Противоположные выводы, взаимоисключающие крайности допускает и второй подход. Так, понимание природы международных отношений только как «естественного», «предграждан-ского» состояния не учитывает тенденции к их социализации, игнорирует нарастающие свидетельства преодоления такого состояния и становления нового мирового порядка (эта тема также будет рассмотрена в специально посвященной ей XII главе). С другой стороны, если исходить только из указанной тенденции, то тоже можно придти к ошибочному выводу, не учитывающему, что, несмотря на возрастающую целостность и взаимозависимость мира, на усиливающиеся процессы международной интеграции и сотрудничества различных государств и народов в экономической, политической, социальной и др. областях, международные отношения и сегодня во многом остаются сферой несовпадающих интересов, соперничества и даже противоборства и насилия. Это уже не «джунгли», не «война всех против всех», но и не единое сообщество, живущее по единым законам и в соответствии с общими, разделяемыми всеми его членами, ценностями и нормами. Это, скорее, переходное состояние, когда усиливающаяся тенденция к становлению мирового сообщества не стала необратимой, когда элементы регулирования и «плюрализм суверенитетов», расширение сотрудничества на основе взаимных интересов и совершенствование средств насилия сосуществуют друг с дру-
50
гом, то взаимно уравновешиваясь, то вновь вступая в противоборство (10).
Все это говорит о том, что вышеуказанных критериев по крайней мере недостаточно для определения специфики международных отношений, что они должны быть если не заменены, то дополнены еще одним критерием. Известный французский исследователь М. Мерль, предложивший такой критерий, назвал его «критерием локализации». В соответствии с этим критерием, специфика международных отношений определяется как «совокупность соглашений или потоков, которые пересекают границы, или же имеют тенденцию к пересечению границ» (11). Исходя из факта разделения мира на государства, сохраняющие суверенитет над своими территориальными границами, такое понимание позволяет как учитывать особенности каждого этапа в развитии международных отношений, так и не сводить их к межгосударственным взаимодействиям. В него вполне вписываются и самые различные классификации международных отношений. Обобщая высказанные в этом отношении в научной литературе позиции, можно говорить о различных типах, видах, уровнях и состояниях
международных отношений.
Так, до недавнего времени в отечественной и восточноевропейской научной литературе международные отношения подразделялись на основе классового критерия, на отношения господства и подчинения, отношения сотрудничества и взаимопомощи и переходные отношения (12). Соответственно, к первым относили отношения феодального и капиталистического типа, ко вторым — отношения между социалистическими странами, к третьим — отношения между развивающимися государствами, освободившимися от колониальной зависимости.
Поскольку наблюдаемая в действительности картина не укладывалась в такую достаточно искусственную схему, постольку некоторые авторы пытались усложнить саму схему, не выходя, однако, за рамки классового подхода. Так польский автор Ю. Кукулка выделял три типа однородных и три типа переходных международных отношений (13). Реальная международная жизнь и прежде не вписывалась в подобную типологию, которая игнорировала наличие серьезных противоречий и даже вооруженных конфликтов между социалистическими странами, так же как и существование отношений подлинного сотрудничества (хотя и не исключающего противоречий) между капиталистическими государствами. Изменения же, которые произошли в Восточной Европе в начале 90-х годов и которые привели к исчезновению мировой социалистической системы, заставили большинство спе-
51
циалистов полностью отказаться от классового и перейти к «об-щецивилизационному» критерию в классификации международных отношений. В соответствии с последним в отечественной литературе была сделана попытка выделить два типа международных отношений — отношения, основанные на балансе сил, с одной стороны, и на балансе интересов, с другой (14). Впрочем, эта попытка, отражавшая увлеченность части отечественных авторов «новым политическим мышлением», фактически не оставила в науке сколь-либо существенного следа и не возобновлялась после его поражения.
