Как поясняет Хайек, спонтанный характер рыночного порядка означает, что любое вмешательство в него может лишь подорвать механизм рынка и парализовать хозяйственную систему в целом. Более того, любой сознательный контроль над хозяйственной жизнью, любая экономическая политика, нацеленная на получение определенных результатов, будь то политика полной занятости, экономического роста, борьбы с инфляцией или экономическими спадами, балансирования спроса и предложения денежной массы и т.п., по мнению Хайека, в принципе невозможна, поскольку она не в состоянии учесть и использовать тот массив знаний, который необходим для ее успешной реализации, и может иметь только разрушительные последствия для экономики. Не менее негативны последствия вмешательства в рыночный порядок с целью его реформирования или совершенствования, независимо от того, какими намерениями руководствуются лица, посягающие на этот порядок. Рыночный порядок, отмечает Хайек, развивается на основе собственной внутренней логики, не имеющей ничего общего с морально-этическими нормами, которые отстаивают представители тех или иных социальных слоев и классов, требующие большей справедливости, большего равенства в распределении доходов и имущества и т.п.
Идею спонтанности развития рыночного порядка Хайек распространял и на его составляющие, в том числе и на деньги. Последние, по его мнению, не должны выступать в роли инструмента экономической политики государства, имеющей целью (как предлагали монетаристы) обеспечение постоянного темпа прироста денежной массы в обращении в соответствии с объемом спроса на деньги, ибо, по мнению Хайека, это противоречит самой природе данного явления. Стабильность денежной системы может быть достигнута, как полагал Хайек, лишь на путях ее либерализации, предполагающей отмену правительственной монополии на эмиссию денег и замену ее конкуренцией частных эмитентов. Хайек писал, что при том, что деньги - неотъемлемое условие функционирования расширенного порядка, возникающего при сотрудничестве свободных людей, правительства бесстыдно злоупотребляли ими чуть ли не с момента их появления, так что они стали основной причиной расстройства процессов самоорганизации в расширенном порядке человеческого сотрудничества. Если исключить несколько коротких счастливых периодов, можно сказать, что история государственного управления денежной системой была историей непрекращающегося обмана и лжи. В этом правительства оказались гораздо менее нравственными, чем мог бы оказаться какой-нибудь частный агент, чеканящий монету в условиях конкуренции. Возможности рыночной экономики могли бы раскрываться гораздо полнее, если бы была упразднена государственная монополия на деньги. По мнению Хайека, государственная политика регулирования экономики порождает инфляцию и экономические спады. Данная позиция Хайека направлена как против монетаризма, так и против кейнсианской концепции, рассматривающей деньги в качестве одного из инструментов государственного воздействия на экономику.
Кейнсианство явилось вообще одной из главных мишеней критики Хайека. Выступая против него, Хайек использовал свою концепцию спонтанного рыночного порядка, которая в принципе исключает какое бы то ни было вмешательство государства в экономическую жизнь общества. Хайек упрекает Кейнса в том, что он переоценивает возможности экономической науки, способной дать лишь абстрактное, а потому неполное знание о самых общих тенденциях экономической жизни, и оставляющей в стороне главное - практические знания хозяйствующих агентов, лежащие в основе реальных экономических процессов. Неприемлемым для Хайека оказался и подход Кейнса к явлениям рыночной экономики с позиции макроуровня. По Хайеку, данный уровень экономических зависимостей не имеет аналогов в реальной действительности, где все экономические решения принимаются лишь индивидами с учетом их субъективных оценок и предпочтений.
Хайек противопоставляет теории Кейнса не только общие основы своей концепции, но и некоторые специальные аргументы, направленные против центральных положений кейнсианства. Он, например, считал необоснованной кейнсианскую концепцию совокупного спроса на том основании, что она оставляет без внимания проблему соотношения структуры спроса и структуры предложения. При значительном расхождении данных структур, отмечал Хайек, товары не будут реализованы, независимо от общего объема совокупного спроса. По мнению Хайека, несостоятельно и объяснение Кейнсом причин безработицы. Она вызывается не недостаточным уровнем эффективного спроса, как полагал Кейнс, а высоким уровнем заработной платы, обусловленным непомерными требованиями профсоюзов, что приводит к неоправданному сокращению прибылей предпринимателей и соответствующему уменьшению спроса на труд. Попала под огонь критики Хайека и кейнсианская концепция регулируемой валюты. Хайек утверждал, что использование умеренной инфляции в качестве средства борьбы с безработицей в действительности лишь усилит безработицу и дополнит ее инфляционным процессом. Хайек достаточно резко писал: "Кейнс запутался в экономической теории. Альфреду Маршаллу, прекрасно понимавшему суть проблемы, по всей видимости, не удалось как следует внушить Кейнсу одну из важнейших истин, которую Джон Стюарт Милль усвоил в юные годы, а именно то, что спрос на товары не является спросом на рабочую силу"[5, c.102].
