Россия по добыче нефти вновь вышла на первое место в мире, причем 3/4 добываемой в стране нефти (с учетом нефтепродуктов) экспортируется. К 2020 г. в соответствии с Энергетической стратегией, утвержденной Правительством РФ, добычу нефти в стране намечается довести до 450-520 млн. т/год, а экспорт — до 280-355 млн. т/год.
Руководство США самым тщательным образом отслеживает энергетическую ситуацию. Каждый президент (начиная с 1970-х гг.) принимает Энергетическую стратегию (или доктрину) на предстоящие 15-20 лет, в которой энергетическая безопасность входит в число высших приоритетов государства. Ведется четкая координация (через Государственный департамент) действий и усилий государства и компаний за пределами США.
Понимая уязвимость экономики страны от нефти, особенно, от ее импорта, руководство США принимает упреждающие меры по обеспечению национальной энергетической безопасности, к числу этих мер относятся и события вокруг Ирака.
В России формирование долгосрочной энергетической политики ведется с начала 90-х гг. прошлого века. Еще в 1992 г. Правительство РФ одобрило основные положения Концепции энергетической политики в новых экономических условиях. В 1995 г. Указом Президента России были утверждены «Основные направления энергетической политики Российской Федерации на период до 2010 года», а постановлением Правительства РФ — Основные положения Энергетической стратегии на тот же период. В 2000 г. Правительством РФ были одобрены Основные положения Энергетической стратегии России на период до 2020 года, а в августе 2003 г. — и сама Энергетическая стратегия.
Однако Энергетическая стратегия не стала документом, который бы реально определял перспективы развития ТЭК страны, не стала эталоном, с которым сверялись бы все практические действия государственных и хозяйствующих субъектов в энергетическом секторе страны. Принимаемые государственными органами власти решения и нормативноправовые акты зачастую имели и имеют прямо противоположную направленность по сравнению с рекомендациями и утверждениями Энергетической стратегии.
Важнейшая компонента нефтяного фактора — мировые цены на нефть. США как крупнейший в мире потребитель нефти заинтересованы в дешевой нефти. Дешевая нефть — двигатель американской экономики, основа благополучия нации. И как крупнейший потребитель нефти США всегда оказывали значительное влияние на цены на нефть. Напротив, Россия как экспортер нефти заинтересована в высоких мировых ценах на нее, но возможностей серьезно влиять на их уровень у страны никогда не было.
Тем не менее и Россия, и США объективно заинтересованы как минимум в предсказуемых ценах на нефть. Следовательно, и в рамках «Большой восьмерки», и в рамках энергетического диалога «Россия — США» необходимо выработать общие согласованные подходы к этой проблеме, а затем и условия, необходимые для создания и поддержания коридора «справедливых» цен на нефть, цен, приемлемых для потребителя, но одновременно и дающих возможность вести прибыльный нефтяной бизнес странам-производителям.
Анализ показывает, что за последние 10 лет период колебаний цен на мировом рынке нефти сократился, а амплитуда выросла. Это значит, что в прошедшем десятилетии на мировом рынке нефти появились новые дестабилизирующие факторы, влияние которых постепенно росло. Среди этих факторов — неконтролируемый рост экспорта нефти из России, Казахстана и других стран-экспортеров нефти, не входящих в ОПЕК. Но именно по России колебания цен бьют особенно больно, поскольку ее экономика очень сильно зависит от экспорта углеводородов. Выход один — принимать вместе с ОПЕК и другими производителями углеводородов самое активное участие в регулировании мирового рынка нефти.
У России имеются объективные причины, из-за которых она не может пока предложить простой и эффективный метод управления своими поставками нефти на мировой рынок. И все же она обязана участвовать в регулировании мирового рынка нефти, так как является одним из главных поставщиков этого сырья в мире и ее экономика сильно зависит от мировых цен на нефть.
В ряду стратегических действий США по обеспечению своей энергетической безопасности находятся и маневры вокруг Каспия. Этот регион, прогнозные ресурсы углеводородов в котором оцениваются почти в 70 млрд. т н.э., еще в начале 1990-х гг. официально провозглашен зоной стратегических интересов США. И многое уже делается для установления контроля над нефтегазовыми ресурсами Каспия, начиная с обвинения лидеров ряда стран региона в коррупции и антидемократии и кончая поддержкой соответствующих трубопроводных проектов.
Но должна ли пугать или озлоблять такая политика Россию? Да, Каспий — точка пересечения наших с США интересов, и не только в сфере нефти, да, нас здесь «вчистую» переигрывают. Но злиться надо на себя, а не на Америку. У нас были и есть возможности, было и еще есть время для действий, правда, ограниченное.
