Фотографии «Тайм» несут в себе не только глубину, но и внутренний стимул к дальнейшему поиску понимания происходящих в разных странах, запечатленных со всей голой достоверностью до такой степени, что пробирает озноб и иногда под силой произведенного впечатления хочется закрыть глаза или отвернуться. Не совсем верно то, что увиденное собственными глазами намного сильнее и выразительнее, нежели увиденное на фотографии (просто иногда безопаснее).
Таковы снимки, опубликованные в 22 и 23 номерах «Тайм» (29 ноября; 6 декабря 1999 года) в рубрике Europe, повествующие о военных действиях в Чечне. Материалы вышли под заголовком “Russia Rolls in for War” и Чеченский Ад». Фотография Пола Лоу из «Магнума» в ноябрьском номере называется «смертная казнь»: мертвые русские лежат среди руин на улицах Грозного. Несмотря на малый формат (относительно других фотографий этого материала), снимок масштабен и выразителен. Пол Лоу включается в происходящее событие, и фотография отражает его отношение к нему и глубину переживаний. Это не просто наблюдение за действительностью, а четкое объективное анализирование. В материалах визуальная информация по объему равна текстовой, но она действует намного выразительнее слов. Статья начинается со слов: «Мы ошибались насчет Чечни. Это уже повтор 1994 – 96… Москва хочет, чтобы это стало посланием всему миру – сигнал, что после 15 лет хаоса и сомнений, Россия возвращается на мировую арену, готовая защищать свои интересы любой ценой…». Фотографии материала более красноречивы: чеченские беженцы в давке за хлебом (фото Владимира Суворова из Reuters), насмешливые российские солдаты, уверенно бегущие на задание по Грозному (фото Кристофера Морриса из Black Star), перевязанная девочка, спящая уткнувшаяся в решетку кровати (К. Моррис). Эти фотографии очень символичны по своей сути и в то же время непосредственно отражают страшные военные будни.
«Тайм» в своих информативных материалах постоянно и много пишет о России и о переживаемых проблемах. 10 лет назад «Тайм» писал о пустых прилавках, кооперативах и Горбачеве. Сейчас он пишет о Путине и Чечне. Другой вопрос – что пишет только в черных тонах о проблемах России – социальных, военных, национальных, политических. Некоторые иностранцы выражают свое недовольство по поводу того, что «Тайм» создает заведомо негативный образ России, а те, кто приезжает в нее, видит совершенно противоположные стороны, не раскрытые и даже не затронутые в «Тайм». Здесь возможен один ответ: «Тайм» пишет о том, что есть на самом деле. Он делает огромную работу, добывая информацию из разных источников, проводя собственные исследования, высказывая собственные мнения. В каждом информативном материале есть подборка фотографий совершенно разных фотожурналистов: расследования независимых фотографов или снимки, присланные из информационных агентств.
Касательно информативных материалов о военных конфликтах в Чечне, то в период с 1 ноября 1999 по декабрь 1999 года в каждом номере журнала «Тайм» (за исключением специального выпуска, посвященного проблемам Запада») публиковались фотоматериалы и статьи, информирующие читателя о том, что происходило на тот момент, о военных действиях и освещающие проблему войны в Чечне в целом. Два шокирующих снимка Максима Мармура из Associated Press были опубликованы в 18 номере «Тайм», вышедшем 1 ноября 1999 года. Одна фотография помещалась на развороте, другая была включена в основной снимок в правом углу. Текстовое оформление было чуть меньше по объему самого фоторепортажа. На большом снимке Максим Мармур запечатлел страшное мгновение вылезающих из машины людей и страшный взрыв в непосредственной близости от места съемки. На второй фотографии солдаты вытаскивают из ямы за ноги мертвого человека. Эти два снимка чрезвычайно сложны для восприятия. Возможно, что проблема контакта зрителя с фотографией заключена в самом зрителе. Автор фоторепортажа отснял сюжет профессионально и четко, но проблема в том, что зритель не подготовлен к восприятию такой информации. Возможно, агрессия на такой снимок объясняется внутренним состоянием зрителя. Причина может быть и в его биографии (кто-то из близких погиб на войне). Удивительно, но именно такие безжалостные реалистичные снимки имеют сенсационный успех. Фотографии Мармура обладают каким-то социальным предвидением. Они, как пророчество, которое неизбежно сбывается уже сейчас.
Сила фотографии заключается в конкретизации, в неоспоримой достоверности информации. Но в данном случае важна не столько сама информация, сами снимки, сколько вызванные ими чувства и эмоции. Но эффект может быть непредсказуем. Поэтому иногда даже утешительно думать, что это только отголоски реальности и что настоящего освещения военных действий нет.
Конечно же, журналисты и фоторепортеры работают с полной отдачей, но они ограничены в возможностях, которые им представлены в работе. События в Чечне не освещаются в достаточной степени потому, что фотожурналистов в зоны боевых действий не допускают. Полного освещения военных действий действительно нет. Но исходя из тех сюжетов и фотоматериалов, которые публикуются в «Тайм», можно сказать, что это максимально возможный объективный фоторепортаж.