Также нещадной критике Хайека подвергался социализм. По его мнению, спор о рыночном порядке и социализме есть спор о выживании - ни больше, ни меньше. Но более подробно этот вопрос будет рассмотрен в следующей главе.
3 Критика социализма
3.1 Критика идеи концентрации экономической власти
в руках государства
Еще совсем недавно казалась кощунством сама мысль о том, что государство не имеет права вмешиваться в экономическую и политическую жизнь граждан. Идеи Адама Смита и его последователей если и не умалчивались, то беспощадно критиковались. Это звучало почти как бред: государство в роли ночного сторожа. Кто же тогда составит план на будущие пять лет? Кто решит, сколько и по какой цене, а главное, какие товары производить? Кто укажет, во что верить? Эти и многие другие вопросы вспоминаются, когда слышишь о том, что как было хорошо раньше, когда государство само за тебя решало все. Но так ли это хорошо, быть марионеткой в руках у вездесущего государства, винтиком в его бездушной машине? Этим вопросам Хайек уделяет значительное внимание в своих работах.
Хайек рассматривает государства с эволюционной точки зрения. Исходя из подробного изучения истории, Хайек приходит к выводу: "Цивилизация может распространяться, но, вероятно, не может сильно продвигаться вперед при правлении, отбирающем у граждан и берущем на себя руководство повседневными делами. Пожалуй, еще ни одна развитая цивилизация не добивалась успехов без правительства, видящего главную свою цель в попечениях о частной собственности, тогда как "сильное" правительство вновь и вновь тормозило рост и процветание того, чему так помогали эти попечения. Правительства, способные защитить индивидов от насилия своих же сограждан, делают возможным развитие все более сложного порядка, основанного на спонтанном и добровольном сотрудничестве. Однако рано или поздно появляется тенденция злоупотреблять этой властью, подавляя свободу, которую прежде охраняли, навязывая свою, якобы большую мудрость и не позволяя общественным институтам развиваться хаотично" [5, c.59].В качестве примера Хайек вспоминает императорский Китай, где огромное продвижение вперед к цивилизации и сложной промышленной технологии происходило в периодически повторявшиеся "эпохи смут", когда правительственный контроль временно ослаблялся. Однако мятежи усмирялись и отклонения от правильного пути регулярно выправлялись мощью государства, готового любой ценой сохранять в неприкосновенности традиционные порядки [5, c.59]. По мнению Хайека, и распространение капитализма своим происхождением обязано политической анархии. "К современному индустриализму пришли отнюдь не там, где правительства были сильнее, а в городах итальянского Возрождения, Южной Германии, Нидерландов и, наконец, в Англии с ее мягкой системой правления, т.е. там, где правили горожане, а не воины. Плотная сеть обмена услугами, придающая очертания расширенному порядку, основательно разрасталась при защите индивидуализированной собственности, а не при государственном управлении ее использованием"[5, c.60]. Исходя из всего вышесказанного Хайек делает вывод, что "не существует большего заблуждения, чем общепринятая формула историков, которые представляют появление сильного государства как кульминацию культурной эволюции: оно столе же часто служило признаком ее конца. В данном случае на исследователей древней истории оказали непомерное воздействие и ввели в глубокое заблуждение памятники и документы, оставленные носителями политической власти, в то время как истинные строители расширенного порядка, по существу, создававшие богатство, без которого не было бы этих памятников, оставили не столь зримые и претенциозные свидетельства своих достижений"[5, c.60].
Хайек также затрагивает вопрос о значимости государства, говоря о торговле. Что древнее: государство или торговля? Хайек пишет: "Чем больше знакомишься с экономической историей, тем более ошибочным начинает казаться представление, будто высокоорганизованное государство было кульминацией в развитии древней цивилизации". Только благодаря обмену товарами, торговле цивилизации развивались. Только благодаря ей, а не мощному контролю правящих кругов, были сделаны значительные шаги к процветанию народов.