Только за вторую половину 1995 года рентабельность в основных отраслях нашей страны упала с 24 копеек до 8 копеек на рубль продукции. И никто не забил тревогу. Дело в том, что сокращение с 24 до 8 копеек рентабельности на рубль продукции означало, что в три раза или на 300 процентов за полгода была вырезана основная доходная часть бюджета. Итог - бюджет в 1996 году был профинансирован лишь на 50 процентов от назначений. То есть на уровне около 35 копеек к рублю 1995 года. Страна за один год потеряла 70 процентов своего бюджетного капитала. Кредитование экономики было парализовано. С этого момента кризис неплатежей стал технически не разрешимой проблемой, и кризис логически лег на всю бюджетную, банковскую систему страны.
В ответ на это, при сдерживании денежной массы на всех уровнях экономической системы, началась эмиссия суррогатов денег без какого-либо их обеспечения. Началось резкое ухудшение торгового баланса. Финансовая система превратилась как бы в два потока денег ( приводятся вычисления по данным платежных балансов за 1996-1997 годы). За два этих года государственный сектор и сектор банков, финансовый сектор экономики вместе заимствовали по различным статьям, включая и просрочку оплаты обязательств около 50 миллиардов долларов. Это еще надо отработать. А частный сектор экономики вывел из страны за это же время 70 миллиардов долларов. При падающей экономике каждый год-минус 14 миллиардов долларов вывоза капитала.
Падение абсолютного размера бюджетной базы доходов привело к тому, что в расходах бюджета затраты по обслуживанию долга возросли с 6% в 1995 году до более чем 40% в 1998 году. Итогом стал типичный мексиканский синдром в августе 1998 года.
Надо сказать, что это лишь иллюстрация процесса финансового кризиса, но не его фундаментальные причины. Россия - участник системы международных обменов товарами, услугами и капиталом. Наша экономика и финансы болеют тем, чем больна вся мировая валютная система. Поэтому от российского кризиса целесообразно перейти к тому общему процессу, в который встроены российские и не только российские реформы и соответствующие кризисные явления. Этот процесс называется «глобализация». И благополучие либо социально-экономическая деградация тех или иных стран зависит от колебания валютной системы мира, от состояния центральных финансовых рынков, от избытка капитала в одних странах или катастрофической нехватки в других.
Развитие мирохозяйственных связей и мировой валютной системы в 80-90-е годы проходило под знаком усиления процесса глобализации. Несомненный толчок этому процессу был дан еще в 70-е годы введением плавающих валютных курсов валют. Важные условия для более интенсивного процесса глобализации возникли в 90-е годы, когда большая часть стран отменила валютные ограничения по международным текущим операциям, а развитые государства Запада и некоторые развивающиеся страны устранили их и по операциям движения капитала.
Эволюция мирового валютного порядка в 90-е годы соответствовала неолиберальным идеям, которые получили концентрированное выражение в так называемом "Вашингтонском консенсусе" (ВК). Он представлял собой концепцию рыночного реформирования экономики, которая была в конце 80-х годов предложена представителями академических кругов США. Основным ее разработчиком стал сотрудник вашингтонского Института международной экономики Дж. Вильямсон. В работах этого института концепция получила свое конкретное завершение.
Идеи консенсуса были поддержаны МВФ, МБРР, МаБР, а также Казначейством США и Агентством международного развития. Его теоретическую базу составила концепция свободного рынка и экономического неолиберализма. В качестве главного препятствия на пути стабильного экономического роста идеологи ВК рассматривали активное вмешательство государства в экономику, а также неэффективность предприятий государственного сектора несмотря на предоставление им огромных субсидий. Предложенные в 1989 году Дж. Вильямсоном десять направлений реформ для стран Латино-Карибской Америки, к его собственному удивлению, стали через несколько лет рассматриваться как своего рода манифест неолиберальной политики.
Структурные преобразования в духе ВК стали составной частью "универсальных" рекомендаций МВФ и были включены при его содействии в программы стабилизации экономики большинства развивающихся государств и стран с переходной экономикой. К этим рекомендациям, приобретающим императивный характер при предоставлении Фондом кредита, относятся соблюдение фискальной дисциплины, сокращение государственных расходов, прежде всего, на оборону и субсидирование предприятий, проведение налоговой реформы, либерализация внешней торговли и движения иностранного капитала, приватизация и т.д.
