Картину “финансовой стабилизации” довершают нарастающие масштабы задолженности государства по заработной плате, пенсиям и стипендиям , долга Правительства РФ предприятиям по выполненному ими госзаказу, а также взаимных неплатежей последних. На 2 июня 1997 г. сумма бюджетной задолженности по оплате труда составила 11017 млрд. рублей, а сумма задолженности по заработной плате из-за отсутствия собственных средств предприятий и организаций - 42904 млрд. рублей. Объем просроченной задолженности по госзаказам и федеральным программам на 1 мая 1997 г. составил 12,3 трлн. рублей.[17]
Анализ состояния народного хозяйства России, подвергнувшегося пятилетнему “рыночному реформированию” приводит к ряду выводов:
Во-первых, к исходу этой пятилетки наша экономика утратила способность к осуществлению не только расширенного, но и простого воспризводства. А значит, продолжающееся падение производства надлежит рассматривать уже не как временный фактор , а как непосредственное проявление необратимого процесса разрушения производительных сил страны и утраты её производственного потенциала.
Во-вторых, в годы реформ, в результате падения объемов производства в обрабатывающей промышленности превышающем падение в добывающих отраслях, удельный вес последних в общем объеме производящейся народным хозяйством продукции сильно возрос. Сырьевая ориентированность экономики - причина утраты страной статуса индустриально развитой державы и перехода России в разряд государств “третьего мира”.
В-третьих, качественные изменения в экономике обусловили серьезнейшие социальные последствия: двукратное сокращение реальных доходов населения; лишение граждан гарантий на труд и жилье, бесплатные образование и медицинское обслуживание; практика всеобщих задержек выплаты зарплаты, пенсий и стипендий; стремительный рост нищеты, преступности, детской беспризорности; резкое уменьшение продолжительности жизни. И все это происходит на фоне все большей дифференциации граждан по доходам, благосостоянию и положению в обществе.
В таких сложных условиях с особой остротой стоит вопрос об обеспечении национальной безопасности, о существовании государства как независимой державы. Наибольшую опасность сейчас представляет такой аспект безопасности как состояние экономики. Состояние народного хозяйства в ракурсе экономической безопасности отражает приводимая ниже таблица (смотрите Приложение 1), составленная из официально утвержденных Советом безопасности РФ перечня показателей. Из этой таблицы следует, что по большинству позиций положение “закритическое”. При таком состоянии экономики обеспечение необходимых условий для устойчивого хозяйственного развития исключено; практически невозможно поддерживать должный уровень обороноспособности и минимальные социальные гарантии; под вопросом оказывается экономическая самостоятельность страны. Такую ситуацию нужно срочно изменить, проводя адекватную ситуации экономическую политику. В связи с этим, необходимо из множества угроз экономической безопасности выявить те, которые оказывают наиболее сильное, непосредственное разрушающее воздействие на нормальное состояние экономики. По моему мнению, можно обозначить шесть наиболее серьезных современных угроз:
1. Спад производства и потеря рынков.
Главной причиной критического состояния национальной безопасности России стал почти двукратный спад производства, который на фоне резкого сокращения экономического пространства страны (вследствие распада СССР) привел к сокращению доходной базы государства почти вчетверо. По объему внутреннего валового продукта российская экономика сегодня находится ниже уровня Мексики, Бразилии, Индонезии. По этому основному индикатору экономического потенциала Россия в 10 раз уступает США, в 5 раз отстала от Китая, в 2 - от Германии и Индии, оказавшись отброшенной во вторую десятку государств современного мира. Что же касается объема производства на душу населения, то Россия находится рядом со слаборазвитыми странами, такими как Панама или Алжир.[18] Россия сейчас значительно превысила пороговое значение уровня спада производства: сейчас объем ВВП составляет всего 40% от минимального (порогового) значения, а по его объему на душу населения - 25% (смотрите Приложение 1).
