Д.В.Ягодин
Гипертрофированность распределительных и контрольных функций российской (и в недавнем прошлом союзной) столицы, сложившаяся во времена командно-административной экономики, предопределила дистрофию хозяйственных процессов во многих регионах. Дистрофия эта преодолевается с большим трудом. Объективными предпосылками такой ситуации являются преимущества столичного региона, связанные с двумя ключевыми ресурсами: Москва является важнейшим, беспрецедентным для России финансовым центром, а также располагает весьма высоким профессиональным уровнем своего трудового потенциала. Ярославская область по этим позициям оценивается рангом ниже. И в этом важная объективная причина того, что значительные природные ресурсы, производственный и трудовой потенциал региона до сих пор в значительной степени выведены из процессов эффективного хозяйственного использования. Но есть еще один субъективный момент, полностью зависящий от региона и только от региона; если преодолеть его, появится возможность внести гораздо более весомый вклад в подъем не только своей региональной экономики, но и экономики всей России. Это хозяйственная (да и не только хозяйственная!) самоорганизация. Один из примеров эффективной самоорганизации региональной экономики кластерный характер отраслевой ориентации хозяйствующих субъектов и их взаимодействия, при котором предприятия региона являются в максимальной степени поставщиками и покупателями друг для друга с общей их ориентацией на вывоз конечной продукции вовне. Актуальность самоорганизации нашего общества в постсоветское время подтверждается рядом публикаций, посвященных этой проблеме (например, [1], [2]). Проблемам региональной экономики в настоящее время уделяется большое внимание специалистов, этому посвящается много исследований и публикаций. В одной из них, основывающейся как на анализе предшествующих исследований, так и на материалах Владимирской области, Г.В.Гутман, А.А.Мироедов и С.В.Федин предлагают следующее определение региона: "Регион территориальное образование, имеющее четко очерченные административные границы, в пределах которых воспроизводятся социальные и экономические процессы обеспечения жизни населения, обусловленные местом региона в системе территориального и общественного разделения труда" [3.С.12]. Административный аспект данного понятия выражается в том, что под регионом можно рассматривать любую территорию с четко очерченными административными границами, и хотя чаще всего здесь подразумевается субъект федерации (в нашем случае Ярославская область), рассмотрение социальных и экономических проблем правомерно в преломлении любой административной территории: города, района в городе, сельского поселения и так далее.
В указанной работе со ссылками на другие исследования говорится о том, что в экономической теории сложились два подхода, рассматривающие регион или как экономическую, или как социально-экономическую систему. И хотя вопросам уровня и качества жизни населения региона уделяется первостепенное внимание, ускользает важнейший чисто социальный аспект проблемы, с которого следует начинать и которому посвящена настоящая статья: процессы чьего воспроизводства предлагается ставить во главу угла и от кого ожидать так необходимой региону самоорганизации? В более строгой формулировке необходимо установить, какую из возможных различных социальных систем следует прежде всего соотносить с понятием "регион", когда речь идет о региональной экономике.
По-видимому, не следует в данном контексте рассматривать все население, проживающее в регионе в настоящий момент, потому что есть индивиды, приехавшие на время и не имеющие планов дальнейшего постоянного проживания в Ярославской области. Воспроизводство трудового потенциала может быть связано с регионом только в суточном, максимум в годовом масштабе. Их внутренняя настроенность на близкий отъезд вряд ли способствует созданию у них установки на самоорганизацию в рамках региона их нынешнего проживания. Вряд ли следует ожидать такой установки и у тех, кто, хотя и является сейчас постоянным жителем региона, но также настроен на отъезд по семейным, карьерным и прочим объективным причинам.
Установление более или менее четко сформулированных рамок интересующей нас социальной системы предмет специального исследования. В первом приближении заметим, что в эту систему должны быть включены те, кто осознанно или неосознанно связывает свое будущее исключительно со своим пребыванием на территории данного региона. Такая социальная система очевидно включает в себя различные подсистемы, имеющие особенности их интересов и целей и соответствующие особенностям их мотиваций при возможном включении в процессы самоорганизации, что также требует своего исследования.
Теория социальных систем достаточно разработана многими авторитетными авторами в Европе и США. Однако следует учитывать западную традицию того эмпирического материала, который явился основой данных теорий. Так, один из столпов современной социологии Т.Парсонс в начале одной из своих фундаментальных работ [4], рассматривая предпосылки формирования характерных свойств элементов социальных систем, подчеркивает католические и протестантские корни западного индивидуализма. "Результатом влияния индивидуалистических элементов европейской культурной традиции в том аспекте, в котором они интересуют нас здесь, был акцент на дискретность (разобщенность) отдельных индивидов, составляющих общество, в особенности в том, что касается их целей" [2.C.109].