Но ошибкой было бы считать, что «Настоящий» репортаж – это только сообщение о военных действиях и других из ряда вон выходящих событиях. Этому жанру подвластны самые разнообразные темы, предлагаемые повседневной жизнью общества.
В «Тайм» много репортажных фотоматериалов, посвященных социальным и экономическим проблемам разных стран. Их процент от общего числа информативных фотографий составляет более 40 процентов. Американское издание на самом деле публикует очень большие исследования и материалы о различного рода проблемах Америки, Европы и других континентов. Практически в каждом номере есть статьи и фотографии, отражающие проблемы мирового масштаба, глобальные проблемы экологии, образования культуры.
Репортажные фотографии «Тайм» глубоко гуманистичны, в них чувствуется искреннее сопереживание проблемам других народов. Своими статьями и фотоматериалами «Тайм» оказывает многим народам реальную помощь и поддержку.
В 18-ом номере 1999 года было опубликовано два обширных фоторепортажа, совершенно разных по тематике, но схожих по форме подачи информации. Оба материала были подкреплены текстом, занимающим по объему примерно одну треть визуальной информации. Первый репортаж повествовал о Новом Берлине, (“Visions of Europe” (Взгляд на Европу) был основной темой выпуска) – автором снимка был Л. Кирчнер из LAIF. На разворотах «Тайм» были опубликованы фоторепортажи с улиц Берлина, с Потсдамской площади (которая стала теперь местом ночной жизни и деловых встреч). Несколько фотоматериалов, каждый из которых в отдельности и не обладал особо выдающимися качествами, вместе создали новую композицию. Фоторепортаж Кирчнера продемонстрировал и дал возможность понять, что окружающую действительность можно снимать по-другому. Можно уйти от банальности, меняя взгляд и отношение к ней посредством применения необычных ракурсов и приемов съемки, и, самое главное, меняя внутреннее отношение к ней. Берлин на фотографиях Кирчнера действительно казался обновленным. Несмотря на то, что фотожурналист по сравнению с фотохудожником ограничен в своих возможностях создания образа, это как раз тот случай, когда фотограф увидел этот образ и нашел его в реальности.
Фоторепортаж, тем не менее, не требует особого индивидуального подхода. Главное, в чем должны быть заинтересованы фотографы, работающие в области репортажной съемки, это то, чтобы зритель поверил в объективность и достоверность снимка.
«Для фоторепортажа обязательно наличие нескольких основных факторов: бесспорно документальный, публицистический характер, определенные рамки, эффект присутствия автора на месте события в качестве очевидца или участника, субъективное авторское отношение к событию, яркая стилевая форма с возможным использованием художественных средств»*.
Фотоматериал Алана Мингама из LIASON в том же ноябрьском номере «Тайм» наделен в равной степени всеми необходимыми качествами фоторепортажа. Публикованный в рубрике “Middle East” снимок рассказывает о невыносимом и дешевом рабочем труде в Восточных странах. Это репортаж в одном кадре, полноценно отражающий общую ситуацию изнурительной работы во многих странах Востока. На фотографии в пыли, по колено в воде, работают люди, помогая друг другу взваливать на спины мешки и тележки.
Достоверные неинсценированные репортажи фотожурналистов, публикуемые в «Тайм» (Пол Лоу, № 22; Жан-Марк Буджи, № 14; Максим Мармур, № 18) перекликаются с репортажами А.-К. Брессона. Именно его фоторепортажи «стали своего рода эталоном «непреднамеренной» съемки, без какой-либо подготовки, а тем более, предварительной организации»*. Брессон продемонстрировал широчайшие возможности этого вида съемки. Многие фоторепортеры ориентируются в своей работе на его метод съемки репортажа.
Все репортажные фотографии, опубликованные в журнале «Тайм» (рассматриваемого периода) соответствуют законам этого жанра. В репортажах нет искусственно созданных ситуаций, нет неестественности. Но иногда все-таки прослеживается чрезмерное «включение» автора репортажа в кадр, его предварительная режиссура, постановка кадра. Примером такой работы служит фоторепортаж Габриэля Бойза (AFP) о приезде Папы Римского в Иерусалим (3 апреля 2000, № 13). Фотографии Папы Римского на Святой Земле – это отчасти искусственно созданный образ. Здесь есть тонкая грань, которую сложно уловить. То есть, все происходит на самом деле, но фотограф как будто не ловил моменты, а целенаправленно создавал их. Фотографии «Папа и Абдулла», «Папа и дети» – определенные приемы PR. Они отражают жизненные ситуации, но в том ключе и стой стороны, с которой они лучше отвечают образу, полнее его отражают. Подозрения в их постановочности закрадываются благодаря ракурсам, постоянно слишком правильным и удачным – повороты головы, положение рук и т. д. Возможно Папа Римский в действительности очень статен и фотограф профессионально выбирает удачные точки съемки и ракурсы.