Стагнация (не говоря уже о дальнейшем снижении уровня) производства и экономической активности исключают реализацию даже минимальных требований национальной безопасности. Наиболее ярко это проявляется в бюджетном кризисе. Здесь, в условиях ускорения спада производства и ухудшения финансового состояния производственной сферы, уровень налоговых доходов федерального бюджета снизился в 1996 г. до 8,4% ВВП, что покрывает чуть больше половины расходов. С учетом быстро усиливающейся ориентации российского финансового рынка на потребности иностранного капитала, мы рискуем утратить контроль над ключевыми составляющими своей экономической системы - финансовыми институтами, недропользованием, инфраструктурой транспорта и связи. Это проявляется, в частности, в росте доли иностранных портфельных инвестиций на рынке ценных бумаг. Эти инвестиции достигали 90% всех портфельных инвестиций в 1994 г. и составили не менее 70% их общего объема в 1996 г.[19] Не секрет, что на фоне кризиса ликвидности и отсутствия средств у отечественных предприятий иностранные компании с легкостью достигают господства в целых отраслях российской промышленности. Существует реальная угроза утраты национального контроля над цветной металлургией, приборостроением, химической промышленностью, электроэнергетикой. В условиях острого бюджетного кризиса администрации субъектов федерации, стремясь закрыть зияющие бюджетные дыры, готовы передать иностранным компаниям последнее - участки недр с месторождениями ценных природных ресурсов.
Однако это только одна сторона проблемы. Более существенно то, что сокращение объемов производства ведет к неизбежному вытеснению отечественных производителей не только с мирового, но и с внутреннего. Так, по официальным данным Госкомстата РФ, если в 1991 г. ресурсы розничного товарооборота формировались на 86% за счет собственного производства и лишь на 14% за счет импорта, то за январь-март 1997 г. поступлениями по импорту (включая неорганизованный ввоз товаров) было обеспечено 51% всех ресурсов розничного товарооборота.[20]
Развитие процессов в этом направлении может приобрести необратимый характер, при котором производство вообще нельзя будет восстановить из-за отсутствия рынка сбыта. Тем самым исчезнет возможность возрождения и подъема российской экономики, а страна лишится шансов вернуться в число высокоразвитых держав.
2. “Утечка мозгов” и технологическая безопасность.
Общее кризисное состояние российской экономики тяжело ударило и по научно-технической сфере. В результате действия ряда неблагоприятных внешних и внутренних факторов, в последнее время в ней происходят общее сокращение масштабов, деформация структуры, снижение качественных характеристик. Угрожающими темпами падает численность кадрового потенциала.
Последнее характеризуют, в частности, следующие данные: если к началу 1992 г. в России в сфере науки и научного обслуживания было занято примерно 3,5 млн. человек (в том числе научных сотрудников - 2,1 млн.), то уже на начало 1995 - только 1124,7 тыс., из них научных сотрудников - 643,3 тыс. человек.[21] Это не в последнюю очередь стало следствием “утечки мозгов”, прежде всего в виде непосредственной эмиграции: с 1989 по 1992 из страны выехало за рубеж на постоянное место жительства около 10% численности её научных работников (примерно 75 тыс. человек).
Весьма значительным компонентом “внешней” утечки мозгов, по своим масштабам, намного превышающим отмеченную интеллектуальную эмиграцию, стал выезд за границу значительного числа ученых и специалистов на временную работу, главным образом на контрактной основе. Только через посредство Федеральной миграционной службы РФ ежегодно за границу выезжает около 7-8 тыс. человек. К тому же есть тенденция к превращению временной эмиграции в постоянную.[22]
Изощренной формой “утечки мозгов” является найм на работу российских ученых и специалистов иностранными компаниями и совместными предприятиями с иностранным участием, находящимися на территории России. По существу эти люди трудятся не на российскую экономику, а в интересах своих иностранных работодателей, далеко не всегда совпадающих с интересами России. Привлекает иностранные фирмы то, что работа российского специалиста оплачивается, как правило, в несколько раз ниже чем у специалистов-граждан соответствующих стран как у них дома, так и здесь в России, при том же уровне профессиональной квалификации и компетентности. В качестве наглядного примера можно привести практически полную аренду (сроком на пять лет) известной американской фирмой “Проктер энд Гэмбл” Института биомедицинской химии АМН России, коллектив которого будет осуществлять фундаментальные и прикладные исследования в области фармахимии по программе этой фирмы.
В процессе “утечки мозгов” наносится ущерб экономике России, которая затратив большие средства на подготовку своих ученых и специалистов, теряет значительное их число, чем снижается уровень её экономической и технологической безопасности. Согласно недавним расчетам американских социологов, стоимость подготовки одного высококвалифицированного специалиста научно-технического профиля обходится примерно в 800 тыс. долларов. С учетом того, что среднегодовые темпы эмиграции научных работников из России в последние годы оценивались в 5-5,5 тыс. человек, она ежегодно терпит ущерб в 4-4,5 млрд. долларов. Если же к категории научных работников добавить высококвалифицированных инженерно-технических специалистов, представителей медицинских профессий, учителей и деятелей культуры, то, по некоторым данным, общий годовой ущерб России от “утечки мозгов” доходит до 50-60 млрд. долларов.[23]