Возрастающее влияние Донецка и его финансово-политической элиты ("донецкого клана") на ситуацию в Украине уже давно ни для кого секретом не является.
Между тем информация о том, что реально собой представляют нынешние хозяева Донецкого региона, поступает весьма отрывочная. Поэтому в нынешней публикации мы постарались как можно более полно восполнить этот пробел, проанализировав, откуда появились "дончане", что они имеют сейчас и что с ними будет дальше.
"Донбасс - это лучшие люди страны"
Территория, ныне подвластная могучему "донецкому клану", имеет молодую, но очень бурную историю. По сути, история эта началась во второй половине XIX века, когда в Донбассе началось освоение месторождений угля, а в соседнем Кривбассе - железной руды. Вскоре, за каких-нибудь 20-30 лет, эта область из малолюдной степи превратилась в крупнейший промышленный центр Европы, называемый иногда "русским Руром". Во время революции и Гражданской войны Донбасс как уже вполне сформировавшийся регион впервые попытался добиться самоопределения. Местные большевики во главе с легендарным Сергеевым (Артемом) объявили в начале 18-го года о создании Донецко-Криворожской республики со столицей в Харькове. Но вскоре республика была разгромлена немцами, а после повторного утверждения здесь советской власти Ленин счел целесообразным присоединить "красный" Донбасс к Украинской советской социалистической республике, для усиления в оной большевистского элемента. Так, неожиданно для себя, Донбасс попал в состав Украины.
Впрочем, во времена СССР, за исключением короткого периода украинизации 20-х годов, "украинский" статус региона особых хлопот его населению не создавал.
С началом индустриализации роль Донбасса резко возросла. Во-первых, используя уже построенную здесь промышленную инфраструктуру, Москва рассчитывала быстро превратить Донецко-Приднепровский регион в крупнейшую индустриальную базу Союза. Во-вторых, донецкие партийцы, имевшие опыт работы с крупной промышленностью, оказались крайне востребованы на различных уровнях управления советской хозяйственной и партийной системой. Классическими примерами "взлета" дончан стал Никита Хрущев, а также Засядько, бессменный сталинский руководитель углепрома.
Мощь Донбасса произрастала и по другим причинам. Огромные вложения в индустрию Восточной Украины в годы индустриализации и после войны служили прочным фундаментом, на котором шло вхождение во власть донецких и днепропетровских партийно-хозяйственных групп. Последние, собственно, и управляли экономикой советской империи во времена хрущевской "оттепели" и брежневского застоя.
В 60-70-е годы Донецкий регион процветал. Его тогдашнего руководителя товарища Дегтярева до сих пор вспоминают с большой любовью. В этот же период получает распространение региональный патриотизм. Дети в школах скандируют "Донбасс - это я. Донбасс - это ты. Донбасс - это лучшие люди страны", вернувшиеся из армии парни говорят, что круче донецкого землячества вообще ничего в советских Вооруженных силах не имеется, а взрослые партийные и хозяйственные кадры могут запросто послать куда подальше заезжего киевского чиновника, популярно объяснив ему кто здесь реально решает вопросы.
Упадок Донбасса
Однако к концу 70-х ситуация для дончан стала ухудшаться. Еще с 60-х годов основные инвестиционные потоки в Союзе начали переориентироваться с Восточной Украины на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию на освоение перспективных месторождений полезных ископаемых. Соответственно, росла роль в советской иерархии и тамошних партийно-хозяйственных кланов.
Процесс вытеснения дончан и днепропетровцев из Москвы начался еще при Брежневе и резко ускорился после его смерти. Во власть приходили люди из Сибири и с Урала, любившие на досуге побурчать о том, что "пора бы России скинуть со своей шеи республики-нахлебники, даром берущие у нас нефть и газ".
С приходом к власти Горбачева отношения между Донбассом и Москвой еще более ухудшились. Министр угольной промышленности Щадов заявил о бесперспективности дальнейших вложений в развитие угледобычи в Донбассе и необходимости переориентации советского ТЭКа на более дешевый кузбасский и восточносибирский уголь. С учетом значения углепрома в жизни региона, а также направляемых на его развитие ресурсы становится понятно, что предложенная Щадовым стратегия не сулила Донецку ничего хорошего.
В конце 80-х годов в Донбассе началась прокатившаяся затем по всему Союзу волна шахтерских забастовок. Сразу скажем, что нет никаких оснований считать, как думают некоторые исследователи, что забастовки эти были спровоцированы местным партийным руководством. Волнения на шахтах, где работал трудовой люд весьма буйного нрава, возникали периодически и до этого, однако оперативно подавлялись соответствующими органами и самим директоратом шахт. Просто в 1989 году такой оперативности почему-то не последовало.
В 1989-1992 годах наступил период безвременья. Забастовки, натянутые отношения с Москвой, сепаратистское движение в Киеве полностью дезориентировало донецкую номенклатуру. Провозглашение независимости Украины она встретила в состоянии некоторого оцепенения и, поддавшись общей инерции распада системы, покорно исполняла указания киевского начальства.
Впрочем, оцепенение это длилось недолго. Первыми из него вышли "крепкие хозяйственники", быстро оценив выгоды нового положения (благо в Донбассе, всегда считавшемся "кузницей кадров", были сосредоточены, пожалуй, лучшие управленческие кадры советской индустрии).
