Идея прямого вмешательства государства в экономическую жизнь, регулируемого, планируемого народного хозяйства стала в последнее время активно пропагандироваться в некоторых публикациях, материалах научных конференций. Между тем неоднократные попытки реализовать ее в России на практике не приводили к появлению эффективной экономики. Более того, по мнению В. May, проанализировавшего различные варианты вмешательства государства в хозяйственный процесс в 1914-1929 гг. с целью планомерного его регулирования, идея планового хозяйствования каждый раз при попытке ее воплощения в жизнь "терпела сокрушительное поражение"
Этот вывод подтверждается и опытом белых военных правительств во время гражданской войны. Так, правительство А. Деникина не сочло возможным освободить промышленность и торговлю от регламентации их деятельности на контролируемой им территории России. В результате разбух бюрократический аппарат, что привело, в частности, к резкому росту цен. Отсутствие организованной налоговой системы заставило правительство Деникина обратиться к единственному источнику получения средств - печатному станку. Как следствие обесценивались деньги, дорожали товары, что породило волну спекуляции, борьбу с которой взяли на себя правительства и А. Деникина, и П. Врангеля. Последнее даже издало особый закон, которым предусматривалось предание спекулянтов военному суду Ряд представителей правительства Деникина выступали за самую ожесточенную борьбу со спекуляцией и считали необходимым перейти к установлению фиксированных цен. Однако подобные меры не смогли остановить экономический развал в районах, находившихся под властью белых.
Действия правительства лишь усиливали обострение отношений между ним и торгово-промышленными кругами, которые в лице своих организаций- Промышленно-торгового союза (Протосоюза) и Совета съездов горнопромышленников Юга России - постоянно указывали правительству на бесцельность и вредность предпринимаемых им мер. Хотя иногда позиция названных организаций получала определенную поддержку в центральном аппарате правительства, в деятельности местных властей она практически не учитывалась. Таким образом, и военная диктатура оказалась бессильной справиться с экономическими трудностями путем жесткого вмешательства в экономику.
В период нэпа, в рамках которого осуществлялось реформирование хозяйственного механизма промышленности, также была убедительно доказана бесперспективность попыток, в частности, группы "прагматиков" в партийно-государственном руководстве (Н. Бухарина, Ф. Дзержинского, В. Ленина, А. Рыкова, Г. Сокольникова и др.) создать "регулируемый рынок" на основе господствующего положения государственной собственности в народном хозяйстве страны.
Впрочем, уже и тогда лидеры СССР отдавали себе отчет в том, что в результате соединения плана и рынка победителем в конечном счете должен выйти план. Так, в марте 1926 г. председатель ВСНХ СССР Ф. Дзержинский разъяснял представителю леворадикальной части руководящей элиты Ю. Ларину: "Вы односторонне и стратегически неправильно подходите к частному капиталу, характеризуя его только как "занозу", которую надо "извлечь". Такой вывод сейчас для нас непосилен, а потому и неправилен, ибо сейчас мы не можем ни обойтись без этого частного капитала, ни "извлечь" его. Кроме того, такими выводами мы сплачиваем политически против себя частный капитал, не имея сил еще разбить его ни молотом, ни кооперацией. Наш план по отношению к частному капиталу должен быть более сложный, ставя себе задачей организованно использовать его (госкапитализм), чего у нас сейчас фактически нет. Для этого, я думаю, надо разоблачать его так, как Вы это и делаете - одновременно искать и указать пути подчинения этого частного капитала нам, устанавливая отведенный ему участок работы (ибо не всегда его надо пускать) и определяя размеры его накопления. Вместе с тем мы должны развить огромнейшую работу по усилению кооперации, как будущего могильщика частного капитала"
Современные сторонники эффективного прямого регулирования экономики в качестве аргумента часто прибегают к авторитету Дж. М. Кейнса. Однако при этом они упускают из виду то, что его концепция государственного регулирования разрабатывалась применительно к сложившейся рыночной экономике. К плановой же экономике отношение Кейнса было в целом негативное. Он четко разделял тоталитарную и свободную экономики
Можно согласиться с мнением известного венгерского экономиста Я. Корнай, согласно которому идеи "рыночного социализма", особенно популярные сейчас в странах, переходящих от централизованно плановой к рыночной экономике, каждый раз будут обречены на неудачу, ипффрщвный рынок неможет-сущестровать боз-преоб-/ гта-яания чястнпй (•.nбcтpfiннor.тиL
Практика свидетельствует, что длительное функционирование многоукладной экономики на базе монопольного положения государственной собственности проблематично. На такой основе возможно формирование лишь централизованно плановой экономики с присущей ей неэффективностью, застойностью, с соответствующей авторитарной политической системой. Опыт нэпа доказывает, что реформированию подлежат не отдельные стороны централизованно плановой экономической системы, а прежде всего отношения собственности. Только в условиях частной собственности на большинство средств производства, конкурентной экономической среды и стабильного правового пространства возможно возникновение эффективно действующих, саморегулирующихся экономической и политической систем, подчиненных приоритету интересов человека.
