно особое положение попадут Новая Шотландия, Нью-Брансуик, Ньюфаунленд и Остров Принца Эдуарда, четыре атлантические провинции, обреченные на "калининградский вариант" – полную физическую изоляцию от прочих частей страны. Поскольку данный анклав составляет всего 6,5 процента территории и 11,3 процента населения, некоторые авторы склонны считать проблему чисто психологической. Это, однако, не совсем верно; атлантическое побережье относительно бедно (например, валовой продукт на душу населения в провинции Остров Принца Эдуарда в два раза ниже, чем в разбогатевшей на нефти провинции Альберта), стать независимым государством в силу своей недоразвитости этот регион не сможет, а вариант его присоединения к США довольно проблематичен по политическим основаниям. Дело в том, что приток бывших канадских избирателей, в среднем настроенных гораздо левее, нежели избиратели самих Соединенных Штатов, нарушит, как считают американские политологи, типичное для США равновесие либералов и консерваторов: "появление к северу от сорок девятой параллели новых штатов повлияет как на партийный расклад сил, так и на электоральные предпочтения американских граждан". Американская же система, несмотря на весь ее кажущийся динамизм, крайне консервативна и не слишком терпима к новациям. А это означает, что проблема атлантических провинций едва ли ограничится сугубо психологическими рамками. Ее придется решать и политическими, и экономическими методами.