Английский ученый Р. Коуз еще в середине минувшего века выдвинул идею рыночного распределения прав на АПОС, при котором экстернальные издержки предпринимателей переводятся во внутренние, а общество в целом выигрывает на улучшении состояния окружающей среды.
Идея Р. Коуза и сформулированной им теоремы внешне очень проста: как бы ни были первоначально распределены между собственниками права на АПОС, в конце концов они будут перераспределены в интересах общества и всех предпринимателей, участвующих в рынке прав собственности на ассимиляционный потенциал. При этом уровень выбросов в атмосферу определяется правами (или квотами) на допустимое загрязнение, а их недоиспользование (экономия) дает возможность биржевой или договорной торговли последними, также обеспечивая интерес предпринимателей к использованию экологически чистых технологий.
В настоящее время механизм рыночного перераспределения квот на выбросы между предпринимателями реализуется в ряде североамериканских штатов через уполномоченные экологические банки и биржи прав на загрязнение.
Предложения по глобальному рыночному перераспределению квот на выбросы в атмосферу были выдвинуты по итогам Киотского протокола, подписанного в 1997 г. рядом ключевых стран, ответственных за эмиссию парниковых газов - прежде всего углекислого газа. Эти страны принимали на себя обязательства по сокращению выбросов углекислого газа минимум на 5% от уровня 1990 г. примерно за десятилетие.
Выполнение Киотского протокола позволило бы помимо сокращения вредных выбросов устанавливать для всех стран предельные квоты выбросов углекислого газа, с возможностью получения компенсаций от международных уполномоченных организаций за недоиспользование таких квот. Предполагалось также установить правила и расценки торговли соответствующими квотами между заинтересованными государствами.
В выгодных условиях в этом случае оказывались страны, располагающие наибольшим ассимиляционным потенциалом биосферы, а следовательно и наибольшими квотами на выбросы углекислого газа, - такие как Россия, Бразилия, а также страны, вступающие в эпоху постиндустриальных экологически чистых технологий, - Япония, Малайзия, страны, развивающие преимущественно туризм, - Мальта, духовную культуру - Бутан, а также страны с преобладанием натурального хозяйства.
В силу различных причин - политических и экономических - Киотский протокол не был ратифицирован Соединенными Штатами, ответственными за выбросы трети углекислого газа, а кроме того Россией и Китаем, доля которых в таких выбросах составляет 13% и 17% соответственно, т.е. вместе примерно еще одну треть.
Таким образом, торговля квотами на загрязнение атмосферы пока "пробуксовывает" в глобальном масштабе. Перед Россией при этом встает вопрос соизмерения возможностей получения доходов от выделенных квот с последствиями наращивания производственных мощностей, что при определенных условиях может превратить страну из продавца в покупателя прав на выбросы углекислого газа (при сохранении сырьевой направленности нашей экономики это вполне возможно).
Тем не менее эксперимент с торговлей квотами развивается на региональном уровне.
Так, Чехия обеспечила снижение эмиссии парниковых газов на 25% вместо обязательных по протоколу 8% и получила право торговать своими квотами в пределах ЕС. Министерство охраны окружающей среды Чехии уже начало подготовку системы разрешений на торговлю предотвращенными выбросами углекислого газа по цене 5 евро за тонну.
Потенциальными покупателями в объеме до 500 тыс. тонн углекислого газа выступают голландские компании, опасающиеся штрафов за возможное превышение квот (штрафы достигают 40 евро за тонну).
При этом необходимо обратить внимание на серьезные изъяны намечающейся торговли квотами на загрязнение окружающей среды. Они связаны не только с научной, технической и политической непроработанностью вопроса, но и с ограниченностью сферы такой торговли перераспределением квот всего по нескольким видам широко распространяемых в воздушной среде газов.
Что же касается нарушенной хозяйственной деятельностью водной среды, прежде всего поверхностных вод, то здесь загрязнения остаются в пределах изолированных речных бассейнов и никоим образом не могут быть перераспределены в межбассейновом пространстве.
Еще сложнее вопрос с радиационным загрязнением, поскольку природа практически не располагает по отношению к нему естественным "противоядием" - соответствующим ассимиляционным потенциалом. Такое загрязнение противоестественно биосфере, а его ликвидация без помощи человека может растянуться на тысячелетия. Выделение же квот на радиацию, превышающую безопасные для жизни уровни, и тем более торговля ими абсурдны по своей сути.
Таким образом, полноценный механизм устойчивого развития природопользования еще не разработан и его обоснование нуждается в фундаментальных исследованиях как в области эволюции биосферы при участии человека, так и в области собственно экономики природопользования, главной парадигмой которой должно стать ресурсо- и природосбережение.
В числе перспективных практических задач, по нашему мнению, можно рассматривать глобальную перепись и паспортизацию отдельных ландшафтов (специфических природных комплексов). Помимо традиционных физико-географических сведений в них должны содержаться расчетные данные по биосферному ассимиляционному потенциалу, в том числе нарушенному хозяйственной деятельностью и градостроительством.
При этом страны, заботящиеся о сохранении такого потенциала, должны иметь определенные преимущества в международных рейтинговых эколого-экономических оценках.
Целесообразной может быть признана также периодически обновляемая международная сертификация ландшафтов по признакам их экологического благополучия либо неблагополучия.
В теоретическом плане представляется неизбежным расширение предмета экологии от традиционных взаимоотношений живых организмов и общих закономерностей взаимодействия природы и общества (на современном этапе) до реализуемого в перспективе устойчивого природопользования как сложной эколого-экономической ноосферной системы, объединяющей заложенные в обществе природные и производительные начала.