Действительно, меры, которые предлагает МВФ зачастую непопулярны. Но важно помнить основной факт. МВФ никогда не навязывает свою помощь тому или иному правительству. К заимствованиям фонда обращаются сами правительства, и они спрашивают совета обычно в критические моменты, когда исправить положение в экономике можно только крайне непопулярными мерами типа повышения налогов или сокращения социальных выплат. Как правило, в той ситуации, когда обращаются к помощи фонда, ничего другого делать уже не остается. Правительства, как правило, осознают, что альтернативой вмешательства фонда было бы даже еще более значительное сокращение финансирования социальной сферы и/или увеличение налогового бремени. И однако создается впечатление, что во всем виноват МВФ, что до его вмешательства все шло неплохо, гораздо лучше, чем стало после выполнения его рекомендаций.
Конечно, фонд не безупречен, он получает вполне справедливую критику за техническую некомпетентность, за слепую преданность дискредитировавшим себя экономическим теориям, и тем не менее, если бы фонда не было, поток инвестиций к бедным странам значительно бы сократился и последние остались бы один на один со своими непростыми проблемами. МВФ принимает критику в свой адрес. Достаточно очевидно, что в настоящей ситуации, когда большинство развивающихся стран имеют доступ на мировые рынки капитала (к счастью или несчастью для себя), необходимо сосредоточиться скорее на распространении знаний, чем денег, что, конечно, было ясно и раньше.
Большую критику со стороны антиглобалистов вызывает деятельность Мировой торговой организации (WTO). Пожалуй, в этом случае недовольство даже более сильное, чем по отношению к деятельности МВФ и Мирового банка. Дело в том, что WTO, по мнению критиков, привносит самые нежелательные аспекты глобализации в самые богатые страны, в то время как фонд и банк усложняют существование бедных государств. Поскольку критики глобализации, в основном, проживают именно в богатых государствах, деятельность WTO их беспокоит куда в большей степени.
Если МВФ и Всемирный банк усугубляют финансовые проблемы бедных стран, то WTO причиняет даже более значительный ущерб всем странам мира. Его запреты сводят на нет усилия по защите окружающей среды, по укреплению демократии (ибо WTO предана идее свободной торговли, во многом противоречащей демократическим принципам) и защите трудящегося населения. Все это осуществляется не посредством жестких условий заимствования, но силой международного права. WTO отбирает полномочия у избранных народом правительств и передает их безликим бюрократам. WTO сегодня — это мировое правительство, причем абсолютно закрытое, не оставляющее возможности проверить и проконтролировать свою деятельность.
Если по многим предыдущим пунктам с возражениями антиглобалистов частично приходилось соглашаться, то их видение роли WTO практически полностью расходится с реальностью. Более близким к их представлениям была GATT (General Agreement on Tariffs and Trade) — организация-предшественник WTO. Но после 1994 года правила игры были существенно изменены.
Несмотря на развивающиеся квазисудебные функции, WTO остается межправительственным, а не сверх- или надправительственным образованием. WTO не только не антидемократическая организация, но скорее гипердемократическая. Никакое правительство не обязано принимать новое постановление WTO только потому, что оно было принято большинством голосов, как это может случиться в Европейском Союзе. В WTO каждый из 142 участников имеет право вето.
Представление о том, что WTO добивается повиновения, наказывая нарушителей, также не соответствует действительности. Основная роль организации — действовать в качестве рефери и в тот момент, когда спор еще в процессе развития. В качестве примера можно взять известный спор между Европейским Союзом и Соединенными Штатами об импорте говядины из Америки в 1989 году. Европа запретила импорт на основании подозрений в его небезопасности для здоровья. США привлекли для решения спора WTO, которая решила спор в пользу Америки. И поэтому сейчас, как утверждают скептики, Европа действует в ущерб здоровью своего населения. Но WTO лишь представила научные доказательства и попросила к ним прислушаться. И спросим, что было бы, если бы не существовало WTO. Действительно ли по всей Земле утвердился бы мир и покой? Нет, тот же самый торговый спор преследовался бы по суду другими средствами, это было бы непосредственное столкновение между Европой и Америкой без всяких усмиряющих страсти посредников, которое неизвестно к чему бы еще привело.
Случаи, с которыми сталкивается Всемирная торговая организация, — это споры, прежде всего, не между правительством и ВТО, но конфликты правительств между собой. И если, скажем, объединенная Европа имеет какие-либо шансы в споре с США, то что делать без поддержки WTO правительствам бедных стран? Не случайно, что именно последние так нетерпеливо желали присоединиться сначала к GATT, а потом к WTO.
