Превышение внутренних цен над мировыми наблюдалось по 2/3 промышленных изделий. По важнейшим их видам они или стали равными мировому уровню, или превзошли его.
Следующей причиной промышленного спада является ужесточениефинансово-кредитной политики в реальном сектореэкономики, приведшее к резкому снижению государственных инвестиций. В условиях рынка, конечно, необходима финансовая самостоятельность предприятий. Но когда они с трудом адаптируются к новым реалиям, и часто по объективным причинам – в связи со спецификой отрасли (тяжелое машиностроение, производство сложной и дорогостоящей электроники и проч.), государство должно оказывать им помощь, как это практиковалось в 50-х гг. в Японии по отношению к судостроению. У нас же такого селективного подхода не было. Критерий "пусть выживет сильнейший" привел к деградации отраслей и производств с более высоким техническим потенциалом.
Сказался также инвестиционный кризис, обусловивший ухудшение технико-технологического состояния промышленности, снижение платежеспособного спроса всех секторов народного хозяйства. При долларизации экономики на платежеспособность всех участников воспроизводственного процесса отрицательно повлиял опережающий темп роста инфляции по сравнению с темпом роста валютного курса.
Важно учитывать и такой фактор, как вымывание денежной массы из реального сектора экономики в коммерческо-банковую систему с целью скупки ценных бумаг и получения высоких дивидендов. Эта мера поощрялась в течение нескольких лет государством для получения бюджетных средств на выплату социальных субсидий не из реальной экономики, а при помощи финансовых пирамид, рухнувших после 17 августа 1998 года. В результате средства, предназначавшиеся для производственных вложений отечественными и зарубежными инвесторами, направлялись в банковский сектор, а промышленность все в большей мере переходила на натуральный обмен и денежные суррогаты.
Причиной промышленного спада послужило и гипертрофированноеразвитие посредничества, сводящее на нет важнейшие конкурентные преимущества отечественной продукции – низкие цены на сырье и рабочую силу. В подавляющем большинстве случаев посредники не приносят пользы ни производителю, ни покупателю. К посредничеству предприятия обращаются из-за невозможности эффективно организовать работу собственных маркетинговых служб. Особенно это было массовым явлением с 1989 по 1994 гг., когда руководители предприятий, сформированные прежней хозяйственной системой, не всегда знали, как ориентироваться в рыночной среде и, главное, – у них отсутствовал опыт работы в таких условиях. К посредничеству нередко прибегали и в целях личного или "командного" обогащения и сокрытия реальных доходов, как от основной массы работников предприятия, так и от государственных налоговых служб.
Конечно, не редко посредники необходимы, поскольку в рыночной экономике производитель и покупатель часто не могут найти друг друга. Таковыми являются, например, оптовые покупатели, а также банки. Последняя категория выступает на рынке в роли финансового посредника. Однако, если при переходе к эффективно функционирующей рыночной системе в банковском секторе активно устраняются финансовые посредники, то в сфере материального производства и обращения продукции наблюдается противоположная тенденция.
В 1990-1996 гг. наибольший рост посреднических услуг отмечен в цветной металлургии (в 12 раз, 33 % в конечной цене) и легкой промышленности (в 4,4 раза, 32,7 % в конечной цене). Средний рост (в 2-3 раза) был в машиностроении и металлообработке, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности, химии и нефтехимии, черной металлургии, сельском и лесном хозяйстве. Наименьшее увеличение (в пределах 1,4–1,5 раза) наблюдалось в пищевой промышленности и производстве строительных материалов.
Сейчас появились новые факторы, препятствующие развитию промышленности, обусловленные кризисом, который начался в августе 1998 г. Это паралич банковской системы, обесценивание всех видов потенциальных инвестиционных ресурсов, потеря предприятиями большей части оборотных средств, сокращение спроса на продукцию, использующую импортное сырье и комплектующие, ограничение доступа к иностранным кредитам, сокращение государственного спроса, уменьшение возможностей бюджета, активация оттока капитала, формирование нового витка инфляционного капитала.
Выступая с докладом на научно-практической конференции "Социальные приоритеты и механизмы экономических преобразований в России", которая состоялась 12-13 мая 1998 г. Л. Абалкин[16] высказал мнение о том, что сегодня Россия стоит перед необходимостью серьезной, достаточно глубокой корректировки курса социально-экономической политики. Речь идет о повороте к первоочередному решению социальных задач, обеспечению экономического роста и повышению его качества. Острота проблемы обусловлена тем, что в стране нарастает недовольство результатами проведенных реформ, усиливается критическая оценка их социальных итогов. Это диктует интерес не к персональным перестановкам в структуре власти, а к изменению самого смысла экономической политики, ее социальной переориентации и механизмов осуществления. Без подобных перемен не может быть доверия широких слоев населения к проводимым реформам, нельзя рассчитывать и на их успех.