В действительности же курс МВФ на неолиберальную политику и структурные преобразования получил ярко выраженные очертания еще в середине 70-х годов в связи с введением кредитов расширенного финансирования. С крушением системы фиксированных курсов валют, введением плавающих валютных курсов и подрывом "системной" функции Фонд ввел этот вид кредитов, который, с одной стороны, соответствовал реалиям мирового валютного порядка, а, с другой, стал основным средством претворения в жизнь тех его функций, которые обуславливают политику либерализации экономики в странах-заемщиках. Как ни парадоксально, содействуя глобализации через либерализацию, Фонд в значительной мере способствовал тому, что мировая валютно-финансовая система в 90-е годы стала менее стабильной и более уязвимой. Либерализация движения капитала в развитых и многих развивающихся государствах сделала мировой валютный порядок более хрупким: причиной кризисных потрясений стало резкое изменение спроса и предложения не только на валюту, но и на ссудный, в том числе, фиктивный капитал.
Возрастание масштабов финансовых кризисов в 90-е годы, сопровождаемое затратными методами МВФ их урегулирования, заставило мировое финансовое сообщество, прежде всего, страны "Группы 7" и МВФ, приступить к поискам путей стабилизации дерегулируемой мировой валютно-финансовой системы. Однако эти пути были сконцентрированы на принятии мер эволюционного характера. Они не предусматривают пересмотра учредительного соглашения МВФ, в котором закреплены все организационные принципы построения и функционирования мировой валютной системы. К мерам перестроечного характера относятся содействие прозрачности и отчетности в использовании бюджетных средств, упрочение финансовых систем стран, в том числе посредством лучшего надзора и соответствующих механизмов управления банкротством банков, упорядоченная либерализация рынков капитала, более полное вовлечение частного сектора в предупреждение и урегулирование финансовых кризисов, обеспечение "адекватного" рассмотрения "системных" проблем, включая соответствующие режимы валютных курсов и "адекватность" ресурсов Фонда.
Существенным элементом "новой архитектуры мировой валютной системы", по мнению Директора МВФ, является упрочение финансовых систем стран и либерализация движения капиталов. Термин "финансовая архитектура", то есть устройство мировой финансовой системы был озвучен в выступлении президента США Б. Клинтона в Нью-Йоркском совете по внешним связям (New York`s Council on Foreign Relations) в сентябре 1998 года. Он назвал финансовый кризис 1997 - 1998 годов "крупнейшим финансовым вызовом, с которым мир столкнулся за последние полвека" и призвал страны "семерки" "адаптировать международную финансовую архитектуру к XXI столетию"
Старт для эволюционной направленности реформы ямайской системы был акцептован США. Министр финансов этой страны заявил в апреле 1999 года, что "реформа представляет собой не разовое драматическое объявление, а набор действий во времени".
Следует отметить, что США не поддержали идею создания системы "целевых зон", выдвинутую министром финансов Германии О. Лафонтеном и поддержанную министрами финансов Японии и Франции. Такая система, по их мнению, затрагивала бы свободу движения капиталов и осложняла процесс введения свободной конверсии валют. Эволюционный характер перестройки ямайского порядка соответствует сценарию министра финансов Великобритании Г. Брауна, подвергшего критике Вашингтонский консенсус. Он стал реальным после ослабления в 1999 году германским правительством своей позиции в отношении создания мировой валютной системы "целевых зон".
Сценарий реформирования мирового валютного порядка был изложен Г. Брауном в статьях "Новая глобальная финансовая архитектура" и "Строительство прочной мировой финансовой системы", опубликованных, соответственно, в октябре 1998 и апреле 1999 года, а также в его речи в Школе управления им. Кеннеди Гарвардского университета 15 декабря 1998 года. В течение 50 лет, утверждал Г. Браун, вся политика регулирования, надзора и управления кризисами формировалась без учета принципов глобализации, а с ориентацией на независимые национальные экономики с отдельными национальными режимами капиталов и ограниченным и медленным движением капитала. "Теперь мы, - считает Г. Браун, - вступили в эру взаимозависимых и подвижных рынков капитала. Отдельные экономики уже не могут быть в стороне от массивных стремительных и иногда дестабилизирующих глобальных финансовых потоков. Естественно, мы должны дать ответ этому новому вызову, нам нужна новая финансовая архитектура и реформа как на национальном, так и на глобальном уровнях: Новая финансовая архитектура, предлагаемая нами, - это кодексы поведения, новый глобальный регулятор и международный меморандум понимания, четко определяющий ответственность за предупреждение и урегулирование кризисов: Речь не идет о новых институтах, а о том, как во взаимозависимом мире мы ведем себя, соблюдаем дисциплину и достигаем решений более координируемым образом. Ключевым вызовом, который стоит перед нами:, является определение новых правил игры, которые посредством повышения кредитоспособности и доверия инвесторов, способствуют стабильности и процветанию".