Само устаревающее словосочетание "крупная собственность" психологически создает иллюзию справедливости притязаний на присвоение, превращение в частную собственность (в "мо.") крупной общественной полезности, ценности ("нашего") - завода, промысла, проекта и т. п. Трудно прогнозировать, как трансформируется в будущем общеупотребительная лексика, обозначающая тот или иной производственный потенциал, "крупную общественную ценность", несомненно лишь то, что все больше людей будут осознавать беспочвенность притязаний кого бы то ни было на крупную частную собственность.
Коллективная, акционерная собственность уже не обладает важнейшим признаком истинной частной собственности: правом собственника на произвол. "Наше" отличается от "моего", кроме всего, еще и тем, что сломать, продать, подарить, оставить без употребления и т. п., его нельзя без согласия всех, имеющих на это имущество право. Более того, даже в ассоциации частных собственников, в большинстве случаев, нельзя забрать материальную часть собственности; можно взять только денежную компенсацию: за квартиру в многоэтажном доме, за гараж в кооперативе, за созданные отдельным работником материальные ценности на заводе, в сельскохозяйственном предприятии, в научном учреждении...
Очень симпатична и справедлива коллективная собственность, но даже если она и станет доминирующей, то все же вряд ли может быть единственной в обществе; явно не обойтись и без государственной, и без частной собственности. Сегодня в России сколько угодно подделок под коллективную собственность. Большинство бывших государственных предприятий формально являются акционерными обществами, только вот "акционеры" из числа рядовых рабочих знают об устройстве акционерных обществ почти столько же, сколько о формах жизни на Марсе...
Значит ли сказанное, что некоторые косноязычные политики поторопились с похоронами религии (идеологии) под названием "коммунизм" и его социально-экономической практики - "социалистическая организация общества", послали "призрак" подальше..., на Запад? Давайте подумаем вместе...
Информация, управление, конвенции, доход
Когда-то, в начале века, всякий инженер считался человеком чрезвычайно образованным и столь же обычно уважаемым. Когда инженеров стали считать на миллионы, они уже никому не казались выдающимися людьми, носителями уникальных знаний.
Сегодня грамотных экономистов, способных увидеть в отчете крупного банка, международной корпорации, динамике курсов акций, валют на бирже и в других сложных экономических показателях скрытое за сухими цифрами движение отдельных единиц произведенного или будущего товара, отдельных производителей материальных благ, отдельные предприятия и корпорации, не так уж много... Еще меньше специалистов, способных (а, главное, желающих) доходчиво, без лишних сложностей, объяснить любому гражданину, окончившему среднюю школу или техникум, закономерности динамики тех процессов в экономике страны, которые отчетливо видят сами экономисты. Посвященные, т. е. те, кто знает, но не делится своими знаниями с "темными массами", делают деньги на незнании остальных. Большие деньги!... Легко ориентирующихся в проблемах экономики людей сегодня столь же мало, как инженеров в России в начале века... Зато завтра - их будет не меньше, чем людей, способных управлять автомобилем.
Не за горами то время, когда Россия станет демократической страной. Только демократия эта будет, скорей всего, не западного, а российского типа. Дело в том, что социальная философия Запада, с ее доминирующей идеей "свободы", не предусматривает необходимости глубокой информированности, в частности - экономической грамотности, всех слоев населения. У нас, похоже, будет иначе Особенности национального характера россиян выдвигают на первый план в системе жизненных и социальных ценностей понятие справедливости. А это подразумевает равные права граждан во многих областях и, прежде всего, в области информированности. По-видимому, в завтрашней России сложится ситуация, когда каждому человеку, скажем, каждому имеющему водительское удостоверение, будут принципиально понятны процессы, происходящие в экономике и политике страны, т. е. все то, что касается собственности и власти. Тогда уровень понимания рядовым гражданином закономерностей социально-экономических процессов будет приближаться к уровню его сегодняшнего понимания принципов управления дорожным движением в крупном городе.
Совершенно ясно, что крупную общественную полезность, ценность практически невозможно создать, не управляя другими людьми. Утверждение о том, что в прошлом веке лучшим управляющим любого предприятия был собственник, хозяин, вряд ли станет поводом для дискуссии. Предметом сегодняшних дискуссий является утверждение о том, что на определенном этапе жизни общества крупная частная собственность на средства производства становится тормозом, а не стимулом для социально-экономического развития.