Однако уроки нэпа во многом остаются невостребованными современными реформаторами. Так, опыт 20-х годов убедительно показал, что использование некоторых элементов рыночных отношений при сохранении государственно-корпоративной собственности приводит к формированию не экономического, а зависимого от административной власти бюрократического рынка. Затем в экономике восстанавливаются централизованно плановые начала тоталитарной системы.
Тем не менее приватизационные процессы в России недостаточно глубоки. Приватизированные предприятия становятся частными лишь формально. Часть этих предприятий находится под конгролем государства и трудовых коллективов, что на практике означает концентрацию прав собственности в руках администрации предприятий и государственных чиновников. Директорам фактически переходит право распоряжения акционированными предприятиями, но без реальной ответственности за эффективность их работы, так как они во многих случаях юридически не являются собственниками.
Подобные тенденции имели место и во времена нэпа. А. Микоян, вспоминая период начала 20-х годов, отмечал, что "трестированные промышленные предприятия фактически становились как бы сданными в аренду их директорам, к тому же без всякого арендного договора и платы " Тогда эти тенденции не получили развития. Политико-экономическая элита была достаточно едина и монолитна, опиралась на не подвергшийся еще эрозии идеологический фундамент.
В целом процессы приватизации привели к трансформации государственно-корпоративной (номенклатурной) собственности в корпоративно-индивидуальную собственность номенклатуры. Если до приватизации номенклатура (аппарат) владела властью и собственностью только корпоративно, совместно, то после -и то, и другое было децентрализовано и как бы роздано в личное владение каждому отдельно взятому лицу (директору предприятия, региональному или муниципальному администратору и т.п.).
Такая трансформация госсобственности, создавая условия для ее разгосударствления, одновременно является препятствием для развития частно-корпоративной собственности, лежащей в основе современной рыночной экономики, так как директора госпредприятий пока не заинтересованы в этом. Здесь действуют и объективные (устаревшее оборудование и технологии, трудности с инвестициями), и субъективные (сложность перехода к рыночному мышлению) причины. Против перехода госпредприятий в частную собственность их директоров настроены и все остальные группы, составляющие правящий слой, которые "кормятся" от корпоративно-индивидуальной собственности.
Осуществленная приватизация государственных предприятий не означает, что возможность восстановления административного режима управления ими исчезла. Процессам децентрализации госсобственности и демонополизации экономики противостоят сейчас, как и в 20-е годы, различные организационные формы в промышленности. Отраслевая ведомственность (монополизм) в условиях реформы 90-х годов порождает концерны, холдинги, финансово-промышленные группы (последние возникают и на региональном уровне). Так, только в 1992-1994 гг. было учреждено 90 холдингов. Процесс их создания продолжался и в последующие годы. Например, осенью 1995 г. был создан гигантский холдинг "Российская металлургия". Аналогичные проекты имелись в машиностроительном комплексе, нефтехимической промышленности".
Кроме того, происходит восстановление централизованных структур управления. Так, с появлением в 1993 г. отраслевых промышленных комитетов фактически были воссозданы отраслевые министерства. На местах, на краевом, областном и городском уровнях руководство промышленностью осуществляется комитетами, управлениями, объединениями. Велика пока роль централизованных структур в развитии хозяйственных и кредитно-финансовых отношений. Таким образом, система бюрократически-номенклатурного контроля за экономикой еще сохраняется.
Современные экономические реформы характеризуются непоследовательностью, которая так же, как и в 20-е годы, приводит к неоправданному увеличению их социальной цены. Усиливаются процессы дифференциации в российском обществе, что может привести к социальному конфликту. Такой конфликт, возникающий между общественными группами по поводу распределения тягот или выгод реформирования, ведет, как полагают некоторые исследователи, к провалу реформ".