С точки зрения экономистов, сегодняшние события в Аргентине – это нечто большее, чем просто очередной кризис развивающегося рынка. Проблема гораздо глубже: сегодня в Аргентине проверяется на прочность сама идея системы жесткой привязки валютных курсов.
Система жесткой привязки курса песо, аргентинской национальной валюты, к курсу американского доллара сыграла решающую роль в обеспечении роста аргентинской экономики в течение большей части 1990-х годов. В соответствии с данной системой центральный банк должен поддерживать резервы в иностранной валюте в таком объеме, чтобы в случае необходимости суметь конвертировать всю находящуюся в обращении национальную валюту в доллары. Согласно существовавшему мнению, такая система способна защитить экономику страны от негативных внешних воздействий, подобных тем, с которыми в 1997-1998 гг. столкнулись страны Юго-восточной Азии.
В 1990-е годы системы жесткой привязки курсов национальной валюты рассматривались в качестве эффективного средства стабилизации экономической ситуации в странах с высокой инфляцией. Ряд случаев успешного использования этой системы (Гонконг, Болгария, Эстония), казалось, наглядно подтвердили ее эффективность. В Аргентине введение системы жесткой привязки курса национальной валюты к доллару произошло в 1991 году после десятилетнего роста инфляции. У истоков системы стоял Доминго Кавалло, нынешний министр экономики Аргентины. На первых порах казалось, что отработанный рецепт вывода экономики из кризиса сработает и на этот раз. Однако, после периода роста, сегодня аргентинская экономика вновь оказалась на грани краха. Означает ли это, что системы жесткой привязки курсов национальных валют полностью исчерпали себя?
«Нет», – заявляет экономист Рудигер Дорнбуш, опубликовавший новую работу, посвященную защите систем жесткой привязки курсов. По его мнению, те преимущества, которые обеспечивают эти системы, с лихвой окупают их определенные недостатки.
Дорнбуш признает, что введение такой системы подразумевает определенные издержки, лежащие как в экономической, так и в политической сферах. Во-первых, решившаяся на такой шаг страна должна отказаться от своей независимости в плане определения кредитно-денежной политики и смириться с тем фактом, что величина процентных ставок отныне будет определяться не местным центробанком, а ФРС США или ЕЦБ. Кроме того, введение системы жесткой привязки курсов не позволяет правительству в полной мере пользоваться преимуществами, связанными с возможностью проведения денежной эмиссии. И, наконец, система жесткой привязки курсов может негативно сказаться на внешнеэкономической деятельности страны. Так, рост курса доллара на фоне девальваций, проведенных соседями Аргентины, нанес серьезный ущерб экономике этой страны.
Однако, подчеркивает Дорнбуш, не стоит забывать и о тех преимуществах, которые приносит система жесткой привязки курсов. В первую очередь, речь идет о снижении уровня инфляции. Кроме того, не имея возможности запускать печатный станок по собственному желанию, правительство страны начинает тщательно контролировать свои расходы, не допуская их резкого повышения. Именно так разворачивалась ситуация в 1990-е годы в Аргентине, причем сокращение государственных расходов было достигнуто отнюдь не за счет снижения темпов экономического роста: в период с 1991 по 1996 гг. экономика Аргентины росла со средней скоростью 6% в год.
По мнению Дорнбуша, тот кризис, с которым сегодня столкнулась экономика Аргентины, обусловлен не только и не столько завышенным курсом ее национальной валюты. Среди негативных факторов, вызвавших теперешние проблемы страны, Дорнбуш называет чрезмерное долговое бремя, противодействие, оказывавшееся профсоюзами ходу экономических реформ и низкую конкурентоспособность местной промышленности.
Критики системы жесткой привязки курса часто ссылаются на пример Бразилии. Подобно Аргентине, эта страна также страдала от сильной инфляции, и, в конце концов, в 1994 году ввела реал, новую национальную валюту. По мнению Арминио Фрага, главы бразильского центробанка и бывшего ученика Дорнубша, самостоятельное управление курсом национальной валюты более эффективно, чем его жесткая привязка. После введения реала инфляция в Бразилии остается относительно небольшой, а ее экономика практически не замедлила свой рост даже после девальвации, произведенной в январе 1999 года.
Однако означает ли это, что выбранный Бразилией подход является более эффективным, чем система жесткой привязки валютного курса? На самом деле, нет. Как успехи Бразилии, обусловленные талантом руководителя ее центробанка, так и проблемы Аргентины, доказывают лишь то, что ни одни валютный режим сам по себе не может решить все проблемы экономики, если он не сопровождается введением устойчивой фискальной политики.
Даже в том случае, если Аргентина откажется от привязки курса песо к доллару, о чем сегодня все больше и больше поговаривают многие экономисты, это отнюдь не будет означать краха самой идеи привязки курсов. Для относительно небольших стран с открытой экономикой и недостаточно эффективным центральным банком такие системы будут и впредь оставаться лучшим способом избежать гиперинфляции.