Инвестиционное пространство фарминдустрии еще менее привлекательно, нежели таковое у товаропроводящей сети фармрынка - сколько-нибудь значимых инвестиций в отрасли не отмечено. Отдельными незначительными объемами внешних ресурсов, к тому же направленными в основном на расфасовку, можно пренебречь. Причем по аналогии с предыдущим рыночным сегментом, на благополучное производство инвестора не пустят. Там и без них, в основном за счет внутренних или кредитных ресурсов, вполне успешно решают собственные инвестиционные проблемы и производят то, что покупают. А те места, где продают, то что производят, уже не притягивают самих инвесторов, поскольку плачевное состояние многих заводов не позволяет им выпускать современные высокоэффективные медикаменты. Одно дело приобрести отлаженное и эффективное производство и совсем другое - доводить до ума никчемный завод с ворохом социальных проблем, долгами и неконкурентоспособным товаром. Возводить новые заводы иностранные инвесторы не спешат, а отечественные еще не так сильны в финансовом отношении как западные, и при прочих равных условиях стараются вкладывать деньги в более ликвидные на сегодняшний день отрасли экономики, где им спокойнее, надежнее и выгоднее. У дистрибьюторов хватает забот и в своем секторе, да и не настолько они еще окрепли, чтобы позволить себе отвлечь средства на достаточно длительный срок и с неясными перспективами по их возврату, хотя именно они, как никто другой, лучше знают обо всех потребностях рынка, равно как и специфику работы на нем.
Итак, на какие финансовые вложения может рассчитывать лекарственный рынок, то есть для каких категорий инвесторов он может стать потенциальным полем деятельности, а что для них будет однозначно неприемлемым? По всей вероятности, та стадия развития бизнеса, на которой пребывает в настоящее время фармрынок, корысти или явной выгоды для инвесторов не представляет. Вкладываться, например, в товаропроводящую сеть для венчурного капитала уже нецелесообразно, а для стратегических и портфельных инвесторов пока еще не обеспечен тот потенциал роста и прочие благоприятные возможности, которые могли бы их заинтересовать. Для них же, по той же самой причине не является значимым на сегодняшний день и фарминдустрия. Для краткосрочных спекулятивных операций существуют акции более ликвидных предприятий, нежели фармацевтические. Не проводятся и заранее спланированные акции по недружественному поглощению с целью перепродажи, в отличие от экспортно-ориентированных компаний. То есть, от взятого за бесценок предприятия, потом без потерь и не избавишься, предлагая его в последующем стратегическому инвестору. Справедливости ради следует отметить, что при определенных условиях стратегические инвестиции в фарминдустрию происходят. К таковым условиям, прежде всего, относится наличие крепких связей на высоком государственном уровне. Действительно неразумно, по возможности, не воспользоваться своим лоббистским потенциалом или протекцией “нужных” высших чиновников. Однако подобные единичные случаи далеко не рядовое явление и скорее относятся к разряду казуистики, так как для большинства инвесторов, не относящихся к категории избранных, похожее покровительство недоступно.
В итоге, если фармпромышленность и может на что-то рассчитывать в плане финансовых ресурсов, так это преимущественно на рисковый капитал. Именно фарминдустрия, являясь в силу ряда обстоятельств бизнес-аутсайдером, находится за незначительным исключением на раннем, начальном этапе развития бизнеса и потому расположена в зоне интересов венчурного инвестирования. И чем быстрее привлекательные стороны данного рыночного сегмента, включая большой потенциал оригинальных отечественных научных разработок, будут востребованы предназначенным для этого венчурным инвестиционным капиталом, тем значимее покажется эта отрасль для других категорий инвесторов. Однако существует целый ряд сдерживающих факторов, препятствующих широкомасштабному распространению прямых финансовых инвестиций. Отсутствуют продуманные и четко прописанные “правила игры” для участников лекарственного рынка, что выражается в основательной зависимости фармотрасли от абсолютно субъективных и порой малозначащих обстоятельств. Зато в избытке непоследовательная и зачастую непредсказуемая политика административного регулирования рынка медикаментов, начиная от порядка оформления ввоза лекарственных средств и принципов составления льготного перечня препаратов, до введения НДС без отлаженных механизмов компенсационного лекарственного страхования, что неприемлемо ни для одной цивилизованной страны. Принципиально важным для венчурного инвестирования в плане демпфирования повышенных коммерческих рисков является устранение “ассиметричности” информации, столь характерной для фармрынка, как впрочем и для всей экономике в целом. Так, согласно “Opacity Index” - рейтингу непрозрачности, составленному в 2001г. аудиторско-консалтинговой компанией PriceWaterhouse Coopers, из 35-ти стран мира Россия занимает предпоследнее 34-е место. Это имеет и четкое денежное выражение, то есть дополнительные расходы инвестора при работе с Россией увеличиваются на 43% по сравнению с “прозрачными” государствами. Сама же страна недосчитывается больше половины инвестиционных ресурсов, из того, что могла бы получить, если бы по уровню прозрачности соответствовала США, Сингапуру или Великобритании. Поэтому, без четкого представления об истинном финансовом положении компании, ее кредитной истории, распределении акционерного капитала или долях владельцев, арбитражных исках и всего остального, что составляет сведения о хозяйственной деятельности предполагаемого партнера, ни один из цивилизованных и здравомыслящих инвесторов не станет рисковать своим капиталом, пусть даже и рисковым.
Следует отметить, что проблема “ассиметричности” информации не ограничивается рамками только ее недоступности. Нельзя игнорировать фактов искажения оценки финансово-хозяйственной деятельности, когда бизнес-информация предоставленная тем или иным отечественным фармпроизводителем интерпретировалась зарубежным инвестором в привычных для его национальной экономике схемах. Это особенно актуально для зарубежных венчурных инвесторов, зачастую неверно истолковывающих российские реалии, как не соответствующие западному стереотипу ведения бизнеса. В свою очередь, это предусматривает создание справочной службы по обмену информацией о деловой репутации игроков фармрынка в виде аналога “кредитного бюро”, как это принято на всех развитых рынках. Параллельно необходимо проводить планомерную PR-деятельность по разъяснению особенностей национального фармацевтического рынка, в том числе и с помощью рейтингового установления ранговой иерархии участников рынка медикаментов. Подобные маркетинговые мероприятия могут стать одним из наиболее приемлемых вариантов информационного пространства как для инвесторов, так и для фармпроизводителей. Инвестиционные компании при выборе объекта для вложения средств ориентируются на показатели внутренних отраслевых рейтингов, либо обмениваются или получают информацию об устойчивости своих целевых клиентов и их инвестиционном потенциале через кредитное бюро. В свою очередь производители, из числа заинтересованных в получении инвестиций, мотивированы на объективное определение своего рейтингового статуса, достоверную оценку результативности, заслуженное признание достоинств и на повышение собственного имиджа. В итоге, инвестиционная привлекательность данного рыночного сегмента повышается, несмотря на присутствие ненадежных (невыполнение договорных обязательств) и/или недобросовестных (ненадлежащее ведение бизнеса) игроков, к сожалению имеющих место среди производителей медикаментов. В дальнейшем, по мере финансовой реструктуризации и обеспечения более высокого уровня стоимости конкретного фармпредприятия за счет грамотного приложения финансовых ресурсов венчурного капитала, будет подготовлен переход к более зрелой стадии развития бизнеса, которая станет привлекательной и для других категорий инвесторов, в том числе и для стратегических.