В доинформационном обществе знаниями и навыками управления владели немногие. Поэтому закрепление права на крупную частную собственность было общественно полезным, так как соединяло личный интерес (хозяина) и социальные (работников, общества в целом) интересы. В современном, а тем более в завтрашнем обществе, частная собственность на "крупные общественные полезности" - препятствие; мы уже говорили о том, что процесс подготовки эффективных решений объективно приобретает коллективный характер.
Если в начале века имущественное владение (собственность) тем или иным производственным потенциалом и владение рычагами управления производством, управленческое лидерство (власть) разделить было очень сложно (кто обладал властью, тот был и богат), то теперь право управления производством, как одна из форм власти, лидерства, требует дистанцирования от собственности. Не случайно в конце 20-го века на Западе произошла так называемая "революция менеджеров", в ходе которой управление от собственников перешло к специалистам, а затем значительно повысился уровень оплаты труда менеджеров... По-видимому, процесс абстрагирования управления от собственности будет развиваться и дальше, в нем просматривается одно из важных направлений совершенствования социально-экономических отношений, обеспечивающих гармоничное развитие общества.
Сегодня уходят в прошлое упрощенные, т. е. догматические и однофакторные модели развития общества. Становится ясной невозможность ориентации в развитии только на один, пусть очень важный, признак: прибыль, объем производства, уровень занятости населения, общественную полезность, национальную безопасность и обороноспособность, права человека, экологическое благополучие и т. д. Также нелепо выглядят сейчас социальные концепции, базирующиеся на выпячивании, гипертрофии значимости одного-двух социальных или экономических факторов. Печальным примером такой скособоченной конструкции является гайдаро-чубайсовская концепция реформ в России, превращающая принцип экономической свободы в идола, которому рьяно поклоняются их сторонники, расшибая свои наивные лбы.
Человечество достаточно давно миновало самый ранний этап своего развития, когда социальное и экономическое планирование ориентировалось, по существу, на единственный, главный результат, да к тому же достигаемый почти любой ценой. В двадцатом столетии диалектический подход (прогноз соотношения выигрыша в достижении основной цели и проигрыша в обстоятельствах, представляющихся второстепенными) из философского принципа трансформировался в правило повседневной управленческой практики, так называемый "закон рычага": выигрываешь в силе, проигрываешь в расстоянии, и наоборот... В управлении был принят на вооружение принцип использования избыточного ресурса для компенсации ресурсов недостаточных. Однако и диалектический подход оказался явно неполным; учет только прямых выигрышей и проигрышей не давал гарантий развития общества без неожиданных кризисов, потрясений, катастроф. Банальным примером являются проблемы экологического характера при быстром росте промышленного производства. Сегодня общество подходит к осознанию необходимости достижения сбалансированности комплекса основных результатов любой, в том числе социально-экономической деятельности.
От догматического однофакторного подхода через диалектику человечество приходит к так называемому "системному подходу", "оптимализму", т. е. оценке сотношения планируемого выигрыша и всех основных негативных сопутствующих эффектов. Сделать это непросто, однако современная компьютерная техника представляет как в планировании, так и в анализе социально-экономических процессов такие возможности, о которых прежде нельзя было даже и мечтать.
Во все большей степени общественная полезность производства (его долговременный и комплексный результат), становится важнее прибыльности (кратковременный и частный результат) для отдельного человека или отдельного производственного коллектива. Поэтому даже в государствах с развитой рыночной экономикой дотируется сельскохозяйственное производство. По большому счету, общественная полезность всегда и везде важнее краткосрочной выгоды. Во многих случаях прибыль действительно отражает общественную полезность производства. Во многих, но не всегда...!
Нетрудно заметить, что, чем большее количество людей участвует в строительстве предприятия, функционировании завода, разработке компьютерной программы, проектировании и т. д., тем сложнее оценить вклад каждого участника в создание этой новой крупной полезности, независимо от того, будет ли она принадлежать отдельному человеку или всему обществу... Однако и в этом случае психологический подход позволяет понять интересующий нас механизм оценки, т. е. измерения того, чего нельзя оценить в килограммах, метрах, секундах и других единицах измерения материального мира.