В этой связи интересно мнение Н. Шмелева[17], который считает, что причины нынешнего кризиса лежат отнюдь не в экономике. Они кроются, прежде всего, в морали, психологии, общем взгляде на жизнь нашей политической и деловой "элиты". А если упростить проблему – в неучете или, вернее, в полном откровенном циничном пренебрежении к такому первостепенному фактору экономической жизни, как доверие людей, доверие "человека с улицы" к своему государству, к своему правительству, к жизни вообще. В конечном итоге все – общий экономический климат в стране, успех или, наоборот, отторжение реформ, устойчивость денежно-финансовой системы, бюджет и налоговые поступления, производство, инвестиционный процесс, социальная стабильность и пр. – зависит от того, доверяет ли человек установившимся вокруг него условиям жизни или живет в постоянном страхе, в ежедневном ожидании нового удара со стороны властей, будь то конфискация его сбережений, резкое падение или вообще невыплата его зарплаты, очередная вспышка не компенсируемой инфляции, лишение привычных социальных благ и многое другое, за что, по нашей традиции, власти не только никогда не извиняются, но даже и не считают нужным толком объяснить людям, что же, собственно, произошло. Эта мысль – не открытие, она весьма и весьма банальна, но что же делать, если в ней вся суть того, что фактически привело нынешнюю Россию на грань катастрофы?
Началось все с ничем неоправданной и вовсе необязательной конфискации сбережений в 1992 г. подорвавшей раз и навсегда доверие и населения, и предприятий к только что возникшему российскому государству и правительству реформаторов.
Но и этого оказалось мало. Все последующие действия правительства реформаторов лишь углубляли пропасть между народом и новой властью. В России стремительно начали возникать огромные состояния, но все они создавались такими способами, которые в глазах "человека с улицы" не имели никакого морального оправдания. Еще более укрепилась убежденность российского человека в том, что наступила эра криминального государства и этому государству ни в чем нельзя верить, хотя ни рынок, ни рыночные реформы сами по себе здесь, конечно, ни при чем, дело лишь в психологии, умственных способностях и уровне профессионализма тех, кто взялся проводить реформы.
Сложившаяся напряженная обстановка в стране не позволяет больше прибегать к ломовым приемам. Любые дальнейшие прямые или замаскированные попытки конфискации доходов, сбережений населения и вложений в государственные краткосрочные обязательства практически уже ничего существенного не дадут, а могут привести к абсолютно непредсказуемым политическим, экономическим и социальным последствиям.
1. Каковы же основные тенденции состояния российской промышленности за 1992-1997 гг.
– 1992 год. Начало промышленного спада, затронувшего все отрасли производства;
– 1992-1994 гг. Спад производства продолжается. Наблюдается постоянное ухудшение показателей, характеризующих работу промышленности;
– 1995 год. По многим экономическим показателям этот год был наиболее удачным после 1992 г., но переломным так и не стал. Новое равновесное состояние в экономике так и не сформировалось, и после некоторого перерыва падение производства возобновилось, хотя темпы его были относительно невелики. Признаков перехода к этапу устойчивого роста не было.
– 1996 год. Вместо стабилизации фактически имело место новое углубление кризиса и ухудшение практически по всем параметрам ситуации в сфере материального производства.
– 1997 год. В этот период развитие российской промышленности имело противоречивый характер: затухание спада производства сочеталось с продолжающимся понижением инвестиционной активности, обострением некоторых фундаментальных финансовых проблем, усилением бартеризации и другими негативными явлениями. В целом состояние экономики промышленности следует признать кризисным .
– 1998 год. В целом результаты анализа оставляют двойственной впечатление. По одним показателям ("реальным") итоги 1998 года не хуже, чем предыдущего, по другим (кредитно-денежным и ценовым) – можно говорить о частичном возвращении к ситуации 1994-1996 гг.
2. Анализ, проведенный автором, показал, что:
– реформы, проводимые правительством, не дают отдачи;
– отсутствует четкая и эффективная промышленная политика;
– не разработан комплекс мер, которые позволили бы с минимальными потерями выйти из состояния кризиса;