Критика WTO, Всемирного банка и Фонда, как кажется, прежде всего связана с нежеланием принимать ответственность на себя. Правительствам значительно более выгодно возложить вину за собственную неумелую политику на эти организации, чем признать ответственность за собственные неумелые действия перед своими избирателями.
Глобализация versus демократия
Экономическая интеграция построена на идее свободной либеральной торговли. Но эта идея может и необходимо должна входить в противоречие с демократическими принципами. Действительно, если экономическая интеграция позволяет капиталу мигрировать к юрисдикции с низкими налогами, налоговая база многих государств уменьшится. Правительства будут неспособны финансировать социальные программы и т. п. Ожидая исход капиталов, государство будет вынуждено превентивно сворачивать эти программы, и таким образом рынки одерживают победу над демократией.
Считается, что интеграция превращает мир в единую монолитную тиранию рынка. Скорее наоборот. Всякое притеснение гораздо труднее осуществлять с открытыми границами. Глобальные рынки — явно, союзник, а не противник прав человека. Действительно, рынок во многом влияет на политику демократических государств, но надо помнить, что и демократические государства или, по крайней мере, те, кто заявляет о себе таким образом, способны притеснять своих граждан. Некоторые ограничения являются желательными и полезными для самой демократии. Важно, чтобы эти ограничения не были чересчур жесткими.
Скептики обвиняют глобалистов, что они ставят «прибыль впереди людей». Но не проявляет ли интеграция, напротив, заботу о человеке? Ведь даже в демократическом государстве возможно притеснение меньшинств. И как раз сторонники глобализации призывают не рассматривать людей как некие общности с недифференцированными телами и мозгами, противостоящими таким же монолитам типа «бизнеса» или «иностранцев», как это часто проскальзывает в речах антиглобалистов. Экономическая интеграция говорит об индивидуальности, дает свободу человеку искать то место, где его потенциал может быть раскрыт в полной мере, раскрывает перед ним все границы, которые раньше служили почти непреодолимым препятствием. Глобальный поток информации, побочный продукт интеграции рынков, также работает на это. Так, рост знания о Западе, например, существенно ускорил освобождение Восточной Европы. Экономическая интеграция высвобождает граждан из-под власти правительств, пусть даже и демократических, ведь только таким способом от этих правительств и можно добиться, чтобы они были подлинно демократическими.
Конечно, здесь возможно следующее возражение. При полном успехе глобализации, когда понятие границы потеряет всякий смысл, человеку по сути не останется места, куда бежать, если его права и свободы будут нарушаться. Весь мир будет скроен под один стандарт. Однако картина такого унифицированного мира — явно теоретическая абстракция. Выше было уже показано, что экономическая интеграция не подменяет и не может подменить собой правительства. Люди — не только экономические субъекты (будь они таковыми — экономическая интеграция давно была бы завершена). Помимо стремления к экономической выгоде у людей есть еще много желаний и чаяний. Именно поэтому миграция людского ресурса происходит значительно медленнее миграции капитала. Человеку может быть проще реализоваться в соседнем государстве, и тем не менее, привязанный корнями своего происхождения (или другими обстоятельствами, не имеющими к экономике отношения) к родине, он остается и работает в худших условиях. Поэтому экономическая интеграция в таком законченном виде остается только в умах теоретиков, и этой перспективы вряд ли стоит бояться. Кстати, непринятие во внимание целостности человеческой природы, рассмотрение человека только с позиции экономики — причина того, что скрупулезные экономические теории не работают в реальном мире. Это же относится, кстати, и к позиции глобалистов, и об этом речь зайдет в конце статьи.
Существуют люди, и быть может даже их большинство, которые активной либеральной политике предпочитают иную, например ту, которая больше концентрирует внимание на социальных расходах, сокращает рабочий день и проч. Конечно, при такой политике производительность упадет, но, может быть, согласно некоторому более широкому определению, жизненный уровень повысится. Экономическая интеграция не прислушивается к этим людям, которые, согласно демократическим принципам, также имеют право голоса. Глобализация, без сомнения, увеличивает совокупный доход, но в то же время увеличивает и экономическую неопределенность для некоторых групп населения. Для многих же людей надежность и стабильность важнее высоких потенциальных заработков. Но их возражения не выслушиваются.