Отечественная культурная традиция основана на православии, несущем в себе коренные коллективистские элементы, утраченные западным христианством после раскола вселенской церкви. Это, безусловно, определило неповторимые черты нашего этнокультурного архетипа и прежде всего коллективистские (соборные, корпоративные) установки целеполагания и рефлексии элементов отечественных социальных систем. Но, на наш взгляд, эти отличия, хотя и велики, не носят абсолютного характера: как в нашей истории имеются многочисленные примеры свободного самоутверждения личностей, так и самые радикальные либералы и индивидуалисты на западе образуют корпорации для защиты и проповеди своего индивидуализма.
Коллективистские установки нашего самосознания не могут не учитываться при рассмотрении вопросов самоорганизации в России. Основу православной традиции самоорганизации можно обнаружить, проанализировав процессы образования древних монастырей монаховпустынников первых веков христианства [5].
Цель монастырской жизни на адаптированном мирском языке могла бы быть определена так: это духовное самоусовершенствование, во-первых, на основе ухода от мирских соблазнов, вовторых, на основе молитвенного призыва Божьей помощи в этом делании. С этой целью в приведенных в [5] примерах вначале один подвижник удалялся в уединенное место и добивался в процессе своего продвижения к указанной цели определенных успехов: приобретал серьезный навык и авторитет в глазах тех, кто посещал подвижника в этот период его жизни и имел с ним общение. Признание авторитета и навыка душеспасительной жизни притягивало к себе людей из мира, имеющих осознанно или неосознанно ту же цель. Они приходили к подвижнику, и после некоторого испытания он разрешал пришедшему присоединиться к нему и придерживаться уже установленного образа жизни в рамках единого хозяйства. В дальнейшем вырабатывались определенные правила, касающиеся как приема в данное сообщество, так и внутреннего распорядка.
Пришедшего потенциального новичка несколько дней не допускали на территорию монастыря, испытывая серьезность его намерений и готовность ради своей цели переносить тяготы. После этого с новобранцем внимательно знакомились и допускали в монастырь на условиях испытательного срока. И только преодолев его, новобранец становился полноправным членом монастырского сообщества. Это означало, что он принимал на себя обязательство беспрекословно выполнять внутренний распорядок, заключающийся в строгой регламентации своих действий в течение суток, в обязательных труде и молитве, в полном подчинении своему наставнику и во многом другом. Самовольно покинувший монастырь редко принимался обратно.
Несмотря на добровольный характер такого объединения, нарушитель требований устава наказывался вплоть до телесного наказания и общего молитвенного обращения к Богу о вразумлении провинившегося. Если и это не помогало, то следовало окончательное и безвозвратное изгнание. Подобный же порядок образования монастырей соблюдался и в православной России в течение долгих веков, начиная от самого крещения Руси, начиная от Киево-Печерской лавры, о чем свидетельствуют документы соответствующих патериков.
Для рассматриваемого здесь вопроса важно то, что подобная социальная самоорганизация создавала основу для возникновения многих поистине образцовых монастырских хозяйств, которые процветали не на труде крепостных, как это отложилось в сознании у некоторых, а стараниями самих самоорганизовавшихся иноков.
Из приведенного можно извлечь ряд предварительных принципов самоорганизации православных монастырских сообществ, которые, на наш взгляд, следует учитывать как имеющие отношение к отечественной традиции амоорганизации. Во-первых, необходима общая целевая установка, являющаяся наивысшим приоритетом в наборе индивидуальных потребностей каждого потенциального участника процесса самоорганизации. Во-вторых, наличие "центра кристаллизации" человека, уже проявившего себя в деле достижения данной общей цели и имеющего в этом признанный авторитет. В-третьих, добровольность приобщения к процессу самоорганизации, то есть включения в некое сообщество и координации с ним своих действий. В-четвертых, наличие определенных барьеров, которые требуется преодолеть для приобщения к образующемуся сообществу. В-пятых, строгое соблюдение установленного внутреннего регламента. В качестве цели для социальной самоорганизации в регионе следует рассматривать заинтересованность в повышении эффективности воспроизводственных процессов, о которых шла речь в приведенном выше определении региона, причем эта заинтересованность должна охватывать не только обеспечение физического воспроизводства трудового потенциала, но и воспроизводство и совершенствование его традиционных духовных характеристик, для чего необходимо воспроизводство всей многогранной среды обитания. Такая заинтересованность должна не по обязанности, как это предусмотрено статьей 44 Конституции Российской Федерации, а на добровольной основе побуждать людей "...заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры" на территории своего проживания. Такая целевая установка должна подразумевать, что земля и другие природные ресурсы региона не дармовые блага, похищаемые у наших потомков, а, как это предусмотрено статьей 9 Конституции, "... основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории".