Дело в том, что либерализация импорта может пройти практически безболезненно как для страны, так и для правительства. После случившейся два года назад девальвации рубль стал дешев, импорт резко сократился, а отечественное производство начало быстро набирать обороты. Некоторое снижение пошлин не сможет качественным образом изменить ситуацию, не сможет нанести сильного удара по нашей экономике, хотя в определенных сферах заставит поволноваться российских монополистов, слишком уж сильно вздувающих свои цены.
Да и сокращение таможенных поступлений в бюджет, которое может последовать за снижением пошлин, не является в нынешней ситуации профицита слишком болезненным для правительства. В августе, например, план по таможенным сборам был перевыполнен на 15,5%. Ну, будет он в будущем году перевыполняться лишь на 0,5%. Трагедии в этом нет.
Таким образом, быть сегодня либералом по отношению к импорту не так уж трудно. С экспортом же совершенно иная ситуация. Экспорт при дешевом рубле очень выгоден, о чем, собственно говоря, и свидетельствует огромное положительное сальдо российского торгового баланса. И мазут, и дизельное топливо должны мощной струей устремляться за границу вслед за газом и сырой нефтью.
Однако, если они туда устремятся, встанет вопрос о том, чем отапливать Россию зимой. Естественно, этот вопрос может быть элементарным образом решен чисто экономическими методами без всякого администрирования. Тарифы на электроэнергию и тепло должны быть такими, чтобы энергетики могли закупать мазут по рыночным ценам. Но для вывода тарифов на уровень, уравновешивающий спрос и предложение, нужно срочно осуществлять жилищно-коммунальную реформу. Нужно принимать жесткие решения по отключению всех неплательщиков, в том числе и так называемые стратегические объекты, столь дорогие сердцу нашего президента.
Это крайне тяжелая и рискованная работа, до которой, судя по всему, наш правительственный либерализм еще не дозрел. Гораздо легче просто не пущать мазут на Запад и изводить его в немереных количествах ради отопления домов, квартир, а зачастую и просто улиц, под которыми проложены дырявые трубы с никуда не годной теплоизоляцией.
ВАЛЮТНЫЙ РИСК — НЕБЛАГОРОДНОЕ ДЕЛО
Премьер-министр Михаил Касьянов договорился со своим белорусским коллегой о перспективах объединения денежных систем двух стран. Перспективы становятся все более и более определенными. Конкретные документы должны появиться в ближайшее время, но уже сейчас на высшем уровне говорится о том, что в 2005 г. зайчик прикажет долго жить и российский рубль будет действовать в качестве платежного средства и в нашей стране, и в Белоруссии, Еще через три года должна быть введена единая валюта нового типа, но ее конкретный облик пока скрыт в тумане.
До самого последнего времени вопрос о создании единой российско-белорусской денежной единицы просто не был актуален.
Если откинуть в сторону политические и идеологические моменты, такие, как демонстрация Западу славянского братства, отклик на требования испытывающей ностальгию по СССР части общества, а самое главное — вероятное желание Александра Лукашенко при наличии благоприятной возможности порулить не только своей страной, но также соседней, то создание единой кредитно-денежной системы имеет лишь одну цель. Состоит она в том, чтобы укрепить внешнеэкономические связи двух стран за счет устранения валютных рисков.
Валютный курс всегда подвержен некоторым колебаниям, что вызывает нестабильность в отношениях партнеров. Даже если установлен фиксированный курс или валютный коридор, ошибки в макроэкономической политике, а также резкие изменения в международном движении товаров и капиталов могут (как мы прекрасно знаем по собственному печальному опыту) приводить к неожиданным девальвациям.
Внезапные колебания курса или девальвации неизбежно влекут за собой потери денег при конвертации, а потому те компании, которые осуществляют внешнеэкономические операции, должны каким-то образом страховать свою деятельность.
Страхование может осуществляться в различных формах. Можно прибегать к услугам страховых фирм, можно совершать некоторые хитрые операции на фьючерсных финансовых рынках, можно просто закладывать риски в цены своей продукции, способствуя тем самым ее удорожанию. Но в любом случае подобная деятельность связана с некоторыми издержками, а следовательно, она препятствует нормальному развитию экономики обеих стран.
Если же две страны устанавливают единую валюту, то риски подобного рода уходят в прошлое. Кредитно-денежная политика может быть оптимальной или ошибочной, но в любом случае риски теперь не будут связаны с проблемой конвертации.
В то время, когда начинались российско-белорусские переговоры о переходе к единой валюте, наши экономики испытывали такое количество разного рода рисков, что даже успешное решение валютной проблемы никак не могло повлиять на общее состояние дел. Бизнесмены могли в любой момент пострадать от прихода к власти коммунистов, экспроприирующих экспроприаторов, могли разориться из-за внезапного всплеска инфляции, меняющей все хозяйственные ориентиры, могли претерпеть ужасы дефолта и т.д. и т.п.
Сегодня же ситуация оказалась качественно иной. В целом российский бизнес стал достаточно предсказуемым. В серьезность разговоров о массовом переделе собственности не верит никто. Инфляция введена в разумные рамки. Государство, один раз обанкротившись, проводит взвешенную финансовую политику. О том, что позитивные изменения имеют место, свидетельствуют и сохраняющийся экономический рост, и некоторое повышение реальных доходов населения, и, самое главное, быстрое увеличение объема инвестиций в основной капитал.
Настало время подумать и о проблемах внешнеэкономических связей. Скорее всего, товарооборот России и Белоруссии будет в обозримой перспективе возрастать. Поэтому для развития российского бизнеса очень важно устранить валютные риски. Тем более что в Минске существует пока непредсказуемый политический режим, который может в случае сохранения кредитно-денежной независимости выкидывать любые фокусы с эмиссией, ведущие к серьезным осложнениям в жизни белорусского зайчика.
Объединять денежно-кредитные системы можно, в принципе, тремя способами, два из которых вполне нормальны, тогда как третий совершенно безумен. В свое время Белоруссия настаивала на том, чтобы двигаться именно этим путем. Минские стратеги от экономики надеялись на то, что две страны будут иметь одну валюту, но Центральные банки сохранят определенную самостоятельность. Подобный способ объединения чреват полным разрушением денежного хозяйства в том случае, если одна из высоких договаривающихся сторон будет проводить безответственную эмиссионную политику.
Центробанк Белоруссии смог бы в этой ситуации эмитировать денег значительно больше, чем Центробанк нашей страны (во всяком случае, по отношению к размеру ВНП). Свеженапечатанные рубли расползлись бы по всей России-матушке вне зависимости от того, кто осуществил их выпуск. Тем самым наш младшенький братец осуществил бы так называемый экспорт инфляции.
Самое печальное в такой ситуации то, что нам не удалось бы остановить рост цен в собственной стране даже путем применения жесткой макроэкономической политики. Ведь чем меньше печатал бы денег Банк России, тем более высокими темпами мог бы осуществлять эмиссию его белорусский собрат, кредитуя этими деньгами правительство страны.
Второй способ объединения может считаться самым простым и естественным для двух стран, из которых одна во много раз превосходит другую и по численности населения, и по размеру ВНП. Маленькая страна просто принимает в качестве денежной единицы валюту большой, полностью отказываясь тем самым от возможности проводить самостоятельную кредитно-денежную политику. Подобная стратегия сегодня стоит на повестке дня в различных латиноамериканских государствах (и уже осуществлена в Эквадоре), которые вполне могут использовать во внутренних расчетах американский доллар, благо роль США во всех экономических делах континента огромна.
Однако подобный подход имеет негативные стороны с политической точки зрения. Не всегда легко убедительно объяснить народу, что отказ от собственной денежной единицы не имеет ничего общего с колониализмом и национальным унижением, а напротив, представляет собой разумный экономический шаг, в конечном счете выгодный всему населению страны.
Наконец, третий способ объединения, наиболее популярный сегодня в мире благодаря появлению евро, — это создание новой коллективной валюты. Государства Старого света, отказывающиеся сегодня ради евро от своих марок, франков и лир, привлекли к своему опыту повышенное внимание. Создание коллективной валюты и общего Центробанка подчеркивает равноправие партнеров, однако вряд ли такая политика целесообразна в случае с рублем.
В качестве конечной цели объединения кредитно-денежных систем России и Белоруссии декларируется введение единой валюты, что, бесспорно, должно быть приятно Лукашенко. Во всяком случае, это скрасит горечь разочарования, пришедшего после российского отказа двигаться по безумному сценарию. Но, скорее всего, единственным конкретно проработанным вариантом окажется второй — тот, который предназначен для первого этапа (до 2005 г.) — въезд Путина в Минск на белом рубле.
У объединения кредитно-денежных систем есть помимо общих моментов еще и некоторые тонкости. Когда объединяются в единую систему страны, близкие по уровню экономического развития и по характеру экономики (как в Европейском союзе), они, как правило, имеют общие выгоды и общие проблемы. Россия же довольно сильно отличается от Белоруссии по отраслевой структуре. У нас доминируют сырьевые и топливные отрасли, что дает возможность без особых трудов иметь сегодня огромное положительное сальдо торгового баланса. В хозяйстве батьки Лукашенко совершенно иная ситуация.