Характерной особенностью мирового экономического развития является его неравномерность как во времени, так и в пространстве. В настоящее время информационные технологии уже вызывают изменение связей между рынком и государством
В наступившем столетии миру еще придется столкнуться с застоем в экономике и финансовой паникой
В марте 2001 г. появилась монография “Прогноз развития Чешской Республики до 2015 г.”. Предисловие к ней написано в декабре 2000 г. Следовательно, можно было ожидать, что в книге будут проанализированы практически все важнейшие явления, имевшие место в прошлом году. К сожалению, это не было сделано.
***
Авторы “Прогноза” отрицают возможность мирового экономического кризиса, перерастающего в депрессию с далеко идущими социальными, экологическими и политическими последствиями. По их мнению, вероятны лишь экономические потрясения регионального характера, подобные имевшим место в 1997 – 1999 гг. в Юго-Восточной Азии и России. При этом упускается из виду (или игнорируется) тот факт, что осенью 1998 г. на краю пропасти оказалась финансовая система самих США (из-за краха группы Long Term Capital Management). Следовательно, такой кризис достаточно вероятен. Причем он способен не только затормозить, но и полностью приостановить глобализацию. Усиливают опасения в этом плане и события на биржах США, начавшиеся в марте 2000 г. и спорадически повторяющиеся до настоящего времени.
Названные факты не позволяют игнорировать сценарии, учитывающие возможные экономические потрясения. Об этом говорят даже некоторые американские ученые (хотя в США больше тех, кто создает миф о бескризисном развитии страны). Так, Р. Сэмюэлсон опубликовал в еженедельнике “Newsweek” статью “Восход солнца или фальшивый рассвет”, имеющую очень симптоматичный подзаголовок: “Хорошей вестью является то, что мировой экономический кризис закончился. Но очень печально, что это приятное известие может оказаться ошибочным”. Предупреждение о грозящей опасности содержится также в статье профессора П. Кругмена “Теория экономической депрессии снова возвращается”, опубликованной в журнале “Foreign Affairs”. По его мнению, неолиберальные концепции, завоевавшие умы в 70-е годы (после того, как они отодвинули на второй план кейнсианство), создали в мире ситуацию, аналогичную той, что была накануне Великой депрессии 30-х годов.
Конечно, в Америке есть идеологи, рисующие искаженную картину будущего. На это обратил внимание Д. Рогели в одной из статей в “Financial Times”. Он считает, что политика формируется в соответствии с желаниями крупных фирм. Статья завершается следующими словами: “Ловкие лоббисты, умные юристы, нанятые ученые – все будут мобилизованы на то, чтобы аргументированно изложить в самой примитивной форме наилучшее для мира решение. Будьте готовы пролить слезы”.
***
В ХХI в. не должны превалировать ни концепция рынка, ни концепция государственного вмешательства. Миру нужна экономически и социально приемлемая модернизация. Ее новизна должна заключаться не в раздувании цен акций и не в усилении неравенства, а в развитии свободы, распространяющейся на все население планеты. Рационально мыслящие люди признают, что для обеспечения социально приемлемой модернизации в мировом масштабе необходимы научно-технический прогресс и общий экономический подъем. Причем важно, чтобы эти процессы вызвали не только рост ВВП, но и увеличивали продолжительность жизни населения, улучшали окружающую среду, сокращали безработицу и т.п.
Характерной особенностью мирового экономического развития является его неравномерность как во времени, так и в пространстве. Это подтверждается рядом моментов. Во-первых, ножницами в динамике экономического роста между западом и большей частью юга и востока (за исключением Китая). Во-вторых, подавляющим господством США, которые в силу этого в последние десятилетия взяли на себя роль локомотива мировой экономики. Сейчас на их долю приходится свыше 1/4 мирового производства продукции и оказания услуг, еще сильнее их позиции в финансовой сфере. В-третьих, движущей силой глобализации являются транснациональные корпорации. Центральные органы многих из них находятся в США. Следствием действия указанных факторов стало то, что все континенты затронула американизация (и экономики, и образа жизни населения).
***
Динамика американского рынка породила теорию так называемой новой экономики. Этот термин стал применяться так же часто, если не чаще, чем привычные “информационное общество” или “глобализация”. Новая экономика рассматривается с различных точек зрения и обычно с учетом различных интересов и идеологий. Как правило, считают, что она основывается на решающем влиянии качественного скачка в области фундаментальных и прикладных исследований, а также на применении достижений науки, техники и менеджмента. Подобную точку зрения высказал глава Федеральной резервной системы А. Гринспен в лекции “Технология и экономика”, прочитанной в январе 2000 г. в Экономическом клубе Нью-Йорка. Однако не менее известный руководитель “General Electric” Д. Велч заявил: “Нет никакой новой экономики. Это все та же экономика, но с новой технологией”.