Вместе с тем необходимо отметить, что после войны в Ираке значение Каспия возросло сразу на несколько ступеней. И Каспий в новых условиях может стать либо зоной мира — через совместные проекты, — либо новым источником международной напряженности, а то и военных действий. Поэтому мы бы сформулировали по этому региону наш основной тезис так: у нас нет другой стратегии, кроме как инвестировать в Азербайджан, Туркмению, Казахстан, Узбекистан и минимум до 30% углеводородных ресурсов этих стран иметь под влиянием или управлением наших компаний. Это возможно и отвечает интересам и России, и самих этих стран. Если же мы упустим время, туда придет иной капитал, неважно — американский или европейский. И когда российские компании, наконец, надумают входить в их бизнес, придется платить втридорога.
В последнее время, похоже, эта позиция начинает завоевывать признание и в правительственных кругах, и в нефтяном бизнесе России.
И еще несколько слов об одной компоненте глобализации мировых энергетических рынков. Это — европейское направление российской нефтяной политики. Европа традиционно является основным экспортным рынком для жидкого российского топлива, как и для нашего газа. Такой она, несмотря на все меры по диверсификации, останется и на ближайшие десятилетия. Но время не стоит на месте. Процессы глобализации и интеграции требуют активных действий и новых решений даже в традиционных видах бизнеса.
Поэтому основная задача для российских компаний — и нефтяных, и газовых — выйти на внутренние рынки Европы, на конечного потребителя с готовым продуктом, минуя посредников. Выйти, приобретая нефтеперерабатывающие заводы и сбытовые компании, стимулируя и участвуя в развитии нефте- и газопроводов, связанных с Россией. Это даст нам гарантированный сбыт, гарантированный доход, в меньшей степени зависящий от мировой экономической конъюнктуры, и соответственно, стабильность валютного курса и наполняемость бюджета. Тогда уже через несколько лет нас не так уж сильно будет волновать, что и как происходит у ОПЕК, и в каком состоянии находится американская экономика.
В решении данной основной задачи огромная роль принадлежит государству: это и гармонизация нормативно-правовой базы РФ и ЕС, и унификация налоговой и таможенной политики, и поддержка компаний в их стремлении приобретать собственность в зарубежных странах.
Таким образом, и в ситуации с Ираком, и вокруг Каспия, и на европейском направлении требуется, прежде всего, координация усилий государства, бизнеса и дипломатии.
Нефть в перспективном мировом энергетическом балансе
5 Шафраник Ю. России грозит потеря энергетической независимости. — «НГ — Политэкономия», № 2, февраль, 1999, с. 3.
Энерговооруженность и энергоэффективность на рубеже XX и XXI веков стали одними из основных критериев могущества того или иного государства. Несколько лет назад один из авторов статьи писал: не исключено, что через 10-15 лет может появиться какой-либо принципиально новый вид энергии, но значимость критерия «энерговооруженность» абсолютно не уменьшится. Более того, без роста энергопотребления в современных условиях невозможен длительный экономический рост, невозможно само развитие общества5, хотя растет и его зависимость от энергии, от энергоисточников. Каждому новому техническому циклу (укладу) присущи не только качественные изменения в структуре использования и видах энергоресурсов, но и количественный рост энергопотребления, который в душевом исчислении увеличивается кратно.
Так, за 30 лет (1971-2000 г.) мировое потребление энергоресурсов, включая дрова, отходы сельского хозяйства и другие некоммерческие виды биомассы,увеличилось в 1.8 раза — с 5592 до 10 089 млн. т н.э. При этом потребление нефти выросло на 47%, угля — на 62.5%, природного газа — в 2.3 раза, а энергии АЭС — в 23.2 раза!
Быстрый рост потребления первичных энергоресурсов прогнозируется и на ближайшие десятилетия, хотя прогнозные оценки, выполненные в последние 7-10 лет, имеют достаточно большой разброс — на уровне 2030 г. — от 16.3 до 20 млн. т н.э.
Соответственно, темпы роста энергопотребления в мире в этот период могут составить от 1.6 до 2.5% в год, в зависимости от среднегодовых темпов экономического роста, динамики научно-технического прогресса и успехов в реализации программы «устойчивого развития», направленной на сохранение природной среды. Причем, именно экономический рост выступал и выступает основным двигателем увеличения энергопотребления. Как показали исследования Международного Энергетического Агентства (МЭА) — одной из наиболее авторитетных международных энергетических организаций — в последние десятилетия спрос на энергоресурсы увеличивался прямо пропорционально темпам роста мирового ВВП. Так, за период с 1971 г. по 2002 г. каждый 1% роста мирового ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности (ППС), сопровождался увеличением спроса на первичные энергоресурсы на 0.6%.