В 1992 году Москва уже не могла, а Киев еще не мог как-то влиять на ситуацию в Донбассе. Более того, киевская центральная власть тогда чувствовала себя неуверенно и потому была вынуждены идти на значительные уступки регионалам, дабы те сохраняли спокойствие и порядок в своих областях. Это позволило донецкой элите относительно спокойно заняться первичным накоплением капитала. Еще в ноябре 1991 года наиболее "продвинутыми" руководителями донецких предприятий - директором "Азовстали" Александром Буляндой и директором шахты имени Засядько Ефимом Звягильским был создан Первый украинский международный банк, призванный обслуживать экспортные операции донецких предприятий и управлять поступавшей валютной выручкой.
В это же время была организована и корпорация "Дон", по слухам, имевшая в числе пайщиков представителей тогдашнего донецкого руководства. Эта корпорация, а также созданный в 1992 году при ее участии концерн "Энерго" уже к 1993 году стали крупнейшими игроками на рынке угля СНГ, контролируя поставки топлива на предприятия Украины, Казахстана и России.
Наконец, еще раньше, в 1988 году на одной из дальних окраин Донецка - поселке Октябрьский - произошли очень важные для будущего Донбасса перемены. Авторитетный в этом районе человек - Ахать Брагин установил контроль над местным рынком. В его окружении уже тогда был заметен молодой парень из простой шахтерской семьи - Ринат Ахметов.
Из других бизнес-структур, возникших в 1990-1992 годах, можно выделить также фирму "Атон" Евгения Щербаня и "Дело всех" Владимира Щербаня.
Впрочем, в описываемое время вся эта молодая поросль пока оставалась в тени донецкого "красного директората".
Первое восхождение Донецка
"Дончанам", быстро нарастившим свою финансовую мощь, не составило особого труда выйти и на лидирующие позиции в украинской политике. Для этого они умело использовали шахтерское движение. Мощнейшая волна забастовок, прокатившаяся в июне 1993 года по Донбассу, привела в правительство Украины нового первого вице-премьера - Ефима Звягильского. Премьером тогда, напомним, был Леонид Кучма, однако сработаться со своим могучим первым замом он не смог. В итоге, как ни странно, из правительства ушел не Звягильский, а сам Кучма. Ефим Леонидович же стал и.о. премьера.
Управлял он страной по тем временам недурно. Сумел укротить инфляцию, договориться с Россией о поставках энергоносителей и даже приостановить спад производства. Одновременно росла и мощь донецкого бизнеса.
Ситуация кардинально изменилась, когда президентом страны в 1994 году стал Леонид Кучма. Началось расследование некоторых дел, связанных с пребыванием Звягильского на посту и.о. премьера, и лидер донецкого директората счел необходимым уехать в Израиль.
Однако Донбасс бесхозным не остался. Контроль над ситуацией в области перешел от директорского корпуса "крепких хозяйственников" к "коммерсантам". А конкретнее - к весьма разнородному конгломерату структур, подконтрольных Евгению Щербаню, Ахатю Брагину (к тому времени, помимо всего прочего, он уже стал президентом футбольного клуба "Шахтер") и Владимиру Щербаню, избранному в 1994 году губернатором области. Основной соперник последнего - ставленник традиционной донецкой номенклатуры Владимир Логвиненко эти выборы проиграл, уйдя затем на должность исполнительного директора в концерн "Энерго", красноречиво, таким образом, обозначив смену "хозяев" региона.
Эта "большая тройка" в течение ближайшего года "переключила" на себя управление большинством промышленных предприятий Донбасса (благо Киеву, где шла нешуточная борьба между президентом Кучмой и руководством парламента, по-прежнему было не до регионов). Опираясь на столь мощную базу, Донецк к концу 1995 года уже не скрывал своих президентских амбиций. "Хочет кто-то того или не хочет, но Владимир Щербань станет президентом Украины", - заявлял Евгений Щербань. С начала 1996 года Щербани, видимо, примерясь к будущей борьбе за президентский пост, установили контакты с рядом влиятельных политиков. В том числе тесный контакт был установлен и с тогдашним премьер-министром страны Евгением Марчуком.
Это было уже слишком, и ответ последовал незамедлительно. В конце 1995 года был убит Ахать Брагин. В начале 96-го в течение нескольких месяцев было уничтожено еще несколько именитых донецких бизнесменов. В июле 96-го года со своего поста был снят указом президента Владимир Щербань, а осенью в Донецком аэропорту был убит Евгений Щербань. Кто "мочил" "дончан", до сих пор неясно. Одни говорят, что это дело рук киевских спецслужб, которые пытались таким образом восстановить управляемость важнейшим регионом страны, другие указывают на российских олигархов, которых не пускали в область (Евгений Щербань, кстати, незадолго до своей смерти предупреждал об опасности, исходящей для донецких предпринимателей от российского бизнеса). Наконец, согласно версии генеральной прокуратуры Украины, заказчиком убийств был экс-премьер Павел Лазаренко, который пытался таким образом расчистить в Донбассе поле деятельности для днепропетровской корпорации ЕЭСУ (последняя действительно с конца 1996 года начала активно работать в регионе). Кроме того, существует мнение, что убийства были следствием разборок между самими донецкими лидерами (его в свое время озвучил экс-министр внутренних дел Юрий Кравченко).