Многие исследователи полагают, что самый большой “мыльный пузырь” образовался на американской бирже в 1929 г. В действительности в 2000 г. он был больше. Если в 1982 г. стоимость акций, обращающихся на бирже, в 7 раз превышала суммарный доход всех зарегистрированных фирм, то в июле 1999 г. – в 36 (в сентябре 2000 г. это соотношение немного снизилось – до 30 раз). В 1982 г. стоимость акций на Нью-Йоркской бирже составляла немногим более 1 трлн долл., а ВВП США (в ценах 2000 г.) – около 5 трлн долл. В 2000 г. ВВП вырос примерно до 9,6 трлн долл., а акции оценивались уже приблизительно в 15 трлн долл. (т.е. их стоимость увеличилась почти в 15 раз).
Конечно, в США 116 мес. продолжался рост при низком уровне инфляции и безработицы. Большинство инвесторов и значительная часть населения не экономили, корпорации интенсивно инвестировали капитал. В результате сложилась ситуация, когда внешняя задолженность частного сектора постоянно растет, фирмы во многом зависят от иностранных инвестиций, прежде всего из стран ЕС. Если в 1992 г. дефицит платежного баланса составлял около 1% ВВП, в 2000 г. – уже 5%. При этом увеличивались налоговые поступления. В результате удалось избавиться от дефицита государственного бюджета: в 1992 г. он достигал 4,7% ВВП, а в 1999 г. имело место положительное сальдо, равное 1%. Это позволяет приступить к снижению внутренней государственной задолженности или налогов, а возможно того и другого.
Рассмотренные тенденции достигли апогея в 1999 г. В конце 2000 г. горячка спала. Некоторые публицисты характеризовали этот процесс сначала как бархатное, а затем как жесткое приземление. Д. Игнатиус опубликовал в еженедельнике “International Herald Tribune” статью “Почему задержки в развитии новой экономики воспринимаются удивительно спокойно”, в которой пишет: “Реальная действительность постоянно выдвигает все новые препятствия на пути развития новой экономики. Инвесторы начали избавляться от акций фирм, специализирующихся на информационных технологиях, так же быстро, как за год до этого спешили их купить”. Правильность данных слов подтвердило сообщение о замедлении роста ВВП в третьем квартале 2000 г. В дальнейшем это снижение продолжилось.
Не удивительно, что публикации, считавшие новую экономику даром небес, имели место только до начала 2000 г. Тогда казалось, что индекс Доу-Джонса будет расти все время. Так полагали Дж. К. Глассмен и К. А. Хассетт, выпустившие в 1999 г. книгу “Доу 36.000: Новая стратегия процветания в условиях ожидаемого подъема на рынке акций”. Таким же оптимистом предстал перед читателями Дж. Дж. Сигел, когда в 1998 г. было опубликовано второе издание его труда “Долгосрочные вложения в ценные бумаги. Надежное руководство по получению дохода на финансовом рынке и разработке долгосрочной инвестиционной стратегии”. Автор решительно заявил: “Акции – это ключ к обогащению всех людей, где бы они ни находились”. Многие американцы в это поверили. В настоящее время около 50% американских семей имеют акции, причем некоторые из них люди с низкими доходами и даже безработные. Поль Гиго с сарказмом заявил в газете “Wall Street Journal”: “Пролетарии всех стран действительно объединяются, но не так, как представлял Карл Маркс”. Описанный процесс затронул далеко не все страны, но в США смещение ориентиров было очень заметным и именно это воспринималось как одна из особенностей новой экономики. Для сравнения: в 1952 г. только 4% американских семей владели акциями.
Солидные публикации, предупреждающие об опасности чрезмерного увлечения акциями, появились лишь в 2000 г. К числу их авторов принадлежит Р. Дж. Шиллер из Йельского университета, который в монографии “Неразумное богатство” написал: “Наши планы относительно будущего как отдельной личности, так и всего общества основываются на предполагаемом богатстве. Эти надежды могут лопнуть, а следом за ними исчезнет и богатство… У многих из нас это может вызвать вопрос о жизнеспособности нашей модели капитализма и институтов свободного рынка”. Тогда же вышла в свет книга С. Смиттерса и С. Райта “Важность мер, предпринимаемых на Уолл-Стрит по защите богатства в условиях нестабильного рынка”, содержащая рекомендации владельцам акций, как разобраться в ситуации на бирже в случае резкого падения курса последних. Действительность подтвердила полезность приведенных рекомендаций.
***
С весьма примечательной статьей “После краха” выступил в выходящем в США журнале “Foreign Policy” главный экономический комментатор еженедельника “Financial Times” М. Вульф. В ней он указывает на возможность “очень жесткого приземления”, т.е. кризиса американской экономики. Во-первых, это прогноз того, что могло бы произойти в случае обвала на Уолл-Стрит не только в США, но и во всем мире, в том числе в посткоммунистических странах Центральной Европы. Во-вторых, показано, что, вероятно, делали бы в данных условиях представители и консультанты высших политических институтов, включая важнейших банкиров, и какие результаты это бы дало. В-третьих, представлена картина мира, каким бы он мог стать через несколько лет после финансовой катастрофы, будь по-прежнему капиталистическим.