Первые критики Смита пользовались чаще всего его же методами и идеями. Поэтому влияние Смита, в особенности сплавленное с влиянием Рикардо, было огромно вплоть до 60-х годов XIX века. Затем положение изменилось. С одной стороны, возник марксизм. С другой стороны, в 70-х годах появилась и скоро стала господствующей субъективная школа в политической экономии.
К Смиту стали относиться “строго”, и первой жертвой стала, естественно, его теория стоимости. Это произошло, разумеется, не сразу. Еще Альфред Маршалл, крупнейший английский ученый второй половины XIX века, сохранивший связи с рикардианством и пытавшийся как-то примирить его с новыми субъективными идеями, писал о Смите, что его “главный труд состоял в том, чтобы собрать воедино и развить соображения его французских и английских современников и предшественников о стоимости”.
Позиция видного американского ученого Пола Дугласа, писавшего через 40 лет, уже иная. Он обвиняет Смита в том, что тот якобы отбросил у предшественников именно самое ценное и своей теорией стоимости толкнул английскую политическую экономию в тупик, из которого она не могла выйти целое столетие. Шумпетер в своей “Истории экономического анализа” закрепляет внешне почтительное, но, по существу, весьма скептическое отношение к Смиту. Он вообще сомневается, можно ли сказать, что Смит придерживается трудовой теории стоимости. Наконец, в заурядном американском учебнике истории экономической мысли говорится: “Вклад Смита в теорию стоимости больше запутал дело, чем прояснил. Ошибки, неточности и противоречия - вот бич его рассуждений”.
Из всего этого безусловно верно одно: теория стоимости Смита действительно страдает серьезными недостатками. Но эти недостатки и противоречия были закономерны и по-своему плодотворны для экономической теории. Смит пытался сделать шаг от исходной, простейшей формулировки трудовой теории стоимости, в которой она может показаться лишь общим местом, к реальной системе товарно-денежного обмена и ценообразования при капитализме в условиях свободной конкуренции. В этом исследовании он натолкнулся на неразрешимые противоречия. Маркс считал, что конечной, глубинной причиной этого было отсутствие у Смита исторического взгляда на капитализм, трактовка им отношений капитала и наемного труда как вечных и единственно возможных. Кроме них Смит знал лишь “ первобытное состояние общества”, представлявшееся ему почти мифом. Тем не менее он с большой научной глубиной подошел к проблеме стоимости.
Смит с большей четкостью, чем кто-либо до него, определил и разграничил понятия потребительной и меновой стоимости. Отвергнув догму физиократов и опираясь на свое учение о разделении труда, он признал равнозначность всех видов производительного труда с точки зрения создания стоимости. Тем самым он уловил, что в основе меновой стоимости лежит субстанция стоимости, то есть труд как любая производственная деятельность человека. Это расчищало дорогу к открытию Марксом двойственного характера труда как абстрактного и конкретного труда. Смит имел понятие о том, что квалифицированный и сложный труд создает в единицу времени больше стоимости, чем неквалифицированный и простой, и может быть сведен к последнему с помощью каких-то коэффициентов. Он также в известной мере понимал, что величина стоимости товара определяется не фактическими затратами труда отдельного производителя, а теми затратами, которые в среднем необходимы при данном состоянии общества.
Плодотворной была концепция Смита о естественной и рыночной цене товаров. Под естественной ценой он, в сущности, понимал денежное выражение меновой стоимости и считал, что в длительной тенденции фактические рыночные цены стремятся к ней как к некоему центру колебаний. При уравновешивании спроса и предложения в условиях свободной конкуренции рыночные цены совпадают с естественными. Он положил также начало анализу факторов, способных вызывать длительные отклонения цен от стоимости; важнейшим из них он считал монополию.
Глубокое чутье Смита проявилось в том, что он по меньшей мере поставил проблему, которая оставалась в центре теории стоимости и ценообразования на протяжении всего следующего столетия. В категориях Маркса речь идет о превращении стоимостей в цены производства. Смит знал, что прибыль должна быть в тенденции пропорциональна капиталу, и понимал природу средней нормы прибыли, которую и клал в основу своей естественной цены. Слабость его заключалась в том, что он не мог связать и совместить это явление с трудовой теорией стоимости.
Трудно с какой-либо степенью уверенности судить теперь о внутренних умственных процессах, происходивших в мозгу Смита и приводивших его к выводам, которые он делал, и к противоречиям, которых, очевидно, не замечал. Действительно, как писал Маркс, мы находим у Смита “ не только два, но и целых три, а говоря точно - даже четыре резко противоположных взгляда на стоимость, которые мирно располагаются у него рядом или переплетаются друг с другом”. По-видимому, основная причина этого заключается в том, что Смит не мог найти удовлетворительных с точки зрения научной логики связей между трудовой теорией стоимости, как она сложилась в то время и как она была им зафиксирована, и сложностью конкретных процессов капиталистической экономики. Не находя этих связей, он стал варьировать и приспосабливать исходную концепцию.
Прежде всего, наряду со стоимостью, определяемой количеством заключенного в товаре необходимого труда, он ввел второе понятие, где стоимость определяется количеством труда, которое можно купить на данный товар. В условиях простого товарного хозяйства, когда нет наемного труда и производители товаров работают на принадлежащих им средствах производства, это по величине одно и то же. Ткач, скажем, обменивает кусок сукна на сапоги. Можно сказать, что кусок сукна стоит пары сапог, а можно - что он стоит труда сапожника за то время, пока он изготовлял эти сапоги. Но количественное совпадение не служит доказательством тождества, так как стоимость данного товара может быть количественно определена только одним-единственным способом - в известном количестве другого товара.
Смит совсем потерял почву под ногами, когда попытался применить это свое второе толкование стоимости к капиталистическому производству. Если сапожник работает на капиталиста, то стоимость произведенных им сапог и “стоимость его труда”, то, что он получает за свой труд, - совершенно разные вещи. Выходит, что наниматель, купив труд рабочего, получает большую стоимость, чем платит за этот труд.
Смит не смог объяснить это явление с позиций трудовой теории стоимости и сделал неверный вывод, что стоимость определялась трудом только в “первобытном состоянии общества”, когда не было капиталистов и наемных рабочих, то есть, в терминах Маркса, при простом товарном производстве. Для условий капитализма Смит сконструировал третий вариант теории стоимости: он решил, что стоимость товара просто складывается из издержек, включая заработную плату рабочих и прибыль капиталиста ( в определенных отраслях - также земельную ренту). Его ободряло и то, что эта теория стоимости, казалось, объясняла явление средней прибыли на капитал, “естественную норму прибыли”, как он выражался. Смит просто отождествил стоимость с ценой производства, не видя между ними сложных посредствующих звеньев.
Это была “ теория издержек производства”, которой суждено было играть важную роль в течение следующего столетия. Смит встал здесь на практическую точку зрения капиталиста, которому действительно представляется, что цена его товара в основном определяется издержками и средней прибылью, а в каждый данный момент также спросом и предложением. Такая концепция стоимости открывала простор для того, чтобы изображать труд, капитал и земельную собственность как равноправных создателей стоимости.
Список литературы
Аникин А. В. “Юность науки” М. 1975 гл.11