Виды международных отношений рассматриваются либо на основе сфер общественной жизни (и, соответственно, содержания отношений) — экономические, политические, военно-стратегические, культурные, идеологические отношения и т.п., — либо на основе взаимодействующих участников — межгосударственные отношения, межпартийные отношения, отношения между различными международными организациями, транснациональными корпорациями и т.п.
В зависимости от степени развития и интенсивности тех или иных видов международных отношений, выделяют их различные (высокий, низкий, или средний) уровни. Однако более плодотворным представляется определение уровней международных отношений на основе геополитического критерия: с этой точки зрения выделяются глобальный (или общепланетарный), региональные (европейский, азиатский и т.п.), субрегиональные (например, страны Карибского бассейна) уровни международного взаимодействия.
Наконец, с точки зрения степени напряженности, можно говорить о различных состояниях международных отношений: это, например, состояния стабильности и нестабильности; доверия и вражды, сотрудничества и конфликта, мира и войны и т.п.
В свою очередь, вся совокупность известных науке различных типов, видов, уровней и состояний международных отношений представляет собой особый род общественных отношений, отличающихся своими особенностями от другого их рода — от общественных отношений, свойственных той или иной социальной общности, выступающей участником международных отношений. В этой связи международные отношения можно определить как особый род общественных отношений, выходящих за рамки внуг-риобщественных взаимодействий и территориальных образований. В свою очередь, такое определение требует рассмотрения вопроса о том, как соотносятся международные отношения и мировая политика.
52
2. Мировая политика
Понятие «мировая политика» принадлежит к числу наиболее употребимых и одновременно наименее ясных понятий политической науки. Действительно, с одной стороны, казалось бы, что и немалый исторический опыт, накопленный в попытках создания мировых империй или в реализации социально-политических утопий, и XX век, богатый на глобальные события, затрагивающие судьбы всего человечества (стоит лишь напомнить о двух прошедших в первой половине нашего столетия мировых войнах, о наступившем затем противостоянии двух социально-политических систем, продолжавшемся вплоть до фактического исчезновения одной из них, о возрастающей взаимозависимости мира на рубеже нового тысячелетия) — не оставляют сомнений в существовании выражаемого данным понятием феномена. Не случайно в теоретическом освоении мироцельности (мироведении, или мондиологии) — междисциплинарной области знания, привлекающей растущий интерес научного сообщества начиная с 70—80-х годов, — столь важную роль играют понятия «мировое гражданское общество» и «мировое гражданство» (15). Но как известно, гражданское общество представляет собой, выражаясь гегелевским языком, диалектическую противоположность сферы властных отношений, т.е., иначе говоря, оно неотделимо от этой сферы, как неотделимы друг от друга правое и левое, север и юг и т.п. Что же касается «мирового гражданства», то оно «по определению» предполагает лояльность социальной общности по отношению к существующей и воспринимаемой в качестве леги-тимной политической власти, т.е. в данном случае оно предполагает существование мировой политики в качестве относительно самостоятельного и объективного общественного явления.
С другой стороны, одна из главных проблем, которая встает при исследовании вопросов, связанных с мировой политикой, это именно проблема ее идентификации как объективно существующего феномена. Действительно, как отличить мировую политику от международных отношений? Вопрос тем более непростой, что само понятие .«международные отношения» является достаточно неопределенным и до сих вызывает дискуссии, показывающие отсутствие согласия между исследователями относительно его содержания (16). Поскольку пространство и поле в мировой политике могут быть выделены лишь в абстракции (17), нередко приходится встречаться с точкой зрения, в соответствии с которой и мировая политика в целом — не более, чем абстракция, выражающая взгляд политолога на международные отноше-
53
ния, условно выделяющего в них политическую сторону, политическое измерение (18).
Думается, однако, что гораздо больше ясности в рассматриваемую проблему вносит иной подход, высказанный А.Е. Бовиным и разделяемый В.П. Лукиным: «мировая политика» — это деятельность, взаимодействие